Алан Фостер - Проклятые: Военные трофеи
– Смертельное продолжение.
– Задумайтесь, какую неоценимую роль может это сыграть для вашего народа, – горячо спорила она. – Я могу быть рядом: наблюдать, записывать, анализировать. Это даст вам качественно отличную картину вашего развития. Он прислонился к стене кабины.
– А когда вы решите, что фактов накопилось достаточно, то в один прекрасный день исчезнете и откроете все ваши изыскания Узору, и они устроят нам погром.
– Нет! – Ярость в ее голосе поразила его. Поразила она и ее, но она не извинилась и не отступила. Вот один из тех моментов, подумалось ей, когда полезно бывает перенять некоторые из человеческих качеств, изученных ею. – Я этим буду заниматься не только ради вас, но и ради себя. И я абсолютно все, записи и прочее, буду отдавать под ваш непосредственный контроль. Кроме того, – стойко заявила она, – до тех пор, пока я работаю в сопровождении вас, убить вы меня в любой момент успеете. Мне кажется, что я, в данном случае, рискую гораздо больше вас. Довольно долго он не мог вымолвить ни слова и только смотрел на нее в немом восторге.
– Записи легко скопировать, – вымолвил он, наконец.
– Я буду все оригиналы тут же отдавать вам на хранение, как только они будут сделаны.
– Вы торгуетесь ради спасения собственной жизни.
– Я спорю ради предоставившейся уникальной научной возможности, – возразила она. Как он ни пытался, но не мог убедить себя в том, что она хоть в чем-то лжет. – Если бы не так, разве бы я предложила находиться все время в непосредственной близости от вас? – Гребешок ее, наконец, расслабился. – Это было бы величайшим достижением моей профессиональной карьеры. Наконец-то после меня осталось бы что-то действительно полезное. У вас на сохранении, конечно.
– Я не очень…
Видя его колебания, она отважилась на последний свой аргумент.
– Не забывайте, что в любой момент вы можете внушить мне, чтобы я все забила о сегодняшнем. Вы даже можете внушить, чтобы я забила вообще все, что знаю. Вы можете внушить, чтобы я убила себя, как сделали это с турлогом. – Ее певучий, дрожащий голос смягчился. – Насколько я разобралась, вы вполне могли уже внушить мне это, заронить в сознание. Но я все равно стою здесь и предлагаю вам помощь и доверие. Она ухитрилась предвидеть все – от возможных возражений до зримых альтернатив. Ему тяжело было поспевать за ходом ее мысли. Впервые он осознал, какой воистину небывалый разум скрывается за этими бледно-голубыми глазами, птичьей головой, откровенно декоративными перьями.
– Но вы могли бы убить меня, – пробормотал он, – и улизнуть с полученными знаниями. Она издала свистящий смех.
– Я же вейс. – Неужели вы искренне способны представить меня, несмотря даже на все, что я пережила, замышляющей и претворяющей в жизнь план убийства человека? И даже если бы я настолько рехнулась, чтобы попытаться, неужели вы думаете, что не смогли бы остановить меня?
– Извините. Ставки слишком велики, и я вынужден рассматривать всякую возможность.
– Я знаю. – Она откровенно ему сочувствовала, и от этого было только тяжелее. – Позвольте мне сказать вам, что вы в настоящее время испытываете. Вы чувствуете себя в изоляции – как от нормальных людей, так и от вашего особого вида. Вы уникальны. Как, в своем роде, и я. Мы оба в изоляции, полковник Неван. Вы – по генетическому предопределению, я – по выбору профессии. И если каждый окажется в состоянии понять ситуацию другого, то это позволит нам работать вместе ко взаимной выгоде.
– Вы сумасшедшая, вы знаете? – пробормотал он.
– Нет. Я просто из тех, кто полностью посвятил себя своему призванию.
И я вижу уникальную возможность записать и изучить одно из интереснейших явлений в развитии межрасовых отношений за последние тысячелетия. Я не думаю, что это повод рядить меня в тогу сумасшедшего. Может случиться даже так, что подобные вам и представляют из себя тот самый необнаруженный фактор, который позволит отмести мою пессимистическую гипотезу. Он моргнул.
– А как это возможно? Я же говорил вам, что на других людей мы воздействовать не можем.
– А кто вправе говорить, что вы можете, а что – нет? Каким образом ваш народ может или не может влиять на пути развития Галактики? В настоящее время ваше присутствие на общественной сцене Узора хрупко и запретно. Но кто может сказать, как и когда это может измениться? Вы представляете из себя совершенно новую составляющую социальной эволюции. Никто не мотает сказать, в каком направлении может в будущем сказаться ваше влияние, а тем более, когда кончится война. В каждом новом поколении ваш талант может усиливаться или ослабевать. Невозможно предсказать. Можно только записывать и изучать, анализировать, с тем, чтобы вы как можно лучше были подготовлены к тому, что может произойти. Так позвольте мне, которая способна предложить кое-что из того, что не могут сделать ваши сородичи, поучаствовать в этом. Я нужна вам, полковник Неван. Вам и вашему народу понадобится мой взгляд. Хрупкая, оперенная, пышно украшенная фигурка выжидательно смотрела на него. Он знал, что одной рукой может свернуть тонкокостную, гибкую шею, так же, как мог внушить ей, что, выйдя на поверхность, следует первым делом утопиться в море или прыгнуть с крыши самого высокого здания. Она беспомощна перед ним – физически и ментально. Вот только… слова ее не лишены смысла.
К тому же он в любой момент может убить ее и потом, придумав более тонкий подход.
– А вы не боитесь оставаться рядом со мной, зная, что я в любое время могу от вас избавиться или внушить, чтобы вы сделали это сами?
– Конечно, боюсь. Я одержимая, но не тупая. Но вся моя жизнь состояла из риска в интересах дела. И едва ли я изменилась. – Страат-иен подумал, что так, обычно, говорят люди.
– Я буду следить за вами ежеминутно. И если мне покажется, что вы затеяли побег или решили хоть словом проболтаться о том, что узнали… Голова ее качнулась, она оборвала его.
– Я знаю. По-иному было бы глупостью с вашей стороны.
Он протянул руку – и она инстинктивно сжалась.
– Уважаемый ученый-историк Лалелеланг с Махмахара, добро пожаловать в Ядро.
Негибкий клюв не позволял ей улыбнуться, да она и не собиралась. Крылья и тело, шея и глаза, перья и ресницы – все закрутилось в самых отточенных жестах, выражающих восторг.
Большинство из них, конечно же, прошли впустую для невосприимчивого представителя Человечества.
ГЛАВА 12
Все на базе были огорчены и шокированы, когда обнаружилось, что проживающий там турлог умышленно проломил перегородку, отделяющую его покои от подводной части бухты, и в одиночестве утопился в хлынувшей внутрь морской воде. Все не преминули вспомнить, что турлоги – существа неимоверно меланхоличные, широко известные своим разочарованием в жизни, как таковой. Хотя самоубийства среди них случались не часто, прецеденты были. Командование Узора по долгу службы было опечалено потерей стратегического советника.
Амплитур, со своей стороны, тоже перевал об утрате одного из самых ценных двойных агентов в военной структуре Узора – погоревал и забыл. Такие потери хотя и были достойны сожаления, но в целом оказывали незначительное влияние на ход великого противостояния. Страат-иену приходилось все время убеждать себя, что он принял верное решение. Благодаря всему, что они пережили вместе с Лалелеланг, он доверял ей, насколько член Ядра вообще может доверять постороннему. В каком-то смысле с ней было даже проще, чем если бы на ее месте был человек не из Ядра. Но он постоянно следил за ней и в результате своего выбора никогда не мог почувствовать себя до конца спокойно.
Однако же, как она и указывала, он в любой момент может исправить ситуацию, было бы желание.
Она очень заботилась о том, чтобы не вызывать у него ни малейших подозрений, и работала постоянно в непосредственной близости к нему. А также аккуратно записывала для него все свои нечастые разговоры по подпространственной связи, а он тайком прогонял их через большую систему дешифрующих программ. Каждый раз все оказывалось чисто. Она не делала попыток послать на родную планету тайных зашифрованных посланий. Большая часть того, что она передавала, состояла из общих фраз и традиционных приветствий сестрам по триаде.
Вдобавок ко всему, ему в конце концов пришлось иметь дело не только со своими, но и с чужими подозрениями.
Было неизбежно, что рано или поздно ее придется представить другим членам Ядра на Чемадии. Всего таковых имелось четверо: сам Неван; младший капрал Мак-Коннелл; штабс-капитан Инес и недоверчивый сержант Коннер, который в настоящее время принимал участие в боях и присутствовать не мог. Все они и составляли представительство Ядра на Чемадии. Сидя на узкой полоске пляжа у единственного мелководного участка бухты, они разглядывали своего короткого, мускулистого коллегу почти с такой же подозрительностью, как и миниатюрную, тощую вейсскую самку, сидящую сбоку и поигрывающую своими замысловатыми украшениями.
