Роман Злотников - Руигат. Рождение
– Искель, – мягко остановил его голос Тэры, – пойми, он болен. Болен своей потерей. Именно поэтому он отстранился. Так что не суди его строго. И подумай вот еще о чем – как мы можем надеяться, что достучимся до исковерканных душ тех, кто встретит нас на Оле, если окажемся не способны достучаться хотя бы до одной всего лишь больной души здесь, у себя.
Майор остановился у входа и хмыкнул. Ну, насчет того, у кого из них больные мозги, он бы еще поспорил, но Пламенная – молодец. И возмущение пресекла практически мгновенно, и мотивацию быстро обозначила, да такую, что теперь эти ребята будут из кожи вон выпрыгивать, лишь бы сделать все получше, – и все это без продавливания своим авторитетом типа «Я что сказала!» или там «Если я через три секунды не услышу, как ты поскакал делать, что тебе сказали, то…». Нет, теперь Отто верил, что ее наивысший рейтинг результативности вполне заслужен.
– Ну что, готовы? – весело выкрикнул он, поворачиваясь.
И в ответ множество глоток тихо выдохнули:
– Да…
Майор медленно закончил свой разворот… и тут грянула музыка. Вернее, на Отто обрушился водопад звуков. И света. Разноцветного света. Он замер, оглушенный – не громкостью или режущей ухо какофонией, а невообразимой красотой и гармоничностью разворачивающегося перед ним действа. Они… Да, они сделали это. Майор стоял, заворожено уставившись на прекрасный и пронзительно-нежный, пропитанный любовью и лаской… вот черт, танцем это тоже назвать было нельзя. Это было нечто совсем другое, следующий уровень, воздействующий на все органы чувств, которые есть у человека. И, похоже, еще на парочку иных, о которых человек до сего момента не подозревал. Отто понял, что по его щекам потекли слезы. И он этого не стеснялся, потому что знал: так на его месте отреагировал бы любой. Даже такой мясник, как обергруппенфюрер СС Бен-Залевски. Не говоря уж об остальных его соратниках по борьбе. Они бы, несомненно, точно так же стояли бы и зачарованно пялились… до тех пор пока не поступила бы команда. Так что спустя минуту майор встряхнулся, усмехнулся и двинулся вперед.
Они старались. Очень старались. Пара, возглавляемая тем сердитым танцором, в конце концов даже попыталась преградить ему дорогу, не останавливая танца. Но Отто просто поймал плясуна за руку, перехватил его на болевой и отшвырнул под ноги еще одной паре. Рисунок танца тут же нарушился, и все растерянно остановились.
– Что… – изумленно произнесла Пламенная. – Что ты сделал?
– Освободил себе дорогу, – зло бросил майор.
– А-а-а-а! – заорал здоровяк с арийской внешностью, который привел его сюда, и бросился на Отто, выпучив глаза и бестолково вытянув руки.
Отто чуть развернулся и спокойно впечатал правый кулак в его солнечное сплетение.
– Ы-ый, – прохрипел здоровяк, заваливаясь на бок. А майор повернулся к Тэре и, широко осклабившись, спросил:
– Ну что, сама пойдешь или нести? И кстати, ты никому не обещала сегодняшнюю ночь, Пламенная?
В тренировочном зале установилась гулкая тишина. Все испуганно смотрели на Отто, а он наслаждался таким вниманием.
– Ты болен, – тихо произнесла Тэра. – Ты тяжело болен. По-видимому, твоя потеря оказалась для тебя очень значительной. Так бывает… Но мы поможем тебе. – С этими словами она протянула к нему руку с массивным браслетом и как-то по-особому зашевелила пальцами. В следующее мгновение Отто почувствовал, как его мышцы охватывает оцепенение сродни тому, что было в доме у Алого Беноля, когда они затеяли драку. Правда, без звона в ушах. Однако все равно удержаться на ногах у него не получилось, и майор мягко осел на пол.
– Глупцы… – просипел он немеющими губами. – А что вы будете делать, когда встретите на Оле тысячи еще более больных, чем я?..
Вот так он и попал в эту камеру.
Oтто с хрустом потянулся – и сразу со всех сторон послышались звуки нежной, успокаивающей мелодии. Майор поморщился и прикрыл глаза. Заткнуть уши было нечем, а то бы он непременно сделал это. Начинается… Теперь несколько часов ему будут промывать мозги, транслируя то всякие абстрактные, красочные и действующие успокаивающе переходы света под столь же нудные мелодии то, наоборот, вполне себе реальные картинки безмятежной природы – леса, луга, море, пальмы и так далее. Или смеющихся людей. Из тех, чьи портреты он уже видел, подавляющее большинство физически полностью соответствовали самым строгим арийским расовым требованиям, но почти стопроцентно являлись слюнявыми благодушными идиотами, не имеющими никакого отношения к арийцам. И это просто бесило.
Однако спустя мгновение он открыл глаза и повернул голову. Потому что услышал какой-то скрип. А в следующую секунду его глаза удивленно расширились. Скрип означал, что одна из стен его узилища сдвинулась с места, открыв довольно узкий проем. И в этом проеме появился…
Часть вторая
РОЖДЕНИЕ ОТРЯДА
Глава 1
И все-таки я не понимаю, как вы меня отыскали – хмуро проговорил майор Скорцени, бросая неприязненный взгляд в сторону русского. Еврея он просто игнорировал.
Азиат, которого, как Отто теперь уже знал, звали Исороку Ямамото (или, если следовать японским правилам, определяющим фамилии первое место – Ямамото Исороку), улыбнулся:
– Да, это было чуть потруднее, чем отыскать его. – Он качнул, подбородком в сторону русского. – Для того чтобы отыскать Ивана, достаточно было уточнить, кто и где в последнее время заказывал потато. Тебя же мы нашли, только взломав сайт специального лечебного изолятора и прочитав список тех, кого туда помещали в последнее время.
– А как вы догадались посмотреть в изоляторе?
– Ну… после того, что ты устроил среди Избранных, это было нетрудно. Впрочем, сначала надо было вычислить, что ты сразу рванешь к командованию десантной группы, как бы она тут ни называлась, но затем мы всего лишь внимательно изучили все сообщения о происшествиях с Избранными с момента нашего прибытия сюда – и обнаружили твою весьма красочную голографию в обездвиженном виде, с богатыми комментариями по поводу всепланетной истерии в связи с Решением. Мол, «отстранившиеся» уже просто рвутся умереть на Оле, и их отчуждение от общества и принятых в нем норм дошло до того, что некоторые, понесшие особо тяжкую личную потерю, даже заболевают насилием.
– Да кто такие эти «отстранившиеся», черт возьми?! – взревел Отто. – Меня уже просто заколебало это слово!
Трое земляков, сидевших напротив него, обменялись понимающими улыбками. Скорцени скрипнул зубами. Спелись. Нет, то, что спелись русский иудо-большевик и американский чистокровный еврей, было понятно и объяснимо, но с какого бока к ним примкнул японец? Японцы-то вроде воевали и с теми, и с другими. С русскими – еще до большой войны, а с американцами прямо сейчас. И вообще, пока майор не был абсолютно уверен, но ему показалось, что Ямамото то играет в этом трио чуть ли не первую скрипку…
– «Отстранившимися» здесь называют тех, – наставительно начал японец, – кто решает полностью разорвать связь с собой прежним. Такие обычно уезжают из своего поселения, меняют номер личного терминала или вообще на некоторое время отказываются от него, заново регистрируются в Сети, и так далее. Чаще всего киольцы так поступают, когда в их жизни происходит некое серьезное событие или потеря – уходит любимый человек; проект, на который возлагалось много надежд, оканчивается неудачей, и тому подобное.
Майор хмыкнул:
– Вот оно что… То-то плясуны все время подчеркивали, что я ненормальный, но они, мол, на меня совсем не обижаются. – А сам сделал еще одну отметочку в мозгу: ответил опять японец – значит, все правильно, он у них теперь неформальный лидер. Отто едва не фыркнул. Да уж, доктор Понтер был прав: ни евреи, ни эти неполноценные славяне ни на что не годятся. Позволить возглавить себя азиату!.. Ну ничего, теперь он здесь, с ними, так что все быстро встанет на места. Править должны арийцы! Это непреложный и не поддающийся сомнению факт. Вот только кого лучше сначала перетянуть?.. Скорцени задумался. Еврей, конечно, вызывает наибольшее отвращение. Русский хотя бы внешне похож на арийца, причем – в этом майор с трудом признавался даже самому себе – едва ли не больше, чем сам Отто. Но русский явно ненавидит его куда яростнее, чем американец…
– Что, фриц, прикидываешь, как бы нам на шею сесть и ножки свесить – всё, как планировал твой поганый Гитлер? – Голос русского раздался совершенно неожиданно, при этом смысл его заявления так точно совпал с мыслями майора, что тот даже вздрогнул. – А вот на-ка, выкуси! – И к носу майора был поднесен превосходящий его собственную немалую лапу кулак, пальцы которого сложились в увесистый кукиш.
Лицо Отто Скорцени окаменело.
– Не надо ссориться, господа, – мягко вмешался японец. – Алый Беноль был прав – мы здесь самые близкие друг для друга люди, что бы нас ни разделяло там, на Земле… даже если это все еще продолжает нас разделять.
