Владимир Поселягин - Второй фронт
— Не думаю. Видишь ли, позавчера произошел трагический случай в правительстве Польше. Несчастный случай, взрыв бытового газа. Но погибли многие видные политические деятели страны, включая президента и его ближайших советников. Сейчас пока новый не выбран, но те, что выставили свои кандидатуры, намек поняли.
— Америкосы натравили их?
— Скорее Альянс из нескольких стран. Америка не на виду, но думаю, руководит именно она. Поставили представителей во главе Англии, а сами за их спиной и командуют. Это точно, наша разведка известия принесла.
— Забавно. Раньше именно Англия всех с нами стравливала. А сейчас она марионетка. Все возвращается на круги своя.
— Возможно…
Генерал быстро разложил на составляющую всю политическую обстановку в 2011 году, то есть в моем мире. Едко прошелся по правительству Украины, поругал правителей России. На мой вопрос о белорусских спецах. У многих ведь семьи там остались. И пока человек в 41-м сидит, его семью в 2011-й хотят замочить общечеловеки, ответил, что это вопрос решен. Они переведены сюда, и поселены в восьмидесяти километрах от портала в одном из вновь построенных сел. Так что белорусские, российские, и небольшая толика украинских офицеров уверенны в своих тылах.
— А Нахимов как? Адмирал? — поинтересовался я. Мир царя меня интересовал больше. Старый мир ушел в прошлое.
— А что адмирал? Переговоры все еще идут, но уже заканчиваются. Все что ты предложил Императору расширили и немного пересмотрели, но суть остаётся та же. Николай ввязывается в войну, делает вид что отступает, терпя поражение за поражением, и не идет на переговоры. А дальше уже наша работа. Правда, насчет наших будущих баз на территории империи, никак не могут договориться, нам нужно минимум семь, а они стоят на трех. Одну у портала, и в морских портах.
— А остальные офицеры?
— Ты про учёбу?
— Да.
— Нахимов и его зам Ульянов ведут переговоры, а остальные согласно договору, направленны на учебу. Кто куда. Но в основном в Академию Генштаба. Будут постигать управление крупными воинскими соединениями, согласно их специальностями.
— А Ульянов?
— А что Ульянов?
— Ну, он же жандарм.
— Ну и что? Товарищ Берия решил направить его в НКИД, путь иностранных шпионов учиться ловить, а то они там у себя совсем мышей не ловят.
Мы проговорили вместо двадцати минут, что выделил мне генерал почти час, пока не зазвонил телефон. Ответив, он положил трубку и, вставая, спросил:
— Ты сейчас к себе? Обои клеить?
— Знаете уже?
— В курсе.
— Закончил я, даже мебель завез. Осталась ванная и туалет, но пока материала нет. Плитку заказал привезти должны. А новоселье сегодня, так что к восьми не побрезгуйте. Отмечать будем.
— А почему нет? В восемь значит?
— Да.
— Обещать не буду. Постараюсь.
— Хорошо, будем ждать.
Машин у здания прибавилось, однако выезд перегорожен не был, подойдя к своему 'Хантеру', которые мне пригнали согласно заявленному списку, махнул рукой охране в другой машине, и запрыгнув на сиденье рванул домой.
Родители приехали, как и договаривались, в шесть вечера. Подойдя к двери и, не обращая внимания, на постоянно трезвонивший звонок открыл двери и уронил челюсть на грудь. На площадке стояла мама, но КАК она стояла.
В черной кожаной куртке, в красной косынке, в зеленых галифе, в сапогах, и главное, с 'маузером' на боку. Подбоченюсь, она ехидна смотрела на меня.
В это же время меня ослепила фотовспышка.
— Все, снял, — сказал отец, убирая фотоаппарат в чехол.
— Рот закрой, — это уже мне мама.
— И что это было?
— Развлекаемся мы. Ты уже четвертый за сегодня, — хихикнула она, входя в прихожую.
— Ясно. Делать вам больше нечего, — буркнул я.
— Вот привереда, мы тоже веселится любим.
— Лучше на даче грядками занимались.
— С чего бы это? Я в попечительский совет вхожу нашего района. Должность дали: начальник по особым вопросам, — гордо сказала мама.
— Это чего?
— Все что не понятно, ко мне несут. Разбираюсь. Ладно, давай на ремонт твой посмотрим. Мало того что нас не приехал навестить, так еще не позвал помочь.
Поводив родителей по комнатам, показав весь косметический ремонт.
— А Аля где?
— На работе. Будет через час.
— Хорошо.
Вечер удался, приехал не только Воронов, но и генерал, так что посидели хорошо, стол был отличный.
19 июля. 10 часов 8 минут.
Окраина Минска. Тяжелая танковая рота капитана Куницына.
Вытирая пот со лба белым платком, к капитану Куницыну подошёл полковник Бродман.
— Ждите. Через час, по словам разведки, они подойдут к нам, — присев на крыло танка, сказал он.
— Так быстро, товарищ полковник? — искренне удивился Куницын, опуская бинокль.
— А что? Тут всего двадцать километров.
Капитан недоверчиво нахмурился. Он хоть и воевал всего неделю, но повадки противника изучить успел. Да и другие встреченные командиры делились опытом и советами. По его личному мнению немцы появятся у города ближе к вечеру, о чем и сообщил Бродману.
— Почему вы так решили?
— Товарищ полковник, немцы за месяц боев поумнели и не прут вперёд кавалерийским наскоком. Основную массу танков мы у них выбили, и сейчас они их берегут, готовя к прорывам, так что вперед идет простой Ганс. Будьте уверенны, пока саперы каждый метр дороги и обочин не проверят, вперед они не пойдут.
— Да? — задумался полковник.
— Точно, товарищ полковник. Думаете, почему у нас в боеукладке семьдесят процентов осколочные? Мы шесть дней назад тут последнюю боеспособную танковую часть побили. Так что нет у них бронетехники. Автотранспорт только.
— Хм. Посмотрим. Пойду напрягу разведку, пусть с них глаз не сводят… Да, кстати, капитан, а почему они еще и обочины проверяют?
— Да наши подрывники минируют так, что поражающий элемент накрывает за раз до ста метров дороги. Закладки обычно по обочинам. Это фугасы на дорогах ставят, — пояснил Куницын.
— Понятно.
Через полчаса Бродман вернулся.
— Вы были правы, судя по движению, они здесь будут ближе к вечеру. Хотя мы все мины деактивировали, все равно опасаются.
— У них еще и с саперами проблема, товарищ полковник. Наши снайпера не только за офицерами охотятся, но и за саперами.
Первые пылевые облака появились ближе к четырем пополудни. Первым ехал грузовик, с набитым мешками с песком кузовом.
— Смертник у них там что ли? — опуская бинокль, вслух поинтересовался недавно прибывший младший лейтенант, корректировщик гаубичного дивизиона расположенного за городом.
— Действительно. Может доброволец?
— Товарищи командиры, вы о чем? К бою! — рявкнул Куницын.
Все шустро разбежались, кто по своим танкам, кто в окопы, а кто и вообще в тыл.
Ждать пришлось почти час, пока не появились пехотинцы противника. Действовали они как-то не уверенно, остановившись в трех километрах от окраины стали рассредоточиваться. Несколько раз блеснули линзы биноклей. Вот прошуршал и ударил первый снаряд.
— Помнят бойню под Кобриным? — усмехнувшись, крикнул лейтенант-корректировщик, вжимаясь в стенку окопа. Один из снарядов разорвался метрах в сорока, осыпав щель комьями земли.
— Ты там был? — поинтересовался старший лейтенант Проса. Сам он посадил на свое место сержанта. Решив также корректировать огонь своих самоходок из окопа, с помощью окопной трубы. Благо выносная радиостанция у них была.
— Был! — кивнул лейтенант: — Я сначала воюю. Еще когда немцы первыми начали артподготовку, мы им стали отвечать!
— И как это было?
— Да обычно. Подняли за три часа, вручили карты с местоположениями вражеских войск, велели приготовить дивизион к бою и ждать. А когда немцы открыли огонь по пустым казармам мы и ответили. Дальше рутина. Передвигались с места на место, прятались от авиации, стреляли, стреляли, и стреляли.
— Понятно… Черт, близко лег, — отряхнув воротник, недовольно крикнул Проса: — Вы отвечать будете?
— Только по приказу! — отрицательно покачал головой лейтенант.
Артобстрел шел, более часа, видимо недостатка в боеприпасах у противника не было. Авиации противника в небе было не видно, наши летчики хорошо прикрывали воздушное небо над Минском.
Летеха раз десять посылал связного по переходам к полковнику, не доверяя телефону, узнать, когда можно ответить, но возвращался тот с одним и тем же: огня не открывать.
— И чего тянут? Я уже все засек, звукари отработали по полной. Против нас восемь батарей и два дивизиона работают, — недовольно пробормотал лейтенант, когда артобстрел внезапно стих.
— Чего! — громко переспросил Проса. Несколько последних снарядов легли очень близко, из-за чего все кто был на НП слегка оглохли.
