Владимир Ильин - Пожелайте мне неудачи
«Плеер» мой только с виду был самым обычным, и со стороны могло показаться, что я наслаждаюсь музыкой в столь поздний час. На самом же деле я потратил сегодня время на то, чтобы внести в конструкцию этого нехитрого аппарата ряд усовершенствований, благодаря чему мог теперь отчетливо слышать знакомый мне вот уже почти десять лет голос.
Голос этот говорил:
– … по-моему, мы совершили ошибку…
* * *
– По-моему, мы совершили где-то крупную ошибку, шеф, – повторил я. – Во всяком случае, поведение объекта убедительно свидетельствует об этом.
Шеф молча сопел в трубку. Видно, мои слова были для него ударом почище апоплексического.
– Судите сами, – продолжал я. – Ни с того, ни с сего он начал дергаться на ровном месте. Его сегодняшнее поведение – не что иное, как самый настоящий вызов. Вызов всем нам… Он словно нарывался на грубость со стороны окружающих.
Опоздание на работу из-за якобы не заведенного накануне будильника… Это вранье с якобы украденным компьютером… Мне всё это очень не понравилось. Он словно проверял меня, понимаете? Разумеется, мне пришлось принять его игру. Ну, а этот его сюжет о некоем рядовом гражданине, незаслуженно обласканном госпожой Удачей, – это уже не лакмусовая бумажка, это нечто пострашнее, шеф.
– Так, – впервые за все время нашего общения промолвил шеф. – Какие будут предложения ?
– Насколько я могу судить по докладам своих людей, ситуация катастрофически осложнилась и вот-вот выйдет из-под контроля. Пока еще объект не испытывает особого эмоционального потрясения, но недалек тот момент, когда стресс будет все больше углубляться, и тогда…
– Твои предложения? – сердито повторил скрипучим голосом шеф.
– Нам сейчас во что бы то ни стало следует предпринять все меры, чтобы успокоить объект. Усыпить его бдительность, так сказать. В числе первоочередных мер лично я вижу такие: снять наблюдение…
Шеф неопределенно буркнул.
– На время, разумеется, – поспешил заверить я. – И, главное, – снизить интенсивность подстраховки объекта…
– Да ты в своем уме? – просипел перехваченным голосом мой непосредственный начальник. – А ты хоть представляешь себе, во что это может вылиться в случае чего?!.. И знаешь, кому ежедневно я докладываю о состоянии Подопечного? Думаешь, нас с тобой похвалят за то, что мы пустили ситуацию на самотек?
Я мученически вздохнул и в который уже раз подумал, что убеждать начальство в том, что оно неправо, – такое же неблагодарное дело, как пытаться протащить канат через игольное ушко.
– Да поймите, шеф, – сказал я. – У нашего подопечного пока что просто появились подозрения, не подкрепленные фактами. И если подкинуть некоторые фактики не в пользу его «гипотезы», то всё может перемениться. И потом: я-то лучше его знаю, чем… чем кто бы то ни было. Для этого человека важнее всего – не его благополучие, а осознание свободы своего выбора. Ну, и на здоровье: создадим ему такую иллюзию, какую он хочет! Кстати, если уж анализировать причину создавшегося кризиса, то я усматриваю ее в том, что в последнее время мы перегнули палку… Согласитесь, шеф, что в этом не было никакой необходимости…
Всякие там мелочные блага ему подсовывали, чуть ли не за ручку вели по жизни, и чем дальше, тем больше!.. Теперь, если мы хотим рассеять возникшие у него сомнения, то неплохо было бы подстроить ему какую-нибудь достаточно крупную подляночку, по мелочам я уж не говорю…
– Ладно, – категорическим тоном отрубил шеф. – Ты изложил мне свою точку зрения.
Но если даже я ее и приму, то придется изрядно попотеть, чтобы убедить руководство… – Он помолчал, а потом спросил: –Послушай, а может лучше применить нулевой вариант?
–Можно, – сказал я. – Только где гарантия, что это не выйдет нам боком?
Вспомните-ка восемьдесят шестой год… Хотите, чтобы на этот раз стране пришлось дезактивировать не сто пятьдесят, а сто пятьдесят тысяч квадратных километров?
– Хорошо, – трагическим голосом заявил шеф. – Тогда принимаю следующее решение…
Докончить он не успел. Его голос перешел в писк и умолк. В трубке послышалось странное жужжание, а потом связь окончательно оборвалась.
Я еще не успел осознать всю невероятность этого факта (нарушиться спутниковая связь могла бы в одном-единственном случае: если бы спутник рухнул с орбиты), как в дверь квартиры мощно забарабанили.
Я придал себе заспанный вид и пошел открывать.
Дверь ударилась в стену от сильного толчка, и в прихожую, задыхаясь, с перекошенным лицом белее мела, ворвался мой друг Борис…
* * *
– Ловко ты нас обвел вокруг пальца, Борька, – попытался усмехнуться я, одновременно массируя назревавший синяк под левым глазом.
– Это еще не известно, кто кого обманул, – огрызнулся он, кружа по кухне, как затравленный хищник. – Вы много лет водили меня за нос, и ты хочешь, чтобы я простил вам это?!
Его надо было как-то срочно успокоить. Иначе всё летело в тартарары… Я невольно прикрыл глаза, и мне показалось, будто я уже вижу фотоснимки в завтрашних газетах… Неподвижные тела ни в чем не повинных людей… Разрушенные дома, больницы, школы… Сошедшие с рельсов под откос железнодорожные составы…
Хлещущая огненной рекой лава пробудившегося вулкана… И так далее, в том же духе.
Господи, взмолился я про себя, если ты есть, не допусти этого! Успокой его, Господи!..
– Да сядь ты, – как можно дружелюбнее посоветовал я. – Пойми одно: никакой опасности для тебя не было и нет. Мы – твои друзья, а не враги, как ты, наверное, возомнил…
– «Друзья-я», – саркастически протянул Борис (сесть он все-таки сел). – Друзья не следят за каждым твоим шагом. И не суют свой нос туда, куда их не просят!..
Видно было, что он постепенно «отходил» от пережитого потрясения. И то хорошо…
– Чай будешь? – спросил я как ни в чем не бывало. – Или что-нибудь покрепче?
– Да иди ты со своим чаем и коньяком!.. – ответствовал он. И добавил ехидно: – Что, за всё уплачено и все схвачено? Может, ты в чай собираешься подсыпать мне какую-нибудь дрянь? Про какой это такой «нулевой вариант» все толковал твой шеф?
– Давай, я тебе объясню лучше все с самого начала, – предложил я. Внешне я старался быть спокойным, как лед, хотя на самом деле внутри у меня бушевал десятибалльный шторм эмоций.
– Нет уж, дражайший Женька, – откликнулся он. – Или как там тебя на самом деле зовут?.. Вопросы теперь буду задавать я! А ты будешь отвечать на них правду, понял?
– Не хватает только яркой лампы мне в глаза и мордоворота с соответствующим набором орудий пыток, – усмехнулся я.
Открыться ему теперь волей-неволей придется. Хотя бы временно, чтобы восстановить его психический тонус. Хотя кто знает, как он отреагирует на всю п р а в д у о себе?.. Ладно, потом мы все равно вернем всё на место. Отключить Бориса я могу в любую минуту, но надо вытянуть из него как можно больше, чтобы в последующем я или тот, кто придет мне на смену, мог бы заранее предупредить возникновение подобных ситуаций… Ты был прав, шеф, без «нулевого варианта» с применением отшибающих память спецсредств теперь нам точно не обойтись. И без жертв тоже…
– Кто вы? – сурово осведомился Борис.
– Во всяком случае, не инопланетяне, и не пришельцы из другого измерения. Так что сюжета для фантастического рассказа ты не получишь.
Все гораздо реальнее, говорил я. Помнишь, ты в школе ежегодно проходил так называемый «добровольно-принудительный медосмотр»? Абсолютно случайно ваш школьный врач, худой и очкастый молодой человек, которого вы прозвали Стетоскопом, увлекся модной в то время биоэнергетикой и втихую, с помощью самодельной аппаратуры занялся измерением биополей своих подопечных. Когда подошла твоя очередь, самозваный магистр биоэнергетики опупел: все его нехитрые приборчики в буквальном смысле зашкалило. Выходило, что, в отличие от остальных, твое биополе достигало просто-таки гигантских размеров. Стетоскоп почитал кое-какую литературу, потом побежал советоваться с соответствующими инстанциями… Те – ноль внимания, разумеется. Тогда он написал в Москву, и по другой случайности его послание попало в некие государственные органы, давно уже в условиях абсолютной секретности разрабатывавшие программу использования экстрасенсов в государственных интересах. В результате, как ты помнишь, наверное, Стетоскопа уволили из школы за ненаучную самодеятельность, и вдобавок дали такой нагоняй, что он потом всю жизнь шарахался от всяких «лженаук», а тебя… тебя взяли под наблюдение. Без твоего и чьего бы то ни было ведома, разумеется. И знаешь, что показала специализированная экспертиза? Что размеры твоего биополя охватывают зону диаметром в несколько тысяч километров!
Консультанты из Академии наук, продолжал я, долго не хотели верить, что ты не обладаешь никакими сверхъестественными способностями – имеется в виду телекинез, телепатия или хотя бы заурядный гипноз. В течение нескольких лет над разгадкой этой проблемы бились целые полчища ученых. И, опять-таки, чисто случайно кто-то из группы статистиков, обрабатывая данные о стихийных бедствиях на той же ЭВМ, где хранились твои параметры, обнаружил невероятное совпадение графиков.
