Сэй Алек - Звёздное скопление. Курс вторжения
При всем при том бежать регине и рексу, в отличие от геймеров, было банально некуда, и оставалось только драться да уповать на этрусскую подмогу.
Сенат, ясен перец, не мог допустить захвата Мидлсборо. Вернее так: сам захват, возможно, особенно с чистками и люстрациями среди местного населения (причем чужими силами), им был даже на руку. По крайней мере, вся эта пиратская вольница давно у консула Шейко в зубах навязла, хотя и атаковать собственного клиента он ну никак не мог. Но вот допустить удержания Мидлсборо кумаханцами (а мецамец Азарян однозначно заявил, что никому он эту планету после уничтожения пиратского гнезда не отдаст) Этрурия себе тоже позволить ну никак не могла. Мир политики жесток: спусти удар врага один раз, и на тебя тут же накинется еще толпа желающих отвесить пламенного пинка. Сенату пришлось двинуть свои корабли на подмогу Мидлсборо, хотя поспеть они надеялись уже к финальной стадии штурма планеты, когда защитникам и их монархам уже будет амба. Кто бы там потом разобрался в национальности расстрелявших монаршью чету? Кто бы посмел обвинить в этом вставший на защиту своего клиента сенат? А уж какой это повод для мести Кумахе…
Но не срослось. Игонин, оставивший оборону планеты на жену и поднявший флаг на «Эджинкорте», своим патронам подложил здоровенную свинью. Вместо того чтобы героически погибнуть, закрывая флоту Тонояна путь к Мидлсборо, он избрал маневренную тактику, постоянно грозя атакой на войсковые транспорты, маневрируя, устраивая скоротечные сшибки флаеров, оттягивая неповоротливые эскадренные броненосцы и мониторы Кумахи от основной цели, и таки дождался явления квадрирем, трирем и либурн префекта флота Пирского.
Здесь надобно заметить, что концепция флота у Кумахи и Этрурии отличалась радикальнейшим образом, несмотря на то, что обе эти державы придерживались примерно одинаковых взглядов на методы кораблестроения и кораблеприменения. Обе стороны, не мудрствуя лукаво, спер… ну хорошо, хорошо – позаимствовали в свои концепции строительства батлшипов идею «Меримака», доведя ее до своего логического завершения. Ну, или до идиотизма – тут уж с какой стороны смотреть.
Инженерная мысль Кумахи в своем высоком полете разродилась идеей эскадренного броненосца как основного артиллерийского корабля своего флота. По сути своей это был несколько подросший, хоть и не до размера дредноута, тяжелый крейсер, вооруженный как дредноут, забронированный и закрытый щитами настолько, насколько это возможно, лишенный орудий средней дальности от слова «совсем», и плазменных орудий от слова «практически». Зенитных орудий на них тоже было… Ну, не очень много. Очень не очень.
Разумеется, эти мастодонты ползали по космическому пространству со скоростью старой, больной, да еще и обожравшейся черепахи, зато расковырять их артиллерийским оружием представлялось более чем проблематично.
Более дешевыми, но не менее защищенными были кумаханские эскадренные мониторы. Вооруженные не слабее тяжелого крейсера, немного уступая ему в размере, эти чудища были бы почти точной копией моего «Меримака», однако уступали ему в скорости, превосходя как в защите, так и в нападении. Да и в размере немного тоже.
Были еще несколько обычных мониторов – по факту забронированных вусмерть легких крейсеров, но еще даже более медлительных, чем их старшие товарищи, и со спаркой гравипушка-орбилазер в качестве главного калибра. Явно неудачные опытные корабли, незнамо для чего взятые Тонояном с собой к Мидлсборо.
Имелись, впрочем, у Кумахи и обычные тяжелые крейсера, и даже дредноут (что-то вроде Мегалодон-класса), но в совсем уж незначительных количествах.
Флаероносцы же у них были… Ну, начнем с того, что эскортных у них просто не было. Угадайте почему? Правильно – потому, что они были забронированы, укрыты щитами и утыканы зенитками настолько, насколько это возможно, а забронировать каноэ – это… Невозможно это, в общем. Соответственно, за высокую живучесть (и стоимость) флаероносцы Кумахи поплатились размерами ангаров.
Вот с чем в азнавуре не заморачивались – так это с легкими крейсерами, строя стандартные, доступные еще на начало шоу, легкобронированные коробочки с одним гравитационным орудием и скоростью, позволяющей им удрать от большинства врагов там, где им оказали сопротивление.
В общем и целом, это был идеальный для штурма планет флот, но вот для маневренных баталий… Мндя. Совсем неудивительно, что Игонину удавалось тревожить ползущих к его планете врагов, заставляя перестраиваться и метаться так долго – аж целых три дня до подхода флота своих патронов.
Пирский, кстати, появился на сцене в самый драматический момент, когда первые транспорты уже подошли к Мидлсборо, а эскабр и пять мониторов Тонояна, невзирая на отчаянный зенитный огонь с поверхности, заканчивали добивать ПКО на участке предстоящей высадки (все шестеро изрядно пострадали, но сбит ни один из них не был), и рексу Александру оставалось или бросаться в самоубийственную атаку, или сдаваться на милость победителя. В принципе отчего бы ему было счастья и не попытать – прецедент с Виниченко уже был, но дело в том, что могла воспротивиться уже Лунева (командующая обороной планеты), влиять на которую он никак не мог. С другой стороны, если бы капитулировала и она, то Боливар, который азнавур, скорее всего, не вынес бы двоих. А с учетом ее пятого размера можно было догадаться, кто из августейшей пары оказался бы в роли Боба Тиболу, а кто в роли Акулы Додсона. Однако случилось так, что выбирать или что-то предпринимать ему не пришлось по причине явки на ринг префекта Димы и его флота.
Флот Этрурии был довольно… своеобразен – вот, пожалуй, самое подходящее слово. Консул убедил остальной сенат, что ввязываться в дредноутную гонку не следует, поскольку этот класс после появления «Дромона» устарел, что достаточно лишь несколько кораблей этого класса, и сконцентрироваться надо на флаероносцах – ударных и конвойных (средние он считал бесполезным эрзацем, и их на весь флот было лишь два, да и те – устаревшие), а также на строительстве множества средних кораблей эскадренного боя. Понятие о «средних кораблях» у него, однако, было весьма своеобразное, и результатом кораблестроительного плана «Цет» стало появление двух новых типов кораблей эскадренного боя: трирема, как об этом можно догадаться, с тремя гравитационными орудиями, представлявшего из себя изрядно подросший легкий крейсер, прекрасно (для своего класса) забронированный, но кроме орудий ГК и одной противокорабельной торпеды вооруженного одними лишь зенитками и противоракетами, и квадрирема. Последние, как догадаться также совсем нетрудно, несли четыре гравитационных орудия, дополненные парой орбитальных лазеров, несколько (нам точно не было известно – сколько, а уж кумаханцам-то и подавно) торпед и все те же зенитки. Размерами это был чуточку, процентов на пятнадцать, подросший тяжелый крейсер, не слишком резвый, но отлично защищенный. Выводить в отдельный тип этот тяжелый крейсер, возможно, и не стоило, но хозяин – барин… А так, по сути, это был лучший класс тяжелых крейсеров в Скоплении.
С флаероносцами сенаторы тоже мудрить не стали, ничего эдакого придумать не взялись (хотя, по докладам Деулина, совершенно не впечатлившись чертежами драккаров, доставшихся им из «приданого» Светы Луневой, что-то эдакое, сугубо флаероносное, строили на их основе), а вот с легкими крейсерами дали изрядного маху.
Основатель еще одного нового типа боевых кораблей – этрусская «Либурна» – формально принадлежала к легким крейсерам, однако для эскадренного боя не подходила совершенно. Это был идеальный пиратский корабль – небольшой, что-то посередке между фрегатом и легким крейсером, защищенный, быстрый, хорошо вооруженный для рейдерства, но, увы, задействовать его в бою как-то иначе, нежели тяжелый фрегат, было самоубийственно и бесполезно. Возможно, их потом собирались продавать и пиратам на Мидлсборо – как знать?
И именно недостаток, да что там – жуткий дефицит легких кораблей эскадренного боя – вынудил Пирского купить у меня корабли Спартриот-класса, обруганные консулом Шейко как «рухлядь» и «летающий металлолом». Зря он так: все корабли прошли действительно хороший капремонт, были почти как новенькие. И даже успели войти в состав флота аккурат к началу кампании – повезло.
В общем, в сражение при Мидлсборо должны были вступить две схожие, но при том различные концепции, я даже не побоюсь этого слова – парадигмы флота: «живучесть и экономичность» против «живучести и маневра».
И вот… Они сошлись. Волна и камень, стихи и проза, лед и пламень… Две армады бронированных, ощетинившихся орудиями туш сходились на битву, результат которой должен был предопределить направление кораблестроительных и адмиральских мыслей на долгое время вперед.
И все это мы, участники шоу и игроки в «Звездное скопление», могли наблюдать в прямом эфире, в репортажах с планет и спутников системы Мидлсборо – гравитационную связь азнакваны подавлять не умели.
