Кирилл Алейников - Познавший Кровь
— Старейшина? — позвал я. Ответом мне было эхо собственного голоса, многократно отраженное стенами. Судя по характеру эха, я оказался в чудовищно огромном помещении, которое никак не могло поместиться в обычном доме, потому что было не меньше стадиона на пару десятков тысяч зрителей. — Старейшина? Я Сергей! Пришел к вам в… на аудиенцию!
— …диенцию… иенцию… енцию… — ответило эхо.
Чувство глубокого, холодного и противного страха завладело мной. Страх обнял меня своими липкими лапами и так крепко сжал, что даже пот выступил на моем лбу, хотя в помещении было очень холодно. Спустя долгие секунды я осознал, что страх положил свою лапу мне на плечо…
Я резко обернулся и увидел белое как снег лицо Старейшины. В глубоко впалых глазах горели угольки, почти безгубый рот был полуоткрыт, многочисленные черные зубы выглядывали из этого отвратительного отверстия. Кожа обтягивала кости лица как тончайшая ткань.
Вскрикнув, я отпрыгнул на пяток метров в сторону. Чудовище, называющее себя Старейшиной Максимилианом, не спускало с меня тяжелого взгляда пылающих глаз. Промелькнула мысль, что это существо уже давно должно было б умереть от древности, да все не может… Сколько ж ему сотен лет? Или счет идет на тысячи? Вот уж точно — Старейшина!
— Ты хороший слуга, вампир Сергей, — проскрипел мертвенный голос Старейшины, лишенный каких либо интонаций. — Ты поступил очень смело и доказал верность клану Оурос.
Я постарался кивнуть. Не знаю, получилось ли у меня это.
— Наш враг решил воспользоваться хитростью и мощным оружием. Но мы перехитрим его.
Я начал задыхаться от вони, царящей вокруг. Наверное, она распространялась от этого полугнилого, полуразложившегося чудовища, а может, от многочисленных трупов, валяющихся в темноте. Трупы я, конечно, не видел, но воображение живо дорисовало мне их, за что я был несказанно благодарен, если можно так выразиться (эта присказка Андрея ко мне приклеилась, похоже).
— Дай мне реплику! — потребовал Старейшина. В темноте я различил до невозможности тощую иссиня-бледную руку, протянутую в мою сторону. Борясь со страхом и отвращением, я протянул вампиру золотой диск. — А теперь можешь возвращаться к врагу и вернуть Медальон Бескровия. Пусть же они погибнут от собственной хитрости!
Я попятился назад и крался таким образом до тех пор, пока не вывалился в коридор. Свет больно ударил по глазам, но я был счастлив вновь увидеть его, вдохнуть полной грудью прекрасный воздух, не прокаженный запахами склепа, и смотреть на нормальные лица живых существ.
Игорь помог мне подняться:
— Все прошло нормально?
— Д-да, — кивнул я, когда вернулась способность произносить слова. — Но я не совсем понял, что он хочет от меня теперь.
— Пойдем. По дороге объясню.
Едва мы оказались в фургоне, как Игорь рассмеялся:
— Ну и как тебе Старейшина?
— Знал бы раньше, ни за что не согласился на аудиенцию!
Вампир откровенно заржал, а когда успокоился и утер слезы, то произнес:
— Старику давно пора в Преисподнюю, а он все держится. Некоторые говорят, что он давно сошел с ума.
Я решил сразу же перейти к основной теме:
— Он сказал, что я должен вернуть Медальон Андрею. Что это значит?
— А то и значит, Сергей, что ты с бомбой в кармане вернешься к негельносам и сообщишь о выполненном задании. Они, естественно, обрадуются и постараются как можно быстрее смыться из города. Самый быстрый способ — самолет. Следовательно, они направятся в аэропорт и улетят первым же рейсом. Возможно даже, что у них там частный самолет.
— Как это — с бомбой? По-твоему, я похож на камикадзе? — Я округлил глаза и намеренно повторил слова, сказанные Андрею при аналогичном разговоре. — Едва самолет покинет зону поражения, как бомба взорвется!
— Она не взорвется до тех пор, пока самолет не приземлится. Видишь ли, у магических деструкторов существует определенная специфика, и послать сигнал на взрыв Андрей сможет лишь с земли. Аэропорт находится в черте города, так что вначале придется подняться в небо и удалиться на достаточное расстояния. Зная характер и повадки негельносов, я уверен, что они сядут не раньше чем достигнут Урала. Не факт, что сила взрыва уничтожит много вампиров, ведь аэродром может располагаться за пределами населенных пунктов. Поэтому, чтобы преподать им хороший урок, возьми вот это. — Он протянул мне маленький черный цилиндрик, напоминающий огрызок карандаша. — Это своеобразный усилитель взрыва. Повышает мощность деструктора в пять раз, таким образом зона поражения достигнет диаметра в тысячу километров. Максимилиан, будь он хоть трижды сумасшедшим, по-прежнему остается великим кудесником. Именно он приготовил такой, э-э-э, подарочек для негельносов. Даже если самолет сядет ближе, чем мы рассчитываем, взрыв не причинит вреда никому из клана Оурос благодаря усилителю. Лишь негельносам. Кстати, эта штука может взорваться и сама по себе: достаточно ее переломить, и через три секунды — ба-бах! На той же самой тысяче километров ни одной сволочи.
— То есть если я полечу вместе с Андреем на Урал, где он рванет Медальон, мне ничего не сделается?
— Именно!
— Но какие у меня гарантии?
— Никаких. Тебе придется поверить нам. — Игорь, заметив подозрение в моих глазах, тут же поспешил добавить: — Не волнуйся ты, мы не из тех, кто убивает своих героев! Ты останешься абсолютно невредим, а по возвращении тебя будут ждать и повышение, и деньги… да все что захочешь! У тебя есть реальный шанс выслужиться, так не упускай же его!
Я предпочел ничего не отвечать.
Быстро добравшись до своих апартаментов, если таким словом можно назвать однокомнатную, но очень хорошую квартиру, я, не включая света, стал прикидывать, что мне необходимо взять с собой. Первой мыслью было взять деньги, но денег-то как раз больше не было. Те десять тысяч евро, которые я накопил, ушли на подделку Медальона, а попросить у Игоря хоть какую-нибудь сумму я запамятовал. Но решение денежной проблемы нашлось быстро: на моей связке ключей висел также и ключ от соседней квартиры, принадлежащей Максу. Друг тоже откладывал деньги и хранил их не в сейфе, а в тайнике за холодильником. Все-таки смешное дело получается: мы живем в охраняемом, как военная база, доме, но все равно боимся воров! Такова уж привычка русского человека — доверять лишь себе, и никому больше.
Или это привычка горожанина?
Я собрал кое-какие вещички и уже собрался покинуть квартиру, но заметил… Черт, я только теперь заметил, что на диване полулежала Наташа!
— И куда это ты намылился? — томно спросила она.
— Извини, но мне надо срочно бежать по делам, — ответил я, отчего-то немного смущенный.
— Игорь послал?
— Угу. И я тороплюсь.
Она поднялась с дивана и легкой, грациозной походкой преодолела расстояние до меня. Ее нежные руки обвили мою шею, и я вдохнул прекрасный аромат духов и чистого женского тела.
— У тебя даже на меня минутки не найдется? — улыбнулась она так обольстительно, что я начал раздумывать, найдется ли и в самом деле у меня пара минуток на эту красавицу.
Но здравый смысл победил начавшее подниматься с глубин живота желание. Я аккуратно освободился от объятий девушки, отстранился и виновато улыбнулся:
— Я в самом деле тороплюсь, Наташенька. Прости.
Лицо ее стало печальным и еще более красивым. Я уже пожалел о сказанных словах, но она произнесла:
— Тогда иди. Надеюсь, ты ненадолго.
Интересно, а она в курсе, что я участвовал в операции по инициации людей негельносов? Скорее всего, нет.
— Я обязательно вернусь к тебе! — поклялся я. Немного потоптавшись на пороге, нежно сказал: — Я тебя люблю, солнышко!
— Я знаю, — улыбнулась Наташа, и улыбка ее была похожа на солнечное сияние. На сияние не того солнца, которое изо дня в день доставляло мне неудобства и боль, а на лучи солнца, когда-то освещавшего мой мир. — Я тоже тебя люблю.
Оставив девушку в одиночестве, я посетил квартиру друга, быстро отыскал тайник и забрал оттуда деньги. Против он, надеюсь, не будет. В его запаснике лежали семь тысяч евро — вполне внушительная сумма, если ты собираешься всего лишь смотаться на несколько часов в другой город.
Когда я вышел на улицу, то с изумлением увидел падающие с неба хлопья снега. В водовороте событий последних месяцев я даже не обращал внимание на то, что осень закончилась, и ее место заняла зима. Здесь, в городе, зима никогда не была по-настоящему холодной и снежной, жители узнавали о ее наступлении лишь по настенным календарям. Но снег, этот первый снег заставил меня несколько минут просто не шевелиться и наслаждаться им. С тихим шуршанием снежинки садились на мостовую, на еще зеленые декоративные кусты двора, на мои плечи. Большинство из них тут же таяло, едва успев затронуть поверхность, но в некоторых местах уже наметились белые пятна мокрого, жидкого, но все же снежного покрова.
