Последний свет (СИ) - Лекс Эл

Ничего, сейчас мы это поправим.

Я поднял руку, а потом резко опустил ее вниз, выбрасывая из рукава роупдарт. Клинок вонзился в полотно мостика, пробивая его насквозь и пришпиливая к бетону. Освободив цепь и позволив ей свободно виться, я быстро перебежал по мостику, волоча ее за собой.

— Ты нахрена мост испортил? — сумрачно спросил один из команды дирижабля, когда я вбежал внутрь. — С нас же теперь спросят за него.

— Поверьте, если у меня ничего не получится, то никто ни с кого ни за что не спросит. — уверил я мужиков. — А если получится… То всем будет не до этого. Так что расслабьтесь.

Я обернулся обратно к крыше и дернул рукой, посылая по цепи амплитудную волну. И, когда она почти достигла застрявшего в бетона клинка, я мысленно «заморозил» цепь, заставил ее остаться в том положении, в котором она находилась в этот момент.

Так у мостика появилась одна перила — сияющая золотистым светом, немного кривая, и использующая в качестве одной из точек опоры мою руку, но все же это было намного лучше, чем без перил вовсе. Да, она несла скорее функцию плацебо, нежели являлась действительно элементом страховки от падения, но, говоря по-честному, пять метров это не то расстояние, на котором действительно может понадобиться честная монолитная перила, на которой можно корову подвесить. Упасть на расстоянии в пять метров можно только если до одури боишься, а побороть этот страх поможет и такая хиленькая замена настоящей перилы, какую сделал я.

И девчонки явно это оценили, поскольку Лиза, до этой секунды неуверенно мнущаяся возле трапа-мостика, внезапно просияла и буквально перепорхнула на другую сторону, крепко держась за импровизированные перила.

— Ты чудо! — заявила она и чмокнула меня в щеку.

— Скажи что-то, чего я не знаю. — я усмехнулся и перевел взгляд на тех, кто еще оставался на той стороне. — Ну, пошевеливаемся!

Вдохновившись примером Лизы, девчонки быстро, но по одной, перебрались в гондолу дирижабля и только одна Трилла, оставшаяся самой последней, немного замешкалась, с чем-то там возясь, и в конце, когда она, двумя шагами преодолев весь мостик, оказалась рядом с нами, выяснилось, что она зачем-то снова надела свою маску светлячка.

— Это еще зачем? — как и я, не поняла Кейра.

— Захотелось. — безэмоционально, как и всегда, произнесла Трилла. — Неважно.

Лиза многозначительно хмыкнула, словно что-то поняла, и на этом все закончилось.

— Это что, все? — недовольно спросил тот тип, что ныл про испорченный мост.

— А ты что, вечеринку собрался устраивать? — хмыкнул я и дернул рукой, заставляя нож вырваться из бетона и вернуться в рукав. — Отправляемся. Куда летим, знаете?

— Угу. — буркнул тип и пошел куда-то в сторону. — Трап испортил, чтоб тебя…

Несмотря на его причитания, трап вполне спокойно сложился в небольшую конструкцию, разве что полязгивал по дороге, но это же такие мелочи. Дверь гондолы закрылась, дирижабль ощутимо завибрировал и мой вестибулярный аппарат подсказал, что мы начали набирать высоту.

Лететь нам нужно было всего-то пять-десять минут, поэтому мы даже уходить от двери не стали — так и сели прямо на пол, ожидая, когда надутогазое такси домчит нас до точки назначения. Лиза, конечно же, моментально забралась ко мне под бок и положила голову на плечо, а Трилла, конечно же, села немного в стороне от остальных. И даже поза, в которой она сидела, отличалась от всех остальных — блондинка села как самурай, на пятки, сложив ладони на коленях. Словно медитировала перед каким-то ритуалом.

Прошло около семи минут, когда гул двигателей дирижабля снова изменил тональность и мы пошли на снижение. Минута — и уже знакомый нам экипаж подошел, чтобы сообщить, что мы прибыли.

На крышу штаба Верпен мы переместились тем же образом, что и загружались в гондолу. Чтобы не травмировать тонкую душевную организацию экипажа я даже нож вонзил в ту же самую точку трапа, а потом вернулся обратно в гондолу, иначе перила бы построить не получилось. Как только мы все оказались на крыше Верпен и встретились с пятью мотыльками, застывшими на одном месте, как истуканы, за спиной залязгал складываемый трап и практически одновременно с этим загудели двигатели, поднимая дирижабль ввысь.

Н-да, ребята явно не были рады знакомству с нами. Впрочем, черт с ними, свою задачу они выполнили. Теперь дело за нами.

Я подошел к ближайшему мотыльку и встал прямо перед ним (или, скорее, перед ней), практически вплотную. Мотылек хранил молчание, я тоже. Они знали, зачем мы здесь.

— Прошу за мной. — наконец нарушила молчание мотылек. — Оружие не доставать. Попытка достать оружие расценивается как агрессия.

— Лиза. — я кинул взгляд через плечо.

— Не дам. — моментально набычилась рыжая. — Обещаю, что не буду.

— Ловлю на слове. — я кивнул. — Мы готовы идти.

Видимо, во всех штабах был вход внутрь с крыши. Неудивительно, в общем-то, у крутых корпораций моего мира тоже есть выходы на крышу, где размещены вертолетные площадки. И, хотя здесь вертолетов нет, принцип остается неизменным. Разве что здесь с крыши вниз вел короткий лифт, из которого мы вышли сразу в большой кабинет, размерами вполне могущий посоперничать с кабинетом Арамаки. Здесь тоже царило богатое убранство, но, в противовес предыдущему образцу, здесь главенствовал техно-минимализм. Прозрачные экраны, по которым бегали какие-то надписи, гнутые стальные трубы и поверхности, стекло, пластик и бетон — вот как выглядел кабинет главы Верпен.

И сам он выглядел ему под стать — в белоснежном костюме, с седыми, как платина, волосами, зачесанными назад и намазанными гелем так, что больше напоминали какой-то диковинный шлем, с колючими голубыми глазами и тонкими хрусткими пальцами.

— Говорите. — раздраженно бросил он, как только мы появились. — Только сразу к делу. Терпеть не могу всех этих хождений вокруг да около!

И, демонстрируя как сильно он их ненавидит, он даже хрустнул пальцами, словно пытался выломать их в обратную сторону.

— Хорошо. — согласился я. — У вас есть дирижабль. Он нам нужен.

— Нет! — моментально окрысился Верпен. — Я же уже сказал, что нет! Это даже не обсуждается!

— Сказал? — я поднял бровь. — Значит, Арамаки сообщил вам, что дирижабль нам нужен? Может, он в таком случае сообщил и для чего он нам нужен?

— Какая разница, что он там сообщил⁈ — раздраженно отмахнулся Верпен. — Какие-то невероятные истории, какие-то странные и сложные выдумки… Это все бред! Я — человек науки! Я не верю в сказки про то, что какие-то там оборванцы с улицы могут помочь решить все наши проблемы волшебным образом!

Идиот ты, вот ты кто… Слепой идиот, который не видит ничего вокруг себя, потому что не хочет видеть. Потому что закрылся в своем собственном маленьком мирке, в котором наука в виде световых барьеров и фабрик Света побеждает магию, чудеса и самые невероятные невероятности.

В мирке, который пару часов назад вдребезги раскололся, на осколки, на ошметочки. Вместе с разумом этого человека.

Вот и как мне теперь его убедить помочь нам?

Но, пока я думал, ответ нашелся сам собой. И снова он появился оттуда, откуда я ждал его меньше всего.

За спиной раздалась ехидная горькая усмешка, а потом тихий, но полный скрытой ненависти, голос Триллы:

— А ведь ничего не изменилось. Столько лет прошло, а ничего не изменилось. Ты по-прежнему грезишь идеей превосходства одних людей над другими. Ты по-прежнему считаешь, что людей можно делить на классы, в зависимости от того, сколько у них денег и каково их состояние здоровья.

Как только Трилла заговорила, Верпен буквально спал с лица. Его рожа удивленно вытянулась, и, чем дольше звучал голос блондинки, тем больше выражение удивления менялось на выражение страха и отвращения.

— Ты-ы-ы… — тихо прошептал он и его пальцы мелко задрожали.

— Да, я. — произнесла Трилла, снимая маску и глядя своими белесыми глазами на Верпен. — Я не сгинула на улицах, как ты, наверное, ожидал, когда изгонял меня и вымарывал все упоминания обо мне простым фактом — погибла при невыясненных обстоятельствах. Я выжила, как ты видишь. И так получилось, что я вернулась. Но я вернулась не к тебе… Отец.