Владимир Ильин - Восьмой зверь
— Купи газету, — золотой кругляш перекочевал из рук Джейн к Тине.
Служанка тут же заспешила на выход из здания, где обычно обретался солидный господин с охранником-кошельком и пачкой нераспроданных экземпляров, ибо не по статусу госпоже стоять в очереди.
Тина вернулась только через лекцию — желающих было множество, в основном из высшего света. Вот простолюдины абсолютно спокойно относились к мысли читать что-то вместе и передавать друг-другу расшитые страницы, аристо же подобное панибратство, на радость продавцу, не одобряли.
На первой странице издания крупные заглавные буквы кричали заголовками не самые добрые вести. Главная новость — нападение на Владение, проход захватчиков вглубь на дневной переход и поспешное бегство от храбрых солдат и могущественных магов. Все таки, каким бы свободным издание не было, оно не могло написать, что враг неторопливо ушел обратно в пустоши, захватив собой вереницу рабов и их имущество. С подобным караваном просто невозможно «поспешное бегство», скорость движения всегда будет равна скорости рабов, что традиционно шли пешком. Горькое событие для родственников угнанных, да и для всех во Владении. Сегодня напали в одной точке — завтра могут грабить и убивать в другом. Через пару-тройку дней похищенное добро вернется в повозках честных и непричастных купцов на рынки городов, ибо вести по пустошам всякий хлам — дело дорогое и накладное, а продавцов не в чем обвинить. Новых владельцев так же мало заботит история дешевых вещей — все таки люди весьма циничны. У этих же купцов можно получить списки выживших и попытаться их вызволить. Все это выглядит весьма гуманно — милосердные купцы, исключительно по доброте своей за небольшую сумму комиссионных способны выкупить пропавшую кровиночку в чужом владении. Естественно, ни в какое другое владение рабов не уводят — опять таки, дорого и опасно, да и долго вести их через незаселенные земли. Всех рабов хранят где-то недалеко от стен, но искать их никто не станет, по тем же самым причинам.
Невыкупленных продадут на рудники или еще куда, где заинтересованы в бесправной рабочей силе. Фактически, само владение кабалит в рабство своих же граждан, но на деле все оборачивается в гладкие формулировки и приносит неслабый доход, способный заткнуть глотки особо ретивым борцам за правду.
Второй неприятной новостью было направление атаки. У Джейн и ее деда теперь не было поместья и нескольких деревенек, не было слуг и животных. Не было вообще ничего, кроме огромного пустыря с черными пятнами от пожарищ и титула, что дает владение землей.
Невеста устало закрыла лицо ладонями, рядом тихо рыдала Тина.
Под сопровождением понимающих, пренебрежительных и злорадных взглядов мы тихо встали со своих мест и вернулись в свой номер. В мире происходило нечто куда более важное, чем вводный курс по литературе, так что следующие лекции с молчаливого согласия были пропущены. Вместо них мы расположились в гостиной, окружив полукругом сидений столик с нераскрытой газетой и раз за разом перечитывали титульную страницу. Прямоугольник газетных листов выглядел некой колодой гадальных карт, первая из которых сразу же посулила дурное. Открывать следующую страницу было страшно. Всем, кроме меня, разумеется — потому моя рука, преодолевая невысказанный протест, но вполне ощутимые эмоции, легко перелистнула первый лист.
Репортаж с места событий, снабженный фотографиями и вставками интервью видных деятелей — противоречивыми, напуганными, патриотичными. Нападение выбивалось из общей картины и выглядело актом устрашения, а не бандитской выходкой. Никто из лихих людей не стал бы убивать людей и скотину и сжигать дома вместе с ценностями, а все непонятное всегда стократ жутче смотрится. Разоренные земли захлестнула вторая волна горя — оставленные тела порождали болезни, войсковые отряды ругались на отравленные трупным ядом колодца и мародеров, что моментально прослышали о бесхозном добре.
— Зачем же убивать? — беззвучно, одними губами, произнесла Джейн, но я услышал.
— Что бы не выкупили, не вернули на землю. Поместье еще долго не будет приносить деньги. Исключительно расходы на отлов преступников, очистку колодцев и родников. Новых работников и слуг заманить на гиблое место будет очень сложно. Старым же ничего другого бы не оставалось — для меня ситуация выглядела вполне ясной, как и для каждого, кто подставит в уравнение куш в виде серебряного браслета.
— Папа, — тихо простонала Тина, тихонько покачиваясь на стуле. — Простите, — девушка неловко встала из-за стола и неровной походкой ушла в свою комнату.
Вот у кого сегодня настоящая трагедия. Джейн потеряла привычный дом, знакомых и доход. Я — возможное приданное, а Тина — вообще все, что считала своей жизнью. Скоро прибудет ей замена, а служанке просто некуда идти.
Вслед за подругой поднялась Джейн — утешать. Я же остался на месте и перевернул разворот. Вот и решилась проблема с устройством Тины — из-за военного положения всякое сообщение с другими Владениями было блокировано. Охранник не сможет прибыть — не ходят поезда, стоят в портах корабли, а идти с караваном через пустошь — уж слишком большой подвиг для наемного работника. Все как-то мигом стало плохо, даже удивительно. Если отмотать жизнь на пару часов назад и посмотреть беспристрастно — жизнь была великолепна, полна перспектив, новых открытий. Сейчас же — тоска и предчувствие недоброго.
Было бы куда проще знать своего врага, знать его имя и место жительства. Но когда твой противник — не человек, а целый дом — одна седьмая всей влиятельной аристократии владения, то становится как-то не по себе. Сколько всего семей в одном доме, пять или шесть сотен? И сколько из них еще не имеют в роду мага, но очень желают получить? Тут надо вспоминать, искать списки в библиотеках и считать.
Перевернутый лист газеты прервал вычисления. Действительно, зачем высчитывать вполне очевидный факт — в наших врагах абсолютно все. Многоуважаемый Повелитель Дома Волка одним своим указом сделал наш шанс на победу практически нулевым. Каждая семья, вдумайтесь, каждая из могущественных, богатейших и влиятельных родов владения, получила право на еще одного мага. И сразу за указом — нападение. Совпадение? Вряд ли. Нас просто пытаются лишить ресурсов и тылов.
Впору самим отказаться и отдать браслет добровольно, лишь бы уцелеть. Поединок с волчьей стаей смотрелся безнадежно.
Я упрямо помотал головой и отбросил плохие мысли. Сюда — не дотянутся.
Да, поместье жалко, но дед Джейн не выглядел наивным дураком, что хранит все богатства в одном месте. Значит — с финансами на восстановление разрушенного у него все в порядке. Естественно, заниматься этим стоит только после получения наследственного права на браслет, сейчас я бы на его месте спрятался поглубже, чтобы не стать очередной жертвой разбойничьего беспредела или же оказаться захваченным в заложники, со вполне понятной ценой выкупа. Старика так просто не взять, да и у охраны его ружья не простые — лихой штурм обречен на провал, но все же тревожно как-то за деда.
Газеты выпускаются по факту события, значит, Теннет уже в курсе и как-то реагирует. Раз от него нет письма, то и лезть к нему за новыми инструкциями незачем. Или его уже тоже убили, что так же делает бессмысленным глупые забеги по городу.
Главный вопрос звучал вполне прагматично — а надо ли мне ввязываться в чужие проблемы?
На одной чаше весов — титул, боевой маг в семье и проистекающие из этого обстоятельства доходы.
На другой — собственная гибель в попытках спасти возможное будущее.
Однако, тут есть очень ценный нюанс. Мы действительно под защитой академии. И мы не единственные обладатели серебряного билета. Возможно, сейчас многие из своры видят способ получить боевого мага только в нас, но вскоре самые умные поймут, что один билет все равно на всех не разделить. Своим указом, Повелитель Дома Волка открыл охоту на всех боевых магов — будущих и состоявшихся, и как я чувствую, вскоре всем им будет не до нас.
Со временем привыкаешь к риску для жизни. Вернее, за годы жизни в сгоревшем квартале уже давным-давно привык. Ну а бежать куда-то, обливаясь потом от страха и трясясь за собственную шкуру, отбрасывая мысли о преданных и брошенных людях — совсем не про меня. Люди редко признают собственную вину и трусость, выдумывая себе оправдания. Я так не умею, подлость для меня выглядит куда хуже смерти. Вывод следует очень простой — я остаюсь вместе с Джейн и постараюсь завершить свою миссию. Если она доживет до вручения браслета — получу огромный бонус. Не доживет — не судьба.
Был еще один момент, что закидывался на край прагматичного сознания, но и идти против него было глупо — мне просто нравились обе девушки, нравилось быть нужным, быть защитником, быть любимым и необходимым. Эдакое дремучее чувство главы семьи, родом из эпохи пещер и охоты на мамонтов. Кстати — пещерных эпох в нашем мире было как минимум три, есть такое мнение.
