"Фантастика 2025-2". Компиляция. Книги 1-26 (СИ) - Брайт Владимир

Он не ответил, лишь стоял, словно превратился в один оголенный нерв, будто вместе с остальными покровами я заживо содрал с него и кожу.

— Вы не предатель, вы просто глупец. И таких миллионы кругом, — сказал я. — А я не лучше.

Откинув капюшон, я стянул с себя матерчатую маску и вытер вспотевшее лицо.

— Вот этот ваш вид, — я указал на его лицо, — я запомню до конца своих дней, и каждый раз, когда я буду видеть гримасу пренебрежения на вашем лице, я буду вспоминать это ваше выражение, которое вижу сейчас. Может, теперь сядете? Проявлять уважение к покойнику, конечно, нужно, но я не труп императорской семьи, так что стоять не обязательно.

Аррен осторожно опустился в кресло за своим столом.

— Инсценировка.

— Импровизация, я бы сказал. Когда рухнул дирижабль, я понял, что, оставаясь на виду, я не смогу победить. Пришлось умереть.

— Чего только не сделает истинный слуга короны во благо ее.

— Меньше сарказма, Аррен. Секунду назад у вас было такое вытянутое и смешное л…

— Вы живы, а я не предатель. Давайте сосредоточимся на этом.

— Вопрос с вашим предательством еще не закрыт. Вы знаете это. Вы проявили слабость, Аррен, и враг немедленно воспользовался этим. Armorada de cratchedari.

— Трещина в броне, — повторил он шепотом.

— Из-за вас я не смог завершить дознание. Из-за вашей оплошности произошла одна небольшая катастрофа национального масштаба. Пусть вы не предатель, но ваше изгнание не совсем неоправданно.

Я поднялся и вновь накинул капюшон, маску спрятал в карман.

— Вопрос в том, что мне делать с полученным знанием? Оно никак мне не помогает, я не знаю, где Зинкара, где и кто его хозяин, я не знаю, каков будет следующий шаг. Я ничего не знаю и я по-прежнему мертв. Последнее положение вам понятно?

Он не ответил, но все прекрасно понял. Перед уходом я бросил через плечо:

— Я с вами свяжусь. Возможно. И тогда, если это произойдет, я потребую с вас. Не для себя, для Мескии.

Выйдя в коридор, я приказал всем агентам покинуть дом. Тихо, незаметно. Охранников, валяющихся в кустах, я приказал затащить в холл, не хотелось, чтобы эти служаки подхватили пневмонию, просто исполняя свой долг. Когда мы перешли дорогу, я заметил некоторое замешательство в эмоциях Торша, говорившего с двумя оперативниками.

— Что-то не так, Бродис?

— Мой тан, — Торш обернулся и нервно дернул щекой, — агент Ченто исчез.

— Вот так просто взял и исчез?

— Да.

— Вы обыскали близлежащие улицы?

— Да, но…

— Передайте приказ всем агентам, пусть настраиваются на волну спокойствия, как их учили. Пусть представляют место, где им было бы уютно и безопасно. Расчетное время готовности пять минут.

Прикрыв глаза, я распалил свой Голос и начал обследовать окружающую территорию. Для моего Голоса стены не помеха, я вижу источники эмоций и сквозь них, надо только сосредоточиться и целенаправленно искать. Расстояние — другое дело, радиус моего влияния составляет неполных полторы сотни метров, дальше никак. Процедура прощупывания тоже имеет свои нюансы. Необходим опыт и способность абстрагироваться, иначе чужие эмоции начнут проникать в меня, смешиваясь в одном жутком, не перевариваемом бульоне, который в конце концов сведет меня с ума. Потребовалось время, чтобы я освоился и полностью овладел Голосом, чтобы мог жестко отделять свои чувства от чужих и чтобы я мог их искать. Эмоции.

Улицы пусты, в домах все источники эмоций приглушены, спящие разумные существа борются со своими дневными страхами и проблемами, погружаясь в забвение. В третьем доме справа все спят, в четвертом тоже все спят. В пятом доме вверх по улице отдыхают почти все, но двое находятся возле пика наслаждения, им не до сна. Пусто, пусто, пусто.

— Его нет. Уходим.

— Но как же…

— Если я не ошибаюсь, скоро агент Ченто объявится. Думаю, его похитили.

И я не ошибся. Ченто вернулся на явочную квартиру следующим утром. Вот только это был уже совсем другой человек. Бедолага поседел, стал бел, как бумага, руки его тряслись, а безумные глаза вращались в орбитах, лихорадочно блестя. Внутри него воцарился тихий животный ужас.

— Где вы были? — спросил я, сжимая его руку и деликатно касаясь эмоций.

— Не знаю, — тихим плачущим голосом ответил он.

— Кто вас забрал?

— Не знаю.

— Чего они хотели?

— Передать послание.

— Кому?

— Верховному дознавателю.

— Что за послание?

— Они… они хотели встретиться с вами, мой тан. Они сказали, что у них есть ответы… и условия.

— Какие условия?

— Завтра, в предрассветной темноте, без охраны. Вы можете взять с собой горничную, но никого больше. Всех остальных… они убьют.

— Вот как? И где же место встречи?

— Там… рядом с местом, на котором… простите…

— Не бойся, говори.

— Рядом с местом… они сказали… на котором порченый тан потерял ноги… простите, мой тан.

— Ничего страшного. Агент, я направляю вас в отпуск. Бессрочный, за счет государства. За свой пока что, но когда все закончится, я выбью вам роскошную пенсию, на все хватит.

— Спасибо, мой тан… Я… я знаю, что должен проявить рвение и показать, что я хочу и готов служить дальше… но… я так боюсь!

И Соли Ченто расплакался. Клянусь, этот мужчина не раз проявлял себя человеком каменного характера и участвовал во многих боевых операциях. Но седой старик, сжавшийся на стуле, уже не тот крепкий и надежный оперативник. Теперь это высосанный до дна, а потом наполненный страхом калека, который до конца жизни будет видеть кошмары по ночам.

— Я пойду.

— Митан, это неразумно. Посмотрите на него, бедолага хнычет, как… как…

— Неважно. Мне посулили ответы, а они мне нужны больше, чем воздух. Ответы, Торш! К тому же я хочу посмотреть на тех, кто смог сотворить такое со здоровым взрослым мужчиной.

— Я прикажу подготовить…

— Вы не умеете слушать, Торш? Вы оглохли? Они сказали, что убьют любого, кроме меня с Себастиной. А судя по тому, как ловко они похитили человека, мне верится, что они не шутят. Я даже Луи с Мелиндой не позволю идти. А теперь закройте рот и не забывайтесь, Торш. Я все еще верховный дознаватель. Посмертно, но все же.

День и ночь прошли как на иголках. Я выгнал из каморки всех, кроме Себастины, заперся, зашторил окна и уселся в самом темном углу. Я просчитывал варианты, складывал воедино фрагменты головоломки, пытаясь понять, догадаться, выяснить, кто вошел в игру, распахнув дверь пинком ноги. Он, или они, как говорил несчастный Ченто, следили за мной. Тоже. Кто только не следил за глупым верховным дознавателем, кто только не знал о каждом моем шаге! Разрушение Ночной Стражи было вопросом времени, и я не видел этого. Не видели Пауки до меня, и не видел я. Мы… немощны. Да, самое подходящее слово. Ночная Стража была немощна, хотя внушала страх, и она почти погибла, когда нашелся тот, кто не испытывал страха. Страх, все, что у нас было, наше самое главное, самое сильное оружие. Оказавшееся совершенно бесполезным против бесстрашных фанатиков, жаждущих смерти. Я чувствовал себя жалким. Не жалел себя, а просто чувствовал себя жалким. И злым. Как там писал поэт? «Я вижу, как сжимаются персты на рукояти острого кинжала, я вижу, как вершит свой суд мое стальное жало». Я хотел кого-нибудь убить.

— Ты готова, Себастина?

— Всегда, хозяин.

— Идем.

Низко натянув капюшон, хромая и опираясь на трость, я вышел в грязный внутренний дворик и зашагал по узким улочкам Маленького Дзанкога, увешанным красными пайшоаньскими фонарями, свисающими с выгнутых углов крыш пагод. В отличие от большинства остальных районов Старкрара, в Маленьком Дзанкоге жизнь ночью и не думает замирать. Повсюду ходят шумные невысокие люди с характерной складочкой над верхним веком, громко и со вкусом торгуются.

Мы пешком добрались до канала. Пришли раньше назначенного срока, так что я позволил себе посидеть в лапшичной. Невольно вспомнился взрыв, который на некоторое время лишил меня ног. Глупо, конечно, но мне показалось, что после очередной порции лапши меня вновь будет ждать нечто столь же болезненное и неприятное. Хотя не так уж и глупо.