Дэн Абнетт - Возвращение Рейвенора
— Вы просили его для своей коллекции.
Куллин взял осколок и принялся разглядывать.
— Замечательно. Благодарю вас. Но не думаю, что вы пришли только затем, чтобы отдать мне эту вещицу.
— Нет, — сказал Стефой. — Магус-таинник попросил доставить вам свежую информацию по пророчеству.
— Согласно вашему совету, — сказал Артуа, — Братия изучила линзу, чтобы выяснить, какие детерминативы могли измениться и как произошедшее могло отразиться на вероятности пророчества.
— Думаю, вам будет приятно узнать, что процент вероятности не уменьшился. На самом деле, — произнес Стефой, — он, может быть, даже вырастет. Хотя Трайс до сих пор жив, его детерминативная роль изменяется.
— Так я и предполагал. Трайс напуган и будет осторожничать. Он будет держаться в стороне, чем очень нас обяжет. Отлично. Я рад.
Артуа извлек из кармана кусочек бумаги.
— А вот и один из свежайших детерминативов, чья роль стремительно выросла за последние десять часов.
— Интересно. Его роль отрицательна? — спросил Куллин.
— Нет, он оказывает позитивное воздействие, — ответил Артуа.
Куллин взял бумажку и прочитал написанное на ней слово.
— Опять имя. Нам известно, кто это? На что оно указывает?
— Пытаемся выяснить, — ответил Стефой.
— Белкнап, — пробормотал себе под нос Куллин. — Белкнап…
Добрый доктор ушел, чтобы вернуться только на следующий день. Кара спала, и в «Доме грусти» было тихо. Карл Тониус оставил свои гудящие когитаторы и стену, обклеенную бумажными карточками, и зашагал по коридорам и лестницам дома, намереваясь прочистить мозги и дать отдых рукам.
Он чувствовал себя больным и знал почему. Карл старался выкинуть это из головы, но ничего не получалось. Ломка. Нельзя было доводить до этого. Нельзя. Карл понимал, что совершает большую глупость и что если он не остановится, то все выплывет наружу и будет…
Все будет очень плохо.
Карл остановился перед зеркалом в прихожей. Он увидел себя: утомленного и явно больного. Его кожа была бледной и сухой, под глазами образовались темные мешки. «Но, тем не менее, — подумал он, — я все еще выгляжу потрясающе». Черные туника и брюки, черные ботинки. Сегодня он выбрал скромную утонченность, изящно подчеркнутую казуритовой брошкой на отвороте.
Затем Карл понял, что делает. Он смотрит в зеркало. Смотрит в зеркало, в зеркало, в…
Он попытался отвести глаза, но его затянуло уже слишком глубоко. Тониус отправился в свою комнату, открыл потайное отделение саквояжа и достал оттуда один из красных бумажных свертков.
Он развернул его трясущимися руками, сделал глубокий вдох и уставился во флект. Какие чудеса он увидит в этот раз? Какой экстаз он…
Он ослеп. Нет, не ослеп. Оглох. Нет, не оглох…
Падение. Он падал. В яму, наполненную чернейшим дымом Старой Ночи… И вспыхивали забытые светила, проваливаясь в забвение, и охающее стенание потрескивало, точно ненастроенный вокс.
И что-то кружило рядом в темноте, сопровождая его в бесконечном падении… Рот Тониуса раскрылся в крике, но не издал ни звука.
Рядом мчалось нечто бледное и холодное и в то же время пылающее, нечто страдающее от боли и изувеченное, нечто древнее.
Нечто ужасное. Необъятный, невыразимый страх скрутил тело Карла Тониуса и задышал, точно зверь, за стенкой его глаз.
Кровь Карла превращалась в лед, потрескивающий в венах. Сердце остановилось, налив грудь мертвой, свинцовой тяжестью. Его глаза наполнились огнем.
И он умер.
Глава семнадцатая
Жуткий, ошеломляющий удар сотряс его затылок. Это оказался пол. Он лежал на спине, дергаясь и издавая горлом булькающие звуки, но затем затих.
Секунды текли с неторопливостью ледника. Когитаторы, переведенные в автоматический режим, пощелкивали и гудели. Свет ламп играл на коробочке с загадками и осколках флекта на полу.
Карл неожиданно захрипел и сел. Одышка терзала легкие, глаза постоянно смаргивали. Он пытался вспомнить, где находится. И кто он. Во рту тек отвратительный привкус.
Он огляделся и начал вспоминать. Увидел лежащий рядом с ним на полу флект.
— О боги… — пробормотал Тониус. Глупо, глупо, глупо…
Он с трудом поднялся на ноги. Кожу под холодной и промокшей от пота одеждой покрывали мурашки. Он старался не думать о том, что увидел в этот раз. Глупо! ГЛУПО!
— Плохой приход, — произнес он дрожащим голосом. — Ничего больше. Просто плохой приход. И все это только твоя дурацкая ошибка…
Он наклонился и собрал осколки флекта, завернув их обратно в бумагу и спрятав в саквояже.
Неожиданно он резко развернулся. Как долго продолжалась отключка? Карл посмотрел на хрон, стоящий на столе. Час. Как минимум пропал целый час.
Что-то закричало, заставив его подпрыгнуть на месте. На долю секунды ему показалось, что это снова то плачущее стенание, что сопровождало его в падении в яму и…
Не было никакой ямы. Никакой тьмы. Никакого стенания. Он тяжело задышал, пытаясь справиться с паникой. Все это было только сном, просто спазмами его сознания. Все было в порядке.
Снова раздался крик. Он доносился из коридора.
— Проклятье! — произнес Карл. — Скох!
Тониус отпер дверь и заглянул внутрь. Скох сидел на стуле, уставившись на него.
— Ну, наконец-то, — сказал он. — Я звал тебя. Кричал целую вечность.
— Хорошо, я уже здесь. В чем дело?
Скох поднял скованные руки.
— Все то же самое. Судороги.
— Я думал, что доктор дал тебе мазь, — сказал Карл.
— Для кожи, но не от судорог, — произнес Скох.
— Ладно. — Карл вошел в комнату и остановился на самой границе досягаемости цепи. — Ты уже все знаешь. Показывай.
Скох поднял руки, демонстрируя, что наручники туго стискивают его запястья.
Карл достал из кармана ключ и бросил его Скоху. Охотник поймал его, отпер наручники и принялся растирать запястья.
— Хватит, — сказал через некоторое время Карл.
— Еще минутку, — ответил Скох, разминая воспаленные суставы.
— Немедленно, — сказал Карл.
Бросив на него злобный взгляд, Скох снова замкнул наручники. А затем бросил ключ обратно Карлу.
— Показывай.
— А что с твоим носом-то случилось? — спросил Скох.
— Чего?
— У тебя кровь идет, — произнес Скох.
Карл потрогал лицо и увидел красные капли на своих пальцах.
— Проклятье! — выругался он и выбежал, захлопнув и заперев за собой дверь.
Он поспешил к зеркалу в коридоре. Кровь не только обильно текла из носа, кровью ужасно налились его глаза.
— О Трон… — прошептал Карл.
Фивер Скох подождал несколько секунд, а потом высвободил руки из наручников. Хотя он и неплотно замкнул их, но они все равно ободрали ему руки. Жирная мазь, которую дал доктор, помогла. Без этой мази…
Он направился к двери, зная, что она заперта. Осторожничать времени не было. Это был шанс… мимолетный шанс.
Скох был крепким мужчиной, и отчаяние только придавало ему сил. Один удар ноги снес дверь с петель.
Карл обернулся на грохот. Но Скох уже несся на него, подобно быку. Охотник налетел всем весом на Карла и вогнал его в стену, разбив зеркало. Тониус пытался бороться со Скохом, но тот был значительно сильнее. Фивер снова приложил дознавателя об стену, а затем ударил кулаком по голове. Карл отлетел назад, врезался в дверной косяк и без сознания повалился на пол.
Скох хотель закончить начатое. Он с радостью бы прикончил проклятого дознавателя. Но охотник понимал, что времени на это у него нет. Если по близости были другие, они должны услышать шум. Фивер бросился к лестнице и практически слетел с нее.
В пижамных штанах и рубашке из своей комнаты появилась Кара.
— Карл? Что за чертовщ…
Она увидела Скоха, спрыгивающего с лестницы.
— Проклятье, нет! — завопила она и бросилась за ним, не обращая внимания на боль в животе.
У Скоха было хорошее преимущество. Он выбежал в прихожую раньше, чем она смогла миновать и половину лестницы. Увидев ее, Фивер развернулся и метнул один из стульев, стоявших в коридоре. Кара увернулась, и тот разбился, ударившись о громоздкие перила.
Скох был уже у входной двери, откидывая в сторону запор, и затем он уже бежал по дороге, вырвавшись в холод пасмурного вечера.
Босиком, кривясь от боли, Кара продолжала преследование. Она выскочила на улицу — широкий тихий проспект. Ни машин, ни пешеходов. Только высокие, увитые плющом стены соседних особняков, фонари и сигнальные вышки.
Несмотря на боль, она двигалась быстро. Выкладываясь в полную силу, она стала настигать беглеца. Ему было не скрыться. Он просто не мог. Его побег нарушил бы все планы.
Они были уже на углу улицы. Кара теперь могла дотянуться до Фивера, но, когда она попыталась схватить его, ее нога оскользнулась на влажных листьях, и Свол распласталась возле стены.
