Константин Воронин - Действия с дробями (СИ)
- Три с плюсом,- объявил я, поднимаясь с газона и отряхивая с себя остатки скошенной травы. Плохо Ваня убрал газон, надо будет ему попенять на это.
- Неужели даже на четвёрку не тянем?- вздохнул тот, что был спереди, ковыряя наконечником, навинченным на остриё шпаги, свой ботинок.
- Не порть обувку. Плюс причитается Котёнку, за финальный прыжок. А так - троечка. Во-первых, ты так и дрался лицом к солнцу, не сумел повернуть меня. В реальном бою, при таком раскладе, я бы сделал из тебя дуршлаг. Во-вторых, вы держались, по отношению ко мне, на прямой линии. А надо - как бы, по диагонали. То есть, ты должен перекрывать мне уход вперёд и влево, а Котёнок - назад и вправо.
- Может, повторим?
- Завтра. На сегодня достаточно. Сначала - в душ, потом отправляетесь стрелять. У Котёнка - стрельба из лука. У тебя, Сергей, стрельба из карабина. И не с двадцати пяти метров, как обычно, а с пятидесяти. Двадцать пять - это пистолетная дистанция. От стометровой отметки ползёшь по-пластунски до огневого рубежа. Проверять не буду, всё на твоей совести. После обеда - на коня, жирок подрастрясти. Вечером - топография. У тебя, Котёнок, после обеда будет домоводство с мамой Машей, а верховая езда - ╛вечером. Гвоздичку, после езды, сама почистишь и накормишь. Ване некогда. Я его заставлю заново газон убирать, плохо убрал. Из лука пойдёшь стрелять в тир, нечего по деревьям мишени развешивать. Промахнёшься и засветишь кому-нибудь стрелой в глаз. Стрелять будешь не с пятнадцати шагов, а с двадцати пяти.
- У меня лук на двадцать пять не достанет.
- А хватит с подростковым баловаться, возьмёшь боевой.
- Мне же его не натянуть будет.
- Мама с тобой пойдёт, она поможет.
- Правильно мама Вика говорит: "Справедливый, но строгий",- вздохнула Катя.
- А про вас она говорит: "Хорошие, но ленивые". Шпаги в оружейку, и в душ.
Когда мы подходили к дому, на крыльцо центрального входа вышли две девочки. У одной из них в руке была небольшая корзина, прикрытая полотном. Резво сбежав с крыльца, они объявили мне:
- Папочка, мы к бабушке Ане. Даша ей пирожков напекла. Бабушка Аня Шарлевы пирожки не признаёт, говорит, что в них души нет, потому что их машина делала.
- Лесом пойдёте?- спросил их Серёжа-большой.
- Конечно. В обход, по дороге - далеко.
- Не боитесь через лес ходить?
- А чего нам бояться? Или кого? Мы и сами, кого хочешь, напугаем.
Сашенька поставила корзинку и кувырнулась через голову назад. Перед нами стоял огромный волчище. Между здоровенных клыков высунут красный язык, с которого капает слюна. Глаза сверкают. Жуть!
- Какая ты, Санечка, кровожадная,- молвила Дашенька,- а я буду зайчиком. Пушистеньким.
И тоже совершила кувырок назад. Теперь посреди двора стоял на задних лапках зайчик. Рост у зайчика был метра четыре (это без ушей). Каждая передняя лапка - толщиной с мою ногу. Изо рта торчали два зуба, которыми можно было за один хряск перегрызть того же волка.
- Гигантомания у тебя, Даша, - вздохнул волк и кувырнулся через голову вперёд, превращаясь опять в Сашеньку. Зайчику пришлось повернуться вбок, чтобы при кувырке не налететь на крыльцо. Улыбающаяся Даша отряхивала с себя траву.
Нет, плохо наш садовник Иван почистил выстриженный газон. Какая-то недоработка в программе? Придётся робототехника вызывать, мы все в настройке андроидов не сильны.
- К обеду-то вернётесь? - спросил я девочек.
- Вряд ли. Нас бабушка Аня кашей накормит. И травам обучать будет. Так что, только к вечеру домой придём. Но, обязательно, к ужину.
- Ладушки. Анне Григорьевне от меня передайте привет и пожелание здоровья.
- Непременно,- и ускакали вприпрыжку по дорожке, ведущей к лесу.
За двустворчатыми дверями центрального входа находился обширный холл, с двумя высокими окнами. Были ещё два входа - каждый в крыле здания, выстроенного покоем. Были и два чёрных хода с обратной стороны здания. Один шёл из кухни, через него в дом разгружали машины с продуктами и прочим, второй - из спортзала. Из холла вели две двери. Одна, постоянно нараспашку, направо, в детскую половину дома. Вторая - налево, во "взрослую" половину. В детской половине размещался большой спортзал, за ним душевые, каждая на три кабинки, девчоночья и мальчишеская. Дальше шли две ванные комнаты, по три ванны в каждой. Игровая комната была поделена на две части. Меньшая - для настольных игр, большая - для кубиков, конструкторов, кукол и машин. А уж потом - шесть спален, каждая с индивидуальным туалетом.
Повернув налево, можно было попасть в гостиную, потом - в столовую на двадцать мест. За столовой была библиотека и немаленькая. Следом располагалась оружейная комната. Когда-то это была, как её называли дети, колыбельная. Когда они были маленькими, там стояли колыбельки. Сначала четыре, потом - две. Узенький, короткий коридорчик связывал колыбельную с нашей спальней, чтобы Вика или Маша могли ночью пройти к детям - покормить грудью, укрыть разметавшихся во сне.
Но дети выросли, колыбельки убрали. Посоветовавшись, устроили там оружейную, перенеся её из подвала. По стенам было развешено холодное оружие: мечи, шпаги, непременные сабли, алебарды, топоры, луки, копья, дротики, пики и даже пара моргенштернов. В пирамиде стояли винтовки, карабины и с полдюжины автоматов различных модификаций. Пара ручных пулемётов и один станковый. Ящики с патронами, гранатами, гранатомётами и разовыми огнемётами. Взвод можно вооружить. Что поделаешь, любили мы оружие. Окна заложили кирпичом, двери поставили сейфовые, из толстого металла. Оружие чистили и смазывали все, не доверяя это слугам-андроидам.
Ну, а дальше шла наша спаленка (мои жёны слово "спальня" категорически не признавали). Три одёжных шкафа, один бельевой. Два трельяжа, на них стояли духи, которыми Вика и Маша пользовались весьма разумно и умело. Были разложены всякие женские причиндалы. Хотя макияж женщины и не носили, но за собой следили.
Ложе с покрытием из пенополиуретана мы скопировали у ксантов, сделав его только шире, чтобы троим места хватало. Венцом спаленки была кровать, сделанная по спецзаказу. Три на три метра. На ней совершенно терялись три подушки. Застилалась кровать простынями без единого шва, крепившимися по краям кнопками к матрацу. Вика и Маша кровать застилали вдвоём. И горничную Таню в "святая святых" убираться не пускали. Порядок сами наводили и поддерживали.
Из спаленки три двери вели в туалеты, на которых, шутки ради, были прикреплены буквы Ж, М, Ж. Одна дверь - в бывшую колыбельную, теперь - оружейку. И одна - в ванную комнату. Там стояла огромная ванна, где мы втроём свободно помещались. Перегородкой был отделён душ на три рожка. Впрочем, мы, чаще всего, оказывались под одним.
Я забрал у детей шпаги:- Сам положу, идите мыться.
Они повернули направо, я - налево. Прошёл по неширокому коридору мимо гостиной, столовой, библиотеки. Двумя ключами открыл хитроумные массивные замки. Но дверь открылась только после того, как сканер считал мою сетчатку глаза. Воткнул шпаги в стойку для учебного оружия, запер оружейку и пошёл в библиотеку.
В библиотеке находились четверо из моей семьи. За столом сидела Маша, изучая какой-то исторический манускрипт. А в кресле Вика читала вслух книгу. У неё в ногах сидели два пятилетних брата-близнеца - Серёжка-маленький и Вовка. Вика дошла почти до конца сказки:
"...Царь слезами залился,
Обнимает он царицу,
И сынка, и молодицу,
И садятся все за стол;
И весёлый пир пошёл.
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой
Разбежались по углам;
Их нашли насилу там.
Тут во всём они признались,
Повинились, разрыдались;
Царь для радости такой
Отпустил всех трёх домой."
- Надо было их за ноги на берёзе повесить,- прервал чтение Серёжка-маленький.
- Серёжа, а, если бы тебя за ноги на берёзе...- укорила его Маша.
- Я же никому свинью не подкладывал. Ну, за ноги, может, и жестоко, но, хотя бы ремнём их выпорол.
"День прошёл - царя Салтана
Уложили спать вполпьяна.
Я там был, мёд, пиво пил -
И усы лишь обмочил. ",- дочитала Вика и подняла на меня вопросительно глаза.
- Котёнок в душе.
- Давай ключи от оружейки. Лук я ей сама выберу. Мальчики, идите в игровую, там вам по новому вездеходу стоит,- Вика поцеловала в щёчки обоих мальчуганов и они с радостными воплями умчались.
Вика занималась с маленькими братьями больше всех. И Сашеньку с Дашенькой колдовству учила. Маша больше времени тратила на Катю и Серёжку-большого, который гордился тем, что самый старший из детей - родился на семь минут раньше Кати.
Сашенька и Дашенька родились на неделю позже. Дети появлялись на свет ровно через девять месяцев, день в день. Оба Серёжки и Володя были моей копией. Сашенька походила и на Вику, чуть вздёрнутым носиком, и на Машу - каштановыми волосами. Катя, которую все звали Котёнком, была точной копией Маши. Но это ещё что... Дашенька родилась рыжеволосой, чуть курносенькой и с огромными зелёными глазищами - один в один маленькая Викунька Петрова.
![Борис Екимов - "Говори, мама, говори..."[рассказы]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
