Майкл Сканлон - Сошествие ангелов
Его конечности бугрились мышцами, а длинный хвост был покрыт струпьями по всей длине, заканчиваясь неправильной формы иглами, покрытие кровью павших рыцарей.
Воины с копьями окружили его, но его шкура оказалась непробиваемой для такого оружия, стальные наконечники отбивались от его толстой кожи. Сар Лютер старался подойти достаточно близко, чтобы добраться до его брюха, но несмотря на свои большие размеры, Зверь был проворный и способный использовать свой низкий центр тяжести, чтобы встретить любую угрозу с неестественной скоростью.
– Думаешь, нам стоит прийти им на помощь? – спросил Немиил, перекинув меч на плечо.
– Думаю, стоит, – сказал Захариил. – Мы ничего не сможем сделать, пока оно не будет мертвым.
Захариил повернулся к остаткам его линии меча и указал на одного из воинов.
– Пойди проверь, как там Сар Гадариил, уверься, что он жив. Остальные со мной.
Когда рыцарь пошел проверять самочувствие их лидера, Захариил повел остальных к неистовствующему Зверю. Он увидал, как рыцарь опрометчиво пытался пробраться мимо него, когда клацающие, искривленные клыки нанесли удар ему в горло, и, схватив его, разорвали пополам.
Зверь проглотил одну половину быстрым глотком и отбросил нижнюю часть тела рыцаря. Захариил был поражен стремительностью смерти рыцаря, и его руки сильнее сжали меч.
Другой рыцарь упал, сбитый с ног хвостом монстра, и еще один был сокрушен топающей ногой. Больше рыцарей помчалось, чтобы сразится с последним Зверем, но Захариил мог видеть, что они только напрасно отдавали свои жизни в схватке с этим монстром, поскольку ничто, рожденное на Калибане не могло победить столь ужасное существо.
Едва к нему пришла эта мысль, как он увидел, что Лев повел войско окровавленных рыцарей в центральное кольцо внутреннего двора замка.
Лев был прекрасным воином, блистательным в своей броне и великолепным в своем воинственном поведении, ведь Захариил видел его до этого только в мирной обстановке.
Никогда прежде он не видел Гроссмейстера Ордена на войне.
Захариил всегда знал, что Лев был выше любого воина Калибана, это было тем, что в нем замечали в первую очередь, но взглянув на него теперь, с окровавленным мечом, распущенными волосами и воинственным пламенем в его глазах, он понял, что Лев был больше чем любой человек, который когда либо был или будет. Его необъятность проявлялась не только физически, но и одним его присутствием в мире.
Ни один человек, независимо от того, насколько он был могущественен, не мог сравнится со страшной славой Льва.
С пламенем войны за своей спиной, Лев был наиболее замечательным и ужасным из всего того, что Захариил когда либо видел.
Лев безостановочно вел своих воинов к Зверю, и воины следовали за ним без колебаний и явного страха. Будто почувствовав, что наконец появился достойный враг, Зверь повернул свою ужасную, кривую голову к Гроссмейстеру Ордена.
Когда он это сделал, Сар Лютер схватил у одного из своих воинов длинное копье и нырнул вперед, перекатившись под клацающими челюстями Зверя и проткнул его острием.
В то же время, Лев прыгнул к Зверю, его меч резанул того по одному из глаз. Голова Зверя крутанулась в сторону, уклоняясь от удара Льва, когда Лютерово копье погрузилось в мягкую плоть его горла.
Зверь завизжал с режущей нервы пронзительностью, которая оглушила всех рыцарей в дворике. Рыцари упали на колени и зажали руками шлемы, поскольку агонизирующий крик, благодаря своей силе, проникал в их черепа. Даже Лютер, вклинившийся под Зверя, упал от резонанса крика, продолжая держать руку на своем копье. Кровь лилась из шеи Зверя, по-артериальному мощной, измазывая второго командора Льва в крови.
Захариил чувствовал, как струйки крови бежали из ушей, крик Зверя будто разрывал его мозг. Его видение затуманилось и слезы страдания текли из глаз, но он старался держать их открытыми, поскольку он видел нечто сверхъестественное.
Хотя рыцари Ордена корчились в муках от крика Зверя, Лев оставался недвижим. Возможно его чувства были лучше, чем у его воинов, или может быть, его усиленная устойчивость позволила ему сопротивляться этому, какой бы ни была причина, было ясно, что он оставался нетронутым криком.
Лев запрыгнул на спину Зверя, используя свои неестественные размеры, чтобы взобраться на его тело, удерживаясь рукой и ногой. Монстр рухнул от боли, потянув Лютера под себя, поскольку он держал копье до самого конца.
Даже когда Захариил плакал от боли, он понимал, что наблюдать за своими двумя братьями, когда они повергали Зверя, было честью. Лев, наконец встал сверху Зверя, и Захариил увидел вспышку серебряной стали, когда он поднял свой меч, острием книзу, и воткнул его в череп Зверя.
Никто кроме Льва не имел достаточно сил для свершения такого подвига.
Лезвие погрузилось в Зверя, края меча Льва врезались в чешучастую поверхность шкуры Зверя. Борьба монстра резко прекратилась, и оглушительный вопль, который поверг рыцарей, оборвался.
Зверь вздыбился на задних лапах от внезапной судороги, и Льва выкинуло из его седла на спине Зверя. Рукоять копья вырвалась из руки Лютера, и он откатился в сторону от существа, в истекающей кровью броне.
Внезапная тишина, последовавшая после смерти Зверя, была странной и расслабляющей, отсутствие звуков походило на то, будто пришел внезапный конец неожиданного шторма, который развеялся в одном апокалиптическом раскате грома.
Рыцари начали подниматься с окровавленных камней внутреннего двора, не веря в исход той битвы, свидетелями которой они стали. Тело Зверя содрогнулось в последнем рефлекторном вдохе и затем затихло.
Лев Эль'Джонсон появился из-за Зверя и рыцари начали радоваться при виде своего героического лидера.
– Джонсон! Джонсон! Джонсон!
Пока Захариил наблюдал как приветствовали Льва, Лютер поднялся на ноги из озера пролитой крови Зверя. Где-то в бою Лютер потерял свой шлем, и все его лицо было в крови.
Приветствия Льва все не стихали, и Захариил увидел мимолетную вспышку зависти на Лютеровом лице. Но она прошла так быстро, что Захариил даже не был уверен, видел ли он ее на самом деле, но сила эмоции, которую он наблюдал на лице Лютера, была безошибочной.
Лев поднял руки для тишины, и рыцарские поздравления немедленно стихли.
– Братья! – крикнул он, указывая на замок в центре внутреннего двора. – Это еще не конец. Стены взяты, но Рыцари Люпуса еще не побеждены. Они скрылись в своем замке и должны быть искоренены огнем и сталью.
Гроссмейстер Ордена взмахнул своими широкими руками, указывая на бойню, произошедшую во внутреннем дворе, на мертвых рыцарей и побежденных Зверей.
– Любой человек, который унизится до того, чтобы позволить Зверям сделать всю работу за себя, недостоин жизни, – сказал Лев. – Рыцари Люпуса утратили свое право на милосердие, и им не будет дано никакой пощады. Мы ворвемся в их замок и никого не оставим в живых!
Внутренняя часть замка была устрашающе покинутой, его залы были увешаны заплесневевшей паутиной, и вокруг витал дух заброшенности, что Захариил находил удручающим. Он и Немиил продвигались по узкому коридору, украшенному камнями и гобеленами, их путь освещался чадящими лампами, подвешенными на бронзовых креплениях.
Пустота говорила о годах пренебрежения, везде собралась пыль, и течение времени казалось, остановилось в пределах замка. Звуки борьбы где-нибудь в замке могли быть услышаны на расстоянии, но где бы ни происходило сражение, это было далеко отсюда.
– Где все? – спросил Немиил. – Я думал, что это место будет битком набито воинами.
– Я думаю, что все они должны быть где-то в другом месте, – сказал Захариил. – Это ведь большой замок, в конце концов.
Лев Эль'Джонсон разбил ворота замка одним могучим ударом меча, и рыцари Ордена потекли внутрь, разойдясь по крепости маленькими группами, чтобы выследить последних из врагов.
Захариил и Немиил выбрали лестницу к верхним уровням, надеясь найти нескольких вражеских воинов, чтобы выместить на них свой гнев, но вместо этого находили только пустые залы, покинутые палаты, и отражающими эхо хранилищами, которые долго были закрытыми и забытыми.
– Постой, – прошипел Захариил, подняв руку для тишины, – ты слышишь это?
Немиил насторожился и кивнул, слыша тот же шум шагов и скрип мебели, что и Захариил. Парни переглянулись между собой и пошли по направлению к двустворчатым дверям, за которыми разносились звуки, занимая положение по разные стороны от нее.
Звуки движения раздались вновь, и Немиил поднял руку с тремя отогнутыми пальцами. Захариил кивнул и начал считать в обратном порядке вместе с кузеном, когда он загнул один палец в ладонь, потом второй, и наконец третий.
Немиил развернулся и ударил ботинком прямо посередине дверей, раскалывая замок и распахнув их настежь.
