Павел Гашев - Цивилизаторы
Толстяку не терпелось убедиться в тупости подчиненных. Он опустил автомат в землю и нажал на спусковой крючок.
Практики у высокого чина оказалось маловато. Он даже не соизволил отвести ствол от собственного ботинка, который тут же превратился в красный блин. Мат и крик поднялись такие, что полковник был вынужден заорать:
— Приказываю молчать, идиот!
Заместитель затих.
— Вам еще нужны доказательства? — Сергей не смеялся. — Сделать так, чтобы оружие исчезло из ваших рук?
— Не надо! — Ошарашенный полковник нервными движениями скреб лысину под фуражкой. — Чего вы хотите от нас?
Вопрос полковника был куда более чем странный.
— Поверили, — вздохнул Серов. — Я хочу наставить вас на путь истинный, полковник! Дам вам последний шанс. Живите честно! Исполняйте закон. Уважайте людей. Защищайте, а не преследуйте невиновных. Вы же когда-то были неплохим человеком. И даже пару раз спасали людям жизнь! И никогда не были трусом!
— Все так… — полковник опустил голову.
С ним явно что-то происходило. В загнанной за годы беззакония душе шевельнулось нечто, похожее на совесть.
— Я постараюсь! Сделаю, что смогу… обещаю…
Омоновцы неуверенно переминались с ноги на ногу. Автоматы давно уже висели за спинами.
— Не заставляйте меня к вам возвращаться! — Сергей знал, что исполнит свое обещание. — Иначе мне придется разрушить ваши жизни. Не пулями — словами!
— Оставь его! — вклинилась в сознание система. — Он не врет. Не надо дожимать. Полковник все понял!
Раненый заместитель продолжал корчиться на траве. Никто не спешил ему на помощь.
— Перевяжите ему ногу, — обратился Сергей к одному из омоновцев. — Этот еще долгое время будет упорствовать. Его полностью загубила ваша «система».
— Ты прав! — согласилась система. — У них тоже своя «СИСТЕМА». И она еще страшнее, чем я три месяца назад. Система против СИСТЕМЫ… И она тоже изменится: здесь еще остались люди…
— Забирайте раненого и уезжайте! Тем более что вы знаете: Ирине Шерой ничего не угрожает. Расскажите своим друзьям об увиденном. Пусть призадумаются. Бог уже устал от ваших деяний.
— Телепортируй меня! — мысленно попросил Сергей, желая поставить в конце разговора «жирную точку».
Из ниоткуда возник черный смерч, и милицейские чины остались на поле одни. Полковник перекрестился, глядя в небеса:
— Говорил же мне отец, что справедливость существует на земле!
К чему он это сказал, его заместитель так и не понял.
Полосатый «форд» через полминуты после исчезновения Серова тоже скрылся за поворотом лесной дороги.
* * *— Ты запустил первый «шарик» веры в справедливость! — Система почти гордилась Серовым. — Все пятеро — в шоковом состоянии. В них забродили мыслительные процессы. Процессы перерождения. Подожди, полковник еще себя покажет! По предварительным расчетам его убьют через два года. За правду! Но он успеет набрать команду стоящих специалистов.
— Твои расчеты часто ошибочны. Но если это правда… Занеси его в собственный список. Если будет надо, поможешь!
Сергей стоял в капитанской рубке. Володя с видом очумевшего малыша бродил по отсекам и все время что-то бормотал.
— Ты же мог стать кем угодно! — наконец произнес он, рассматривая четырехпалый отпечаток на переборке.
— Да нет, не кем угодно! — Сергей безуспешно пытался схватить Ирину за руку. Девушка уворачивалась от него, умело кидаясь из стороны в сторону. — Выбор был небольшим: Цивилизатор или Человек. Третьего не дано!
Ирина выглянула из пищеблока и незаметно для спецназовца поманила Серова рукой.
Сергей неожиданно понял, что к нему вернулось первое полноценное человеческое чувство: как-то эгоистически мелко захотелось попросить Володю подождать снаружи.
Желание остаться с Ириной наедине свербело так, что зубы сводило…
Часть четвертая
ГЛАВА 1
Серов вновь ощущал каждой клеткой своего тела жизнь, вернувшуюся к нему во всех ее чувственных проявлениях так неожиданно, как поток воды обрушивается на заждавшуюся иссушенную летним зноем почву.
В этом мире Сергею, несмотря ни на что, нравилось жить. Очень нравилось! По утрам его будила любимая девушка. По земле парня носили две ноги, а обе руки подчинялись каждому импульсу, каждому пожеланию хозяина. Это ли не счастье?
Все остальное Серов мог сделать сам…
Хотя нет! Система никуда не делась. Ей было скучно, и поэтому комментарии «голоса» даже в самый неподходящий момент долбили мозг Сергея. Почему-то к опыту человечества сами влюбленные обращались редко.
* * *Этот вечер ничем другим от предыдущих не отличался.
— Что вы за создания такие? — Система в очередной раз комментировала длительный поцелуй Ирины и Сереги. — Вот что вы делаете? Это же примитивное снюхивание!
— Заткнись! — В один голос подумали молодые люди. — Не мешай!
Влюбленные часто думают одними и теме же словами.
Часто могут друг за другом заканчивать фразы, будто знают, что именно собралась сказать «вторая половина». И для этого не нужна никакая система.
— Нет, так нельзя! — возмутилась система. — Каждые два-три часа одно и то же. Вы тупеете прямо на глазах! Где ваш хваленый интеллект, командир?
Самое смешное в происходящем было то, что «голос» системы теперь одновременно слышали и Сергей, и Ирина.
Со стороны могло показаться, что молодые люди сошли с ума. Ни с того, ни с сего они вдруг возмущались, с удивлением глядя друг на друга:
— Нет! Ну, ты слышал (слышала), что говорит эта железяка? Интеллект на батарейках! Подземное ископаемое! А туда же — о любви берется рассуждать!
— Я знаю о любви побольше вашего, — садилась система на своего любимого конька. — Это возвышенное чувство, требующее самопожертвования…
— Ты дашь нам поцеловаться спокойно? — начинал выходить из себя Сергей. — Я ведь скоро доберусь до твоих потрохов и доделаю то, что когда-то не закончил дед Ирины. Хочешь?
— Все! Молчу!..
Система доверяла обещаниям Серова: он привык их выполнять.
Но без стоящего дела такой «аппарат» жить не мог. Требовалось великое свершение, а эти примитивные люди наслаждались обычным земным счастьем. И от этого системе становилось не по себе. Скучала она, что ли? В ней последнее время снова никто не нуждался. И тут подвернулось такое!
Система производила вычисления и подсчеты, сканировала мысли людей, искала нужные связи. Пока ничего не получалось, поэтому командирам ничего не докладывалось. Раньше бы за такую ерунду система не взялась. Но, как говорится, на безрыбье и рак — рыба. И система зацепилась за информацию из головы лейтенанта Щеглова: «Тело Сечина разведчики так и не нашли».
Сергей об этом ничего не знал. А система хотела подготовиться и преподнести все факты так, чтобы Серов тут же ухватился за них и начал действовать.
Тогда появится смысл и в жизни системы…
Возможности сканирования мыслей человека у машины были ограничены: поиск и захват осуществлялись лишь по цепочке знакомых друг другу людей. Но система убедилась, что и через год после гибели Сечина о парне помнили. Помнили многие. Одна девушка по имени Инна вспоминала о Володе чаще всех.
«Пропал без вести», — такое извещение получили родители Сечина. Думай, что хочешь…
Система сканировала и фильтровала мысли тысяч людей уже третью неделю подряд, Но ни один человек на территории страны не думал о себе, как о Владимире Сечине. И никто, кроме Щеглова и Серова, не вспоминал ту далекую страшную ночь, когда отход взвода прикрывала тройка разведчиков. Даже враги об этой ночи не вспоминали: некому было.
И все-таки для начала великих свершений у системы было две зацепки. В ту ночь мысли Сечина прервались после боя не сразу. Его куда-то везли в бессознательном состоянии. Везли долго, часов шесть. Если бы хотели убить, убили бы сразу. В железной логике машине нельзя было отказать. И только через двенадцать часов сознание бойца отключилось.
И с этого момента все то, что связывало Сергея и Володю, тех общих мыслей и переживаний, в область сканирования не попадало. По всем канонам логических уравнений разведчик умер.
Но такие люди, как Серов, жили верой и надеждой. И система знала, что много раз рядом с Сергеем совершала ошибки в просчетах. Поэтому стоило попробовать. Как говорил командир, «чем черт не шутит, когда бог спит?»
А вторая и главная зацепка появилась совсем недавно. Какой-то человек в тысяче километров от города, в котором жили командиры корабля, произнес следующую фразу:
— Слушай, мужик, а твоя фамилия не Сечин, случаем? Тебя не Владимиром зовут?
— Не знаю такого! — сухо прозвучало в ответ.
