Алексей Ивакин - На взлет идут штрафные батальоны. Со Второй Мировой – на Первую Галактическую
– Да ну! Прям как наши немцы, что ли?
– Угу, мне тоже аналогия с «избранной расой» в башку пришла. Юберменьши, понимаешь ли… Короче, слушай дальше, – особист взглянул на часы и продолжил, спеша закончить рассказ:
– Ученый Совет не только планировал и проводил свои собственные эксперименты, но и тщательно следил за всей человеческой наукой. Если какое-то открытие казалось им интересным, они брали его под свой контроль и дальше, как правило, проводили все исследования своими силами и без широкой огласки. Ну, а затем Совет решал, стоит ли делать их результаты достоянием общественности или нет. Вот, например, изыскания хронофизиков не показались им достойными драгоценного внимания, и на них просто махнули рукой, тем более что и Автарк со своим Сенатом запретил любые практические испытания, связанные с погружением в прошлое, заодно ограничив их в энергии. А потом пришли ящеры и следом – стараниями всё того же Маурьи, отменившего все запреты, – мы. И избранные ухитрились это дело благополучно прошляпить. Впрочем, это я уж отвлекся… Так вот, расположено сиё логовище на небольшом острове в Тихом океане, которого официально как бы и не существует, но его координаты у нас есть.
– Это еще как?
– Да была там в XXI веке какая-то техногенная заварушка с утечкой радиации – то ли с реактором что-то случилось, то ли, что скорее, военные намутили, но официально этот остров до сих пор считается зараженной местностью, закрытой для посещения.
– Это на планете, которая вся из себя сплошной экозаповедник? – ахнул комбат, припомнив свое недолгое пребывание на Земле будущего.
– В том-то и дело… Естественно, никакой радиации там и в помине нет, да и вообще, сильно подозреваю, что наши супротивники и вовсе убрали сведения об острове из всех навигационных и прочих баз данных.
– А охрана?
– Чисто символическая. Обленившиеся от хронического безделья операторы защитного периметра да десятка полтора охранников. Периметр – это просто комплекс следящих электронных систем, отвечающих за то, чтобы на островок посторонние не проникли.
– А проникали? – несмотря на то, что особист явственно торопился, Крупенникову неожиданно стало интересно.
– Бывало. Туристы там всякие, совершавшие аварийную посадку флаер-пилоты, да мало ли. Сам понимаешь, больше о них никто не слышал…
– Гады…
– Не то слово. Так вот, не хочется мне этот научный центр штурмом брать. Дело-то нехитрое, можем и вовсе с воздуха ракетой накрыть, но вот не хочется – и все. А хочется мне элегантно все провернуть, эдак, знаешь ли, по-джентльменски, – Сергей недобро ухмыльнулся. – Безо всяких столь любимых нами стрелялок-подрывалок. И в этом нам здорово поможет… точнее, уже помог магистр Фил Зим. Всё, Виталик, подробности, уж извини, позже, на борту, – увидев, что майор готовится задать вопрос, закончил разговор особист.
Ладно, комбат, распоряжайся, с Лаптевым переговори, а у меня еще дел по горло, зашиваюсь просто. Компьютерщики сейчас все их базы данных копируют, с собой заберем, потом будем вдумчиво разбираться. Пленных научников, кстати, тоже с собой возьмем, я с ними еще на борту поработаю, да и на Земле будет, о чем поговорить.
– А остальных? – майор кивнул в сторону окна.
– Как по мне, так можно и в расход. Хотя, знаешь, мараться неохота… да и чести для них много, у стенки стоять. Ящерам бы скормить, другое дело. Впрочем, сам решай. Хочешь – вообще местным отдай, уж если они и в этом случае в сторонку отойдут да ручки на пупке скромно сложат, тогда я уже и не знаю, чем их вообще растормошить….
* * *Космический транспорт «Мечта», несколькими днями позднее.
Транспорт, на борт которого погрузился батальон и порядком поредевший корпус, готовился уйти в гиперпрыжок к Солнечной системе. Технику с собой не брали, передав остающимся на планете добровольцам. Да собственно, потрепанные в боях, с наполовину растраченным энергозапасом и почти без боекомплектов бэтээры и бээмдэ с честью выполнили свою задачу, прикрыв композитной броней и силовыми экранами хрупкую человеческую плоть.
Следом шел, так же готовясь нырнуть в искривленное пространство, еще один грузопассажирский лайнер, прихваченный, как выразился Харченко, «в счет будущих репараций и нынешних трофеев». На его борту разместилось несколько сотен агронцев, изъявивших желание вступить в Добровольческий корпус и пройти курс боевой подготовки. Как ни странно, но «адептам чистого знания» отчасти все же удалось добиться своей цели, и вчерашние фермеры сейчас были готовы взять в руки оружие и защищать родную планету. Вот только защищать ее они собирались не столько от ящеров, сколько от их хозяев-экспериментаторов… Офицеры-агитаторы постарались на славу, рассказав людям, что на самом деле произошло и кто виновен в гибели многих сотен их сограждан. Равно как и о том, чтотаили в себе чудовищные холодильники. И, когда прошел первый шок, потерявшие родных агронцы выстроились у дверей наспех организованных вербовочных пунктов.
Конечно, несколько сотен мужиков – не столь уж и много для целой планеты, пусть и не слишком заселенной, но это был первый шаг. Перелом. И Крупенников с Харченко искренне надеялись, что не последний; что еще многие захотят стать другими, захотят снова стать ЛЮДЬМИ. Ведь где-то были пострадавшие от вторжения ящеров Грот и Мелисса, была сожженная Старая Вятка, были десятки других планет, опаленных пламенем этой донельзя странной и необъявленной войны. «Войны, которой не было», как неожиданно выразился обычно не склонный к излишнему философствованию весельчак капитан Махнов. И в тот же вечер он напился вместе с боевыми товарищами так, как еще ни разу не напивался после переноса в будущее. Впрочем, комбат не противился. Устали мужики, не только физически, но и морально устали. Пусть расслабятся после боя, сбросят напряжение, всё равно делать им на борту пока особенно нечего.
Но объясниться, где офицеры раздобыли спиртное, да еще и в таком количестве, все же потребовал.
Капитан Истеррус встречал комбата у порога своей каюты. Вызов пришел Виталию с личного комма капитана, а не по общекорабельной сети, что означало частное приглашение. Поколебавшись, поскольку собирался сходить, навестить пленных, Крупенников все-таки решил идти. Откровенно говоря, последние трое суток, пока «Мечта» неспешно покидала пределы системы Весты, готовясь уйти в гиперкосм, ему было одиноко. Харченко занимался своими допросами и планированием завершающей операции этой идиотской войны, которую особисту неожиданно захотелось закончить, как он выразился, «элегантно» и «по-джентльменски». Что именно это означает, Виталий так и не узнал, поскольку сразу после погрузки на корабль Сергей немедленно растворился в километрах переходов, кают, трюмов и гравитационных лифтов. Лаптев со своими штабными тоже был безумно занят, со страшной силой анализируя результаты высадки на Агрон, и вторгаться в штабные сферы Виталию не хотелось. С Серегой бы водки попить – одно, а грузить мозги чем-то, что в будущем, вполне вероятно, станут изучать в академиях Генштаба? Оно ему надо? Он практик, а не теоретик Так что ну его все…
А вот этот неожиданный вызов капитана? Крупенников готов был прозакладывать что угодно, что речь пойдет о бутылке неплохого коньяка – или чем там снимают стресс нынешние капитаны межзвездных кораблей? К слову, комбат прекрасно знал, что «Мечта» – это именно судно, а никакой не корабль. Но, учитывая, что стараниями потомков Земля со всеми вместе взятыми колониями напрочь лишилась военного флота, как такового, то и несоответствие понятий «корабль-судно» тоже не имело смысла. И не важно, что раньше «судно» было понятием гражданским, а «корабль» – военным. Кто сейчас об этом помнит?..
На этой мысли Крупенников и добрался до капитанской каюты. Виктор Мария улыбнулся ему, будто доброму знакомому (а разве нет?), и первым Протянул руку:
– Искренне рад вас видеть, товарищ майор! Спасибо, что нашли время принять мое приглашение, – рукопожатие капитана Истерруса оказалось крепким, мужским. Да и ладонь, явно непривычная к физическому труду, была тоже по-мужски жесткой.
– Прошу в мою скромную обитель.
Аккуратно переступив через высокий комингс – если честно, Виталий так и не понял, с какой целью сей атрибут был некогда перенесен из флота морского во флот космический, но возненавидел его с первых часов полета – комбат прошел в каюту.
Обитель капитана «Мечты», к удивлению Крупенникова, оказалась и вправду скромной. Небольшая каюта три на три метра да крохотный совмещенный санузел. Впрочем, последнее – уже привилегия. В каюте, которую они по старой привычке делили с Харченко, санузла и душа, разумеется, не было. Как говорится, удобства на дворе, в смысле, в коридоре. Можно сказать, блочная система: четыре каюты на один санузел и стоячий душ.
