Мститель - Марчук Николай Петрович
– Миха, Керчь, прикрывайте! – выкрикнул я, подрываясь с земли. – Вита, за мной!
Сменив на бегу диск на магазин, я рванул вперед, как спринтер на олимпиаде – да меня сейчас и кенийские бегуны фиг бы догнали. Еще бы! Одно дело – золотая медаль, а другое – очередь из автомата с верхних этажей. Если бы наших спортсменов по итогам олимпиады за неполучение призовых мест расстреливали, они бы бегали намного лучше. Даже российские футболисты, наверное, играли бы лучше за сборную, будь на кону их жизни (хотя вряд ли).
Пробежав мимо десятка растерзанных длинными пулеметными очередями мертвых тел, я нырнул в подъезд. Сзади надсадно сопела разбитым носом девушка. Проскочил мимо размазанного по стенам трупа: голова валялась отдельно, ноги с тазом – отдельно, а все, что между жопой и башкой, во время подрыва реактивной гранаты разорвало на мелкие части и тонким слоем покрыло стены и ступеньки лестничного марша.
На площадке лежали еще два тела. Оба шевелились, значит, были ранены. Причем один из подранков внешне был цел, без видимых повреждений, только кровавые струйки, текущие из ушей, намекали на контузию. Скорее всего, ему порвало барабанные перепонки. У второго турка была оторвана рука, он бешено пучил на нас глаза и что-то хотел сказать, но из горла вырывалось только какое-то бульканье и пенились кровавые пузыри. Ребра, что ли, поломаны?
Я приказал Вите:
– Держи коридор и лестницу, я этого попробую допросить, – махнул я на контуженого врага. – Второго добей, но по-тихому.
– Есть, – коротко отозвалась девушка.
Надо отдать должное, Вита сейчас являла собой пример, достойный восхищения. Она была собрана и решительно настроена, а во всех ее движениях угадывалась деловитая решительность. И это несмотря на то, что она была сильно избита, из одежды на ней была лишь накинутая поверх голого торса куртка и какие-то держащиеся на поясе лохмотья вместо штанов, а еще она только чудом избежала жесткого сексуального насилия.
Мельком глянув через плечо, я ободряюще подмигнул ей. В ответ Вита раздраженно нахмурилась и требовательно дернула подбородком: мол, не тупи, потроши его быстрее!
Перевернув турка на бок, я схватил его за лямки разгрузки и затащил в пустое помещение. В небольшой комнате размером три на четыре метра было пусто, из мебели – лишь проломленная кровать, поверх которой лежал перевернутый платяной шкаф с оторванными дверцами и переломанными полками. На всякий случай я заглянул под кровать, там было пусто.
Тут же обшмонал пленника, забрав себе нож и пистолет. Подсумки были набиты магазинами с патронами калибра 5,56 миллиметра; куда делся вражеский автомат, я не знал, наверное, взрывом отбросило куда-нибудь. На всякий случай стянул запястья пленника куском нейлонового шнура, затянув мертвый узел. Шнур сильно врезался в кожу, его теперь хрен развяжешь, только резать. Да я и не собирался развязывать: допрошу подранка, а потом прирежу. На фиг он мне живой? Несколько раз шлепнул раненого по щекам, пытаясь привести в чувство. Не помогло. Он даже не дернулся, зараза!
Вита за стенкой надсадно сопела и что-то шипела себе под нос. Я выглянул в коридор. Девушка навалилась на однорукого турка, зажала ему рот и медленно, с каким-то садистским наслаждением тыкала пленника ножом в низ живота. Раненый вяло дергался и пытался сопротивляться, но силы были явно неравны. Когда девушка в очередной раз вонзила нож в промежность раненого, тот дернулся, вытянулся всем телом, как от удара током, и тут же расслабился, обмяк всеми мышцами. В воздухе запахло мочой.
– Тьфу ты, сука, он обоссался! – брезгливо взвизгнула девушка.
– Коридор держи, Джоанна Деннехи хренова, – буркнул я, возвращаясь в комнату.
Пленный все никак не желал приходить в себя. Я вновь похлопал его по щекам, несколько раз зарядил звонкую пощечину, но все безрезультатно. Переться вслепую на поиски генерала Корнилова было сущим безумием: здание довольно большое, и турки могли утащить его куда угодно. Возможно, он уже не здесь, а где-то в другом месте.
Неожиданно откуда-то сверху раздались звуки частой автоматной стрельбы, тут же со двора затрещали в ответ два пулемета. Значит, это турки обстреляли наших, а те тут же стали огрызаться в ответ. Хреново, надо срочно помочь парням!
– Историк, по лестнице вниз бегут люди, и их много! – Вита заскочила в комнату, затравленно оглядываясь по сторонам в поисках убежища.
Во двор сейчас выбегать нельзя, мы тут же попадем под огонь противника, который он ведет с верхних этажей. Встретить спускающихся вниз автоматным огнем? Можно, но бой продлится недолго. Сколько надо времени замедлителю в запале ручной гранаты? Три-четыре секунды? Мы гарантированно положим первых спускающихся по лестнице бойцов, а потом нас закидают сверху гранатами…
Надо спрятаться! Но где? В комнате нет даже окна, в которое можно было бы выпрыгнуть и притаиться снаружи. Залезть под кровать? Можно, но только если я догадался под нее заглянуть, значит, и враг догадается. А если…
– Лезь под кровать! – рявкнул я Вите.
– Не спасет, они нас сразу засекут.
– Лезь, я сказал! – пнул я девушку под зад коленом, а сам тут же кинулся к связанному пленнику.
Вита плюхнулась на колени и послушно полезла под кровать, ну а я занялся расчленением еще живого человека. Подтащил тело поближе к кровати, быстрым, отточенным движением вогнал нож в горло жертве, распахивая его – кровавый фонтан ударил в стену. Потом несколькими ударами рассек одежду на трупе. Последним штрихом в декорации к маскировке стало разрезанное брюхо мертвого турка – я рассек ему мышцы пресса и, ворочая клинком ножа, вытащил кишки наружу. Комната тут же наполнилась мерзкими, сладковатыми запахами дерьма и крови, как будто я попал на скотобойню, в которой месяц не проводили уборку.
Убрав нож в ножны, я, пятясь задом, юркнул под кровать и выставил перед собой пистолет, его ствол был направлен на проем входной двери. Вита лежала сзади, крепко прижимаясь ко мне всем телом и жарко дыша в затылок.
– Обязательно было ему кишки выворачивать? Вонища стоит ужасная, – проворчала девушка. – Сейчас я даже рада, что нас в тюрьме морили голодом, а то по-любому бы сейчас проблевалась. Нельзя было просто его пристрелить?
– Нельзя, звук выстрела услышали бы. А если просто зарезать, то могли полезть проверять, жив он или мертв, – шепотом пояснил я свой поступок.
– Понятно. А кто такая Джоанна? Твоя бывшая? – спросила девушка.
– Нет, это американская серийная маньячка, которая резала мужиков, – шепотом ответил я, – вроде тебя. Видимо, тоже мстила за что-то.
– А тебя дома кто-то ждет?
– Можешь помолчать? – шикнул я на Виту, которая как-то не вовремя решила поиграть в «вопросы-ответы».
– Просто мне носом дышать не хочется, – пояснила она. – Так есть у тебя кто-то или нет?
Рука девушки, как-то недвусмысленно прошлась по моему бедру, а потом скользнула к ширинке.
– Ну так что? Есть кто-то или нет?
– Вита, иди в жопу! – прошипел я. – Сейчас из-за тебя нас обоих найдут и пристрелят!
– А меня заводит опасность!
Моего затылка коснулись женские губы, а затем и влажный язык, и я вздрогнул всем телом. В этот момент в комнату заглянул автоматчик. Бородатый мужик в черном камуфляже повел стволом автомата, на несколько секунд задержал свой взгляд на кровавой луже на полу, а потом что-то выкрикнул на незнакомом мне наречии. Араб, что ли?
В коридоре раздались возгласы и крики, переговорщики стояли прямо напротив комнаты, в которой мы прятались. Из их разговора, точнее, его части, когда один из собеседников отвечал на турецком, я смог понять, что сейчас должны привести кого-то из пленников, и они, прикрываясь ими, пойдут в атаку. Интересно девки пляшут!
Стрельба раздавалась снаружи все сильнее и сильнее, к бившим сверху автоматам добавился единый пулемет, несколько раз хлопнули подствольные гранатометы. В ответ наши пулеметы заходились взахлеб длинными нервными очередями – похоже, парням там совсем тяжко приходится. Блин, надо срочно помогать им. Ударим в тыл туркам и по фигу, выживем после этого или нет.
