Роман Куликов - Цепь судьбы
Барс взял его на прицел, а Валера спокойно сел на свое место и продолжил есть.
– Говори, а то пальну! Зачем уколол? – Лыка ощупал рукой шею, с недоумением рассмотрел на пальцах размазанную каплю крови и вытаращив глаза, уставился на Валеру. На Барса он не обращал ни малейшего внимания.
Артист спокойно смотрел в огонь, словно не на него направляли сейчас автоматный ствол. Лыка быстро присел, схватил левой рукой пустой шприц, осмотрел его в поисках маркировки.
– Последний раз спрашиваю! Чо вколол?! – Лыка дернул затвор автомата.
Палец беглого зэка напрягся на спусковом крючке. И только актер вел себя так, словно все это его не касалось.
– ДЭНФК-7, – ответил наконец Валера, дожевывая тушенку.
– Чо? – не понял сталкер.
– Дихлорэтан натрийферумкальценит семь.
По лицу Лыки читалось, что расшифровка аббревиатуры ему ни о чем не говорит.
– Ну яд, яд. Так понятнее? – Валера спокойно отправил в рот еще кусок мяса из банки.
– Ты это… зачем? – сталкер тяжело задышал. – Зачем, я спрашиваю? Совсем, что ли, смешной?!
– Я-то, может, и смешной, а вот ты будешь мертвым через сутки. Если, конечно, противоядие не примешь.
– Врешь ты все, смешной! Так я и поверил, что вы тут специально с ядом сидели – Лыку ждали. Ухожу я. А вот тебя, смешной, за это Зона обидит. Ты Лыку ни за что обидел – а Зона тебя. Прощевайте, смешные!
– Лыка, а ты, случаем, легкого такого спазма не чувствуешь? Как будто немного трудно стало дышать? – Валера был спокоен и лишь слегка кривил губы в насмешливой улыбке.
Лыка напряженно посмотрел на него, потом перевел взгляд на невозмутимого Барса и вдруг шумно сглотнул.
– Увеличено слюноотделение, – монотонно продолжал Валера, – потеют ладони, появляется напряжение в бедрах. А вот как почуешь, что кольнуло в левом боку, а вдоль позвоночника мурашки бегают – считай все, обратный отсчет пошел.
Лыка, приоткрыв рот, смотрел на актера, но словно не видел его. В тишине было слышно, как в животе у него что-то булькнуло. Вдруг сталкер крупно вздрогнул, схватился рукой за левый бок и враз обмяк.
– Какие же вы… смешные, – сказал он страдальческим голосом, опускаясь на землю.
Валера с циничной улыбкой вынул из кармана три разных капсулы и сказал:
– В одной из них противоядие, в другой – абсорбент, замедляющий действие яда, в третьей – катализатор, наоборот ускоряющий его.
– Ах ты… смешной! – злобно процедил Лыка, дернувшись вперед. Одно безобидное слово заменяло ему все возможные варианты нецензурных ругательств. – Ты что, издеваешься?!
Казалось, что сталкер вот-вот набросится на парня, а Валера продолжал играть.
– Все просто. Нам надо добраться до Кобелево, потом попасть в Филисово и на Андреевские выселки. Ты нас туда проведешь, а взамен получишь противоядие.
– До Кобелево вы хрен отсюда доберетесь, больше недели уйдет, ежели бегом и налегке. А с «пассажирами» дней десять не меньше! Если на Филисово, дня четыре, может, пять и до Выселок не меньше! Не обсчитался, малость?
Сталкер прожигал Валеру огненным взглядом. Парень ухмыльнулся:
– Не обсчитался! С помощью абсорбента можно замедлять его действие. Будешь принимать по капсуле в день и хоть неделю без противоядия живи, правда потом все равно нужно будет его принять, – Валера опечаленно покачал головой, показывая, насколько глубоко проникся положением Лыки.
Барс, уже в который раз, ловил себя на мысли, что не понимает, как можно нести подобную ахинею с таким серьезным видом, да еще изображать подходящие к ситуации эмоции. Но самое главное, что жертва обмана, похоже, верила каждому слову.
– Ну что? Договоримся?
Лыка молчал.
– Не злись, – уже миролюбиво произнес Валера. – Мы же не звери. Держи. – Он достал еще одну капсулу и бросил сталкеру. – Так уж получилось, что денег у нас с собой нет, а попасть в указанные пункты очень нужно. А как выйдем обратно – рассчитаемся.
Сталкер с полминуты рассматривал капсулу.
Барс с замиранием сердца смотрел, как пальцы Лыки крутят белый овальный контейнер с порошком внутри. Это был критический момент. Если проглотит – значит, поверил, повелся на вранье Артиста. Если нет… то, скорее всего, начнется стрельба. Барс не сомневался, что успеет выстрелить первым, но все равно, непривычное волнение, похожее на азарт, заставляло кровь быстрей бежать по жилам.
Сталкер опустил руку, и палец Барса второй раз за последние десять минут начал сжиматься на спусковом крючке.
Лыка пробормотал: «чтоб тебя «радужка» раскрасила, смешной», потом сунул капсулу в рот.
Теперь можно было перевести дух.
– Да ты присаживайся, в ногах правды нет, – покровительственно предложил Валера.
– Вы чо, шпионы какие?
– С чего ты взял? – Валера снова уплетал тушенку с таким видом, будто ничего важнее сейчас в мире не существовало.
– Да приемчики у вас уж больно подлые, – с кислой миной ответил сталкер. – Я такие только в кино видел. Не думал, что на себе испытать случится.
Артист ответил лишь загадочной улыбкой.
Лыка покачал головой, отвернулся в сторону и помолчал несколько минут, борясь с обидой. Потом спросил:
– Наши или тамошние? – он неопределенно кивнул, очевидно имея в виду заграницу.
– Свои, Лыка, свои мы.
– Оно и видно – сволочи! Попросили бы по-человечески, я бы, может, и так согласился.
– Мы просили, ты отказал. Тем самым не оставив нам выбора. Ты присаживайся, присаживайся. Поешь, а то в начальной стадии воздействия на организм яд может вызывать голод.
Сталкер присел и нехотя стал есть. Видно было, что ему сейчас не до еды.
– А! Еще знаешь что? – Валера оторвался от тушенки и обеспокоенно похлопал себя по нагрудным карманам, где лежали капсулы. – Я все время путаю, в каких противоядие лежит, а в каких катализатор. Одновременно тоже принимать нельзя – глаза полопаются от резкого скачка давления. Намек понятен?
– Понятен, – недовольно фыркнул Лыка.
– Ну и отлично, – снова улыбнулся Валера, вполне удовлетворенный тем, как разрешилась ситуация.
Но Барс подумал, что ему этой ночью лучше не спать.
Глава 9
Лес изменился. На самом деле он, конечно же, остался прежним, и Олег это понимал. Другим он стал только для него. Будто кто-то добавил яркости и насыщенности в изображение.
Сначала Олегу показалось, что просто стало светлее. Подумал, что наконец из-за туч вышло солнце и одарило многострадальную землю своими теплыми лучами. Но постепенно заметил, что светило ни при чем, а поменялось восприятие окружающего мира у него самого. Такого буйства красок он не видел еще ни разу в жизни: сочная зелень, кора на деревьях покрылась тонким слоем золота, тени углубились и обрели четкие границы, редкие цветы словно перепутали климатические пояса и превратились в пестрые тропические растения.
