Вячеслав Шалыгин - Экзамен для гуманоидов
— А по большому счету все это мелочи, девчата. Бюрократия.
Он похлопал себя по животу.
— Сейчас бы еще пару тюбиков пивка и на боковую.
— Тебе в наряд.
— Да помню, но помечтать я имею право или нет? Ладно, на звездолете «Ермак» объявляется отбой. Всему не занятому личному составу приказываю принять параллельное палубе положение. Спокойной ночи, сударыни.
Девушки отправились в свои каюты, а Игорь открыл списки экипажа и принялся внимательно изучать найденные Соболевой несоответствия. На свежий взгляд их оказалось даже больше, чем два. Мишин задумался. Связаться с ЦУПом, пока есть такая возможность? А что спросить? Не балбесы ли составляли документацию? Или: уточните поименно состав вахтовых троек? Доложить стоит в любом случае, надо только покорректнее сформулировать вопросы.
9
Из текущего рапорта в ГРУ
…Возникшие осложнения можно расценивать как тщательно спланированную акцию… Предположение, что на борту присутствуют инопланетные агенты, пока не подтверждается…
Больше всего происходящее подходит под ближневосточный вариант. Тот же стиль и приемы…
М.10
Афанасьев Александр Николаевич, главный биолог экспедиции
— Сидите здесь, Александр Николаевич, в одном из секторов сработала сигнализация. Возможно, ничего серьезного, но до выяснения пределы комнаты прошу не покидать, — голос чекиста был ровным, как гудение пылесоса.
Муза! Она оставалась на лужайке за домом. Как я мог сидеть в комнате, когда ее сейчас будут убивать проклятые азиаты? В который раз мне снилась эта сцена? Сотый? Тысячный?
Я сплю? Нет, это что-то другое. Если бы я спал, то не смог оценить увиденный сон. Я просыпаюсь, вот в чем дело. Жарковато. Потею, как в сауне, льется прямо ручьем. Только бы не в глаза! А, черт, защипало. Где там мои ручки-ножки? Какая слабость! Семь месяцев спячки, шутка ли? Так, надо сосредоточиться и поднести правую руку к глазам. Вот-вот, почти получается. Где эта чертова автоматика?! Мне полагается порция усиленного питания и стимуляторы, уколют меня сегодня или нет?! Ага, зашипело, так-то лучше.
Когда откинулся колпак «саркофага», я увидел перед собой незнакомое лицо красивой шатенки, которая с участием смотрела на меня, протягивая стакан с «гейзером». Чуть поодаль стоял крепкий, высокий парень в униформе пилота и стройная блондинка с пультом управления камерами в руках. Я вновь посмотрел на шатенку и вдруг вспомнил ее имя. Галя. Точно, это же Галя Соболева — одна из лучших аспиранток нашего с Гошей заведения. Стоп. Ее мы единогласно определили в первую тройку, а будить меня должна тройка номер семь. Следовательно, что-то произошло. Причем с «саркофагами» или здоровьем вахтенных, раз будят не Сомова или Ермакова, а меня. Настроение мое резко упало до нуля и продолжило бы спуск еще ниже, если бы не тонизирующее действие «гейзера». Это и называется встать не с той ноги.
Галя протянула мне роскошный махровый халат, и я осознал, что сижу в открытом «гробике», мягко говоря, голым. Накинув одежду, я выбрался из камеры и, шлепая босыми пятками по теплому полу, прошелся, разминаясь, вдоль рядов анабиозной аппаратуры Красной Зоны. Внешне все было в порядке. Я допил свой «коктейль» и, возвращая Соболевой стакан, спросил:
— Что стряслось?
— Человеческий фактор, Александр Николаевич… — в глазах Галины блеснули слезы, — причем почти тотально…
Я не понимал, что за смысл вкладывала она в столь загадочную формулировку, но видел, что нервишки у закаленного лично мной бойца не выдержали. Это представлялось невероятным. Ничего, разберемся…
— Все будет нормально, Галя, — я погладил ее по прохладной руке. — Придется вам разбудить всю мою смену, раз уж так сложилось.
Я обернулся к пилоту и, строго глядя ему в глаза, спросил:
— День полета?
— Двадцать седьмой, — вытянувшись в струнку, ответил парень.
— Смена, если не ошибаюсь, первая?
— Так точно.
— Двадцать седьмой, — я почесал кончик носа. — Не так уж плохо. Будите Кольченко и Бахареву. Потом, не медля, начинайте подготовку к сдаче вахты. Сдавать будете мне лично. В книге приема-передачи дежурств отметку я сделаю сам. И еще, напишите подробный рапорт о причинах нарушения последовательности смен. То же касается и вас, госпожа бортинженер.
Я обернулся к блондинке. Та в ответ натянуто улыбнулась и кивнула. Она. Нет вопросов, она этот самый «человеческий фактор». По глазам вижу. Вон как испуганно смотрит. В зрачках страх не спрячешь, закоулков там нет. Приревновала пилотика, принцесса? Если так, то тысяч тридцать с тебя снимут, можешь не сомневаться. По червонцу за каждые досрочные сутки. А ты, командир сопливый, с двумя бабами разобраться не смог! В будущем так и останешься придатком штурвала, в капитаны слабоват!
— Рассказывай, — приказал я Соболевой спустя полчаса, когда, переодевшись и сбрив трехдневную щетину, вошел к ней в каюту.
— Все началось с путаницы в списках экипажа…
Путаница? Я призадумался. С этим я столкнулся еще на Земле: несуществующая девушка-пилот по имени Лена, например.
— Инженер из шестнадцатой смены оказался в камере восемнадцатого пилота, а тот в свою очередь — в двадцатой вместо их биолога.
— А биолог?
— Его вообще нет на борту.
— Что значит, нет?! — Я недоверчиво наклонил голову. — Может быть, он в камере «шестнадцатого» инженера или в «зеленой зоне»?
— Нет, я ввела его данные в программу поиска и получила отрицательный результат. Потом проверила визуально. Его нет нигде, даже в черном списке.
— Тогда кто его заменил?
— Не знаю, так же, как не знаю ничего о шести дополнительных «саркофагах» в «красной зоне» и двадцати в зоне черного списка. Они не подключены к общей системе, и компьютер их просто не видит. Если бы я не пошла проверять в связи с путаницей обстановку лично, то обнаружить бы их не смогла. Крышки камер затонированы, лиц я не разглядела, может быть, биолог там… Только навряд ли, параметры на автономных дисплеях этих камер соответствуют очень тренированным спортсменам, а пропавший был самым обычным парнем. Здоровым, конечно, но не мастером спорта.
— Очень интересно, а количество подключенных к системе камер осталось прежним?
— Компьютер отвечает, что да, но кого-нибудь незнакомого не видит.
— Еще интереснее. Значит, или наш коллега никуда не исчезал, или его заменили кем-то компьютеру известным, но упрятанным в какой-то скрытый файл. Эту версию вы отрабатывали?
— Да, Ирина, бортинженер, перевернула всю программу. Никаких скрытых файлов. Биолога нет, шестнадцатая камера не пуста, но в двух экземплярах тоже никто не числится. Но, главное, она утверждает, что автономные «саркофаги» запрограммированы на одновременное включение в двести пятый день полета… Это ваша смена…
— Я уже подсчитал, — я начал понимать, что дело не в блондинке. — С Землей связывались?
— Да, но сначала они очень долго проверяли свои бумаги, потом отказывались верить, а теперь — сигнал идет так долго, что мы решили не медлить, чтобы не опоздать, если Ира ошибается в расчетах. Через десять дней связь вообще прервется, так что решать все вопросы придется вам.
— Не мне, а Сомову…
— Нет, Александр Николаевич, вам, — Галя нервно смяла промокший носовой платок. — На двадцать пятый день в системе проявился вирус. Все смены после десятой и все колонисты, кроме черного списка, от программы «побудки» отключены… только поддержание жизнедеятельности… Мы везем шесть тысяч банок с человеческими консервами…
Она снова расплакалась, на этот раз навзрыд. Я почувствовал, что бледнею, в глазах потемнело, но через секунду самочувствие вернулось в норму. Меня били и не так, ничего, выжил. Сейчас надо осмыслить ситуацию, побеседовать с остальными, и решение отыщется само собой.
Через пару минут мы уже вчетвером сидели в рубке. Я, невозмутимо попивая крепкий чай, слушал доклад Мишина. Переживающая больше всех Ирина сидела, опустив голову и то и дело шмыгая покрасневшим носиком, дополняла слова пилота профессиональными репликами. Что и говорить, ее братия напортачила, однако, брать на себя вину всего цеха ей не следовало. Не рационально. Впрочем, пусть прочувствует ответственность. Утешать ее я не собирался.
— Навигационный, управляющий и резервный компьютеры работают нормально, — Игорь говорил немного срывающимся голосом, но в целом выглядел спокойным и деловитым. — Проблемы только в системе жизнеобеспечения. С самим вирусом Ирина справилась, но ликвидировать последствия его деятельности без переключения системы на дублирующий аппарат не представляется возможным. Придется переустанавливать большую часть программы. Продублировать медицинский компьютер способен лишь «Навигатор», но это означает, что его придется отвлечь от основного дела, а до прибытия на планету это невозможно. Мы не сможем никого разбудить, пока не приземлимся, кроме…
