Андрей Альтанов - Зона Посещения. Гайки, деньги и пила
– Я бы не был так уверен, – вставил свое слово Чичероне, – это центральная аномалия, она медленно, но все же разрушает материю. Веревка будет с каждым броском разъедаться. А если она за что-то зацепится и пролежит внутри агрессивного пространства слишком долго, то может легко порваться.
– А мы возьмем много веревки и будем ее обновлять перед каждым броском, – выкрутился Замполит и тут же добавил: – Но это, разумеется, лишь в том случае, если у Бурого не хватит умений и сноровки дотопать вместе с нами до цели. Никто же его из отряда не гонит! Но идти он с нами будет на общих правах, чтобы сильно не зазнавался.
Толпа одобрительно загалдела. Мне стало ясно, что вчера, под оплаченные мной харчи и выпивку, Васька каким-то образом умудрился настроить против меня большинство здешних неудачников. Впрочем, презрение и недовольство под черными лучами зависти вызревало внутри всех этих бродяг очень давно. Все они далеко не один раз зависали здесь на моих щедрых посиделках. И наверняка каждый раз, вернувшись из провальной ходки практически «голыми», они жадно жрали угощение и тихо ненавидели меня за то, что мне всегда улыбалась удача и не было на их памяти такого, чтобы я был не при деньгах.
Как только самопровозглашенный командир отряда отдал команду, народ засуетился. Каждый стал подыскивать себе напарников. И только я стоял и молча ждал, ибо выбирать из этого клубка змей гадину получше не было смысла. Пусть мне достанется то, что останется. Заберу то, что никому «не нужно». Пусть со мной в тройке пойдут изгои, отторгнутые местной гнилью. Такие же изгои, как и я.
Через несколько минут все уже скучковались в группки по три человека. И весьма предсказуемо мне достались два новичка – Петрушка и Ватрушка, ибо столь зеленые ходоки в любой ходке были балластом и обузой. Народ тихонечко перешептывался и хихикал, кивая в нашу сторону, но совершенно неожиданно из самой матерой, на мой взгляд, тройки вышел и направился в мою сторону один бродяга. Это был умудренный опытом сталкер с простеньким погонялом Молчун.
– Так, Ватрушка, топай в мою группу, я тебя подменю, – он кивнул в сторону своих двух товарищей, – а то как-то неравномерно здесь мальки распределились! Не думаю, что кто-то сильно возжелает пройти по тропе, проложенной двумя новичками.
– Не стоило за мелких волноваться, – ответил я тихо, провожая взглядом радостного пацана, – у них со мной шансы на выживание куда выше, чем с любым из вас.
– А я не за них волнуюсь, – подмигнул мне Молчун. – Я и глазом не поведу, если они уже через пять минут после выхода в «азотную зыбучку» провалятся. В конце концов, чем меньше народа до бункера дойдет, тем больше достанется остальным. Но я чувствую, что рядом с тобой шансов на выживание будет больше. Не помню я такого, чтобы от тебя хоть раз удача отвернулась. Так что это я о себе волнуюсь. Мне в твоей тройке, Бурый, спокойнее будет и веселее.
– Ну, спокойствия не обещаю, – я ухмыльнулся, – но веселье гарантирую.
– Вообще-то, между нами, – уже шепотом добавил Молчун, когда оказался совсем рядом, – не прав Замполит. Несправедливо с тобой поступают. Зря они все оскотинились. И если вдруг чего, знай – я на твоей стороне.
Вот тут я и призадумался, так уж мне не по душе пришлось это его странное «если вдруг чего». К чему бы это? Неужели бродяга знает о какой-то назревающей в отряде гадости? Может, чует что-то? Мои намерения, например… Проскочила и неприятная мыслишка о том, что Васька мог подговорить Молчуна, чтобы тот втерся ко мне в доверие и потом докладывался ему или, что еще хуже, подтолкнул меня при случае в какую-нибудь «измененку». Но версия о сговоре с Замполитом отпала быстро. Молчун, конечно, не был эталоном порядочности, но он был сталкером старой школы. А такие, как бы их сильно Зона ни трепала, сохранили в себе хоть какие-то понятия о чести. Да и прощелыг, подобных Ваське, старые сталкеры традиционно ненавидели.
Я окинул взглядом Молчуна. Что-то мне подсказывало, что бродяга не был таким безнравственным, как вся местная братия, и даже наоборот, он внушал странные дружеские чувства. Вот бывает так, смотришь на человека и понимаешь – этому верить можно. Вот и сейчас, глядя на него, у меня сложилось впечатление, что напарником Молчун будет надежным, по крайней мере до конца ходки. В любом случае к нему стоило присмотреться, и если все же убивать, то одним из последних.
А вдруг это сама судьба, сама Зона мне послала взамен утраченного друга нового верного товарища?.. Нет! Бред какой-то! Серенький жив! И пока я сам не увижу его труп, не спишу кореша со счетов. Не мог он умереть, только не по моей глупости, не из-за меня…
* * *Солнце уже вылезло из-за горизонта, когда наш отряд растянутой разношерстной змейкой потянулся к лесу. Первой вела тройка Кутузова – этот одноглазый сталкер всегда был за главного, с кем бы и куда ни ходил. Он с относительно недорогим аэрозондом на привязи шел впереди по центру. Двое других метали гаечки и камни, чуть отстав, слева и справа от него. Как по мне, так очень нерациональное построение ведущих, если учесть растянутость отряда. Но пока не дошел черед вести моей тройке, пусть проводники хоть в чехарду играют. Больше народу сдохнет – мне меньше мороки. Главное, чтобы в живых всегда оставались Замполит и Чичероне. Они – мои.
Я же шагал в центре толпы и посматривал в ту сторону, где на углу периметра стояло пулеметное гнездо. Легкий утренний туман еще стелился над землей, и кромка леса просматривалась плохо.
– Слышь, Ганс, – я догнал одного из Васькиных бойцов, – а где этой ночью Батя беглецов сложил?
– Что, слышал уже? Вон там они, чижики наши. – Он указал рукой на небольшую пролысину на возвышенности и потопал дальше.
Я остановился и достал бинокль. Действительно, недалеко от первых деревьев из покрывала тумана торчали два темных пятна. Тел не было видно целиком, но определить тип камуфляжа я смог. Один из покойников был в «британке», а вот на втором красовалась «горка» с цифровыми вставками, точно как у меня и у моего кореша. На душе зонные кошки заскребли – вероятность того, что это был Серенький, приблизилась к отметке в девяносто девять процентов. Конечно, для полной уверенности стоило сбегать туда и убедиться окончательно, но я этого не стану делать по двум причинам. Первая – я просто не хочу смотреть на мертвого Серегу, не хочу видеть его продырявленное изувеченное тело. Вторая – Замполит может что-то заподозрить.
– А ловко я сработал, да? – Легок на помине, Васька нарисовался рядом и похлопал меня по плечу. – Позаботился о нашей общей тайне.
– Без вариантов, ловко… – кивнул я, убирая бинокль, и с трудом выдавил из себя добродушную улыбку.
А внутри так и вскипело. Задержись Замполит рядом еще несколько секунд, и я бы не сдержался. Очень хотелось, не откладывая в долгий ящик, прямо сейчас выхватить нож и одним выверенным ударом раскроить этой скотине горло от яремной ямки и вверх, до тех пор, пока лезвие не упрется в какую-нибудь кость, которую не сможет перерубить.
Я еще раз с сожалением и горечью глянул на холмик, где лежало тело моего единственного настоящего друга, и поклялся, что Васька заплатит сполна. Когда барыга будет визжать от боли, я буду плевать в его рожу и повторять имя Серенького.
А пока… Спи спокойно, друг. И прости меня, дурака.
* * *Группа вошла в лес и намеренно сделала большой крюк, чтобы уйти подальше от натоптанных удобных троп, где был шанс встретить запоздалых ходоков. Но сразу после этого отряд попер практически по прямой к небольшому ущелью, подобному тому, в котором мы с Чичероне ночевали. И хоть безопаснее было пройти по горным тропам, чем блуждать между «тайм-аутов» в узком ограниченном пространстве, все решили идти через «ущелье живых скульптур».
Все дело в том, что до нуль-сезона осталось всего пара дней, а само затишье между сезонами продлится от силы пять дней. После чего всю Зону Три-Восемь накроют беспросветные ливневые дожди. И нам всем кровь из носу нужно успеть за это время дойти до бункера. Ибо когда «поля чудес» накрывают дожди, они превращаются в одну сплошную непроходимую смертоносную круговерть. Каждая капелька воды, попадающая в любую из связанных между собой зон ИФП, активирует эту аномальную кляксу и заставляет сместиться, увеличиться или каким-либо другим способом трансформироваться и все остальные «измененки». В результате над всем «полем чудес» начинает носиться нечто похожее на огромный смерч, какой можно увидеть только под ЛСД.
Времени у нас оставалось совсем мало. Двинули ударными темпами. Наличие семи троек проводников позволяло менять ведущую группу каждые два часа. В результате чего прокладывающие тропу сталкеры не успевали уставать, и скорость продвижения отряда не уменьшалась, а порой и росла.
По сути, в отряде каждый сейчас работал как проводник. Каждый постоянно подсказывал или как-то помогал тройке отмычек, если кто-то из ведущих ошибался или пропускал какую-либо опасность. И очень быстро авангард сменил построение клином на логичную в этой ситуации змейку. Впереди теперь шел один человек, в центре еще один, и ближе к хвосту – третий. Теперь у каждого ведущего на поясе болтался канатик с аэрозондом. Таким образом, отряд уже был защищен по всей длине от спускающихся с неба аномальных клякс. И лишь замыкающая тройка рассчитывала больше на себя, чем на ведущих, ибо по замыслу должна была немного отстать от основной группы, чтобы исключить преследование или неожиданную атаку в тыл.
