Дмитрий Янковский - Жесткий старт
– Будь готова! – предупредил Шива сестру. – Чтобы меньше терять в пройденном расстоянии, я попробую нырнуть в разворот с еще более высокой орбиты.
– В расстоянии мы так не выиграем, – помотала головой Тана. – Ты просто боишься начать падение на звезду с низкой орбиты.
– Я боюсь? – вспылил Шива. – Хочу снизить перегрузки и не гонять понапрасну гравитор на критических режимах!
– Гравитор выдержит, – спокойно ответила Тана. – Можешь даже снизить орбиту. Никто этого не будет ожидать, а в возможностях яхты я нисколько не сомневаюсь.
– Тогда гравитор на двадцать! Тормозим!
Снизив скорость, «Фея» начала падать на звезду по довольно крутой параболе, но никто из соперников на это всерьез не отреагировал, не допуская мысли, что со столь низкой орбиты можно начать разворот. Все были уверены, что наблюдают ошибку пилотирования новичка, после которой ему неминуемо придется разгоняться, чтобы повысить орбиту.
Шива же разгоняться не собирался. Доведя яхту до границы сектора разворота по быстро снижающейся траектории, он развернул корабль маршевыми двигателями вперед и мощнейшим ударом всех факелов обнулил скорость относительно звезды. «Фея» грудой металла совершенно отвесно начала рушиться на светило. Тана выставила гравитор на единицу, чтобы компенсировать возникшую невесомость, а Шива, не теряя времени, маневровыми двигателями сориентировал яхту на нужное положение в пространстве.
– Гравитор на восемьдесят! – выкрикнул он.
Тана перевела усилие и рванула рычаг в тот момент, когда брат запалил маршевые факела. Яхта задрожала от непомерного усилия, по палубе под креслами прокатилась волна металла, а один из боковых обзорных экранов погас – не выдержал кабель, идущий от камеры. Но, хоть и медленно, преодолевая инерцию, «Зеленоглазая фея» вышла на новую траекторию, оставив позади всех соперников.
Остальные пилоты начали один за другим нырять в разворот с более высоких орбит – на экране заднего вида то и дело вспыхивали яркие звезды тормозных и маршевых факелов.
– Мы летим первыми! – Тана не могла сдержать радость.
Однако надолго такое преимущество им сохранить не удалось. Сначала их обошел Тит на «Ускорителе», затем еще две яхты. Шива все еще иногда терялся в позиционной борьбе, проигрывая на том, что пытался получить преимущество за счет мощности, а не за счет точного расчета траектории. Зато он умел рисковать, удерживаясь на тонкой грани между смертельной опасностью и оправданной храбростью. Тана понимала, что во многом это передалось ему от отца, ведь тот был боевым офицером, чья работа целиком состояла из риска.
На участке пути от разворота до финиша им с Шивой удалось взять на абордаж три корабля, а самим подвергнуться лишь двум швартовкам. Окрыленный успехом, Шива решил потягаться в этом и с Титом, но лишь потерял позицию в гонке из-за необходимости нескольких экстренных торможений.
Обратно к причалам «Фея» вернулась пятой. Учитывая, что соревноваться пришлось с лучшими пилотами в этой зоне пространства, результат был более чем обнадеживающим. На причале Шиву и Тану встретил улыбающийся Мак.
– Я наблюдал за гонкой, – сообщил он то, что было понятно и так. – Выступили вы, ребята, отменно. Титу тоже обеспечена премия за отличное обучение. Пожалуй, дальше не имеет смысла упираться в улучшение навыков пилотирования. Остальное – дело времени. У вас редкие природные данные, тут и говорить нечего. Когда налетаете необходимое количество часов, даже Титу будет сложно с вами тягаться, уже чувствую. Но расслабляться не дам. Для дела, к которому я вас готовлю, потребуется овладение не только тонкостями управления, но и другими навыками.
– Например? – заинтересовался Шива.
– Догнать вышедший из субпространства транспортник – лишь половина дела, если не меньше. Спойлер, идущий у вас в кильваторе, удержит жертву от ухода в субспейс, об этом не следует беспокоиться, но для захвата судна придется вскрыть шлюз и проникнуть в рубку. Там тоже ждут трудности, поскольку команда транспортника как правило блокирует автопилот, чтобы исключить движение по несанкционированному маршруту. Вам придется овладеть навыками взлома, дорогие мои, ведь в космосе нянек не будет. Каждый станет заниматься своим делом, в том числе и я. Штурмовать суда мне не придется, конечно, а вот протаскивать похищенные грузы через таможню буду именно я. Ладно, пока отдыхайте, а послезавтра начнем изучать теорию и практику взлома. Времени мало, так что лениться не дам.
Оказалось, что полигон, на котором располагались модели транспортников в натуральную величину, находится под землей, на участке, принадлежащем Маку. Тренажеры выглядели так натурально, что у Таны не было ни малейших сомнений в их происхождении – это могли быть только фрагменты реальных, отслуживших свое кораблей, включая охранные системы и машинерию в рубках управления. Наверняка Мак доставлял их с орбиты по частям, а затем монтировал на полигоне. Задача была не из легких, но дело того стоило – пилоты, принимавшие участие в захватах, имели возможность постоянно совершенствовать навыки.
Раньше Тана всегда отклоняла приглашения Мака посетить его дом, но теперь отказ прозвучал бы глупо, поскольку речь шла не о романтическом ужине, а о тренировках перед серьезным делом. К тому же Мак давно оставил всякие попытки ухаживания и двусмысленные намеки, что, с одной стороны, радовало Тану, а с другой – несколько осложняло общение. Она привыкла к тому, что у нее почти всегда есть повод отшить Мака или просто нагрубить ему в случае нарушения договора, что делало их начальственно-подчиненные отношения более паритетными. Теперь же, когда отношения вошли в строго деловое русло, Тана начала ощущать некоторую неловкость от невозможности иметь рычаг давления на Мака. Со времен рабства в ней на подсознательном уровне крепко засела мысль, что внимание мужчины дает женщине власть над им. Даже надзиратели на фабрике, имея все возможности принудить женщину к сексу, предпочитали вступать в интимные отношения по согласию, стараясь добиваться его всегда, когда это не требовало больших затрат. Поэтому, не говоря «да», но и не отнимая надежду его услышать, можно было добиваться от мужчин значительных послаблений. И хотя мужское внимание действительно было для Таны неприятно, его отсутствие словно лишало ее некого невидимого, но прочного щита. Не отдавая себе в этом отчета на сознательном уровне, Тана тем не менее заподозрила, что в случае с Маком перегнула палку и он соскочил с крючка. Не следовало ему говорить столь откровенного «нет», тогда можно было бы куда в больших пределах пользоваться его хорошим расположением. Теперь же момент был, похоже, упущен – Мак перестал поглядывать на Тану прежним взглядом, скорее всего нашел себе более доступный объект, пусть и менее яркий. Это сказалось и на характере обучения – спуску новичкам теперь никто не давал.
Задача взлома шлюзов оказалась куда сложнее, чем представлялось, а ее решение лежало совсем в другой плоскости, чем можно было подумать. Тана считала, что вскрыть шлюз можно путем подбора кода с помошью специально созданного устройства, однако оказалось, что бортовой вычислитель бдительно следит за изменением общей нагрузки в электросетях корабля и игнорирует сигналы с внешних устройств, к ним не подключенных. В результате взлом оказался именно взломом – физическим, грубым, но эффективным. Он осуществлялся при помощи штурмовых плазменных резаков, вроде тех, которыми для похожих целей пользуется полиция. Абордажная команда попросту вгрызалась в броню обшивки, удаляла стопорящие элементы люка, а затем проникала внутрь в вакуумных скафандрах, задраивала промежуточные переборки и только потом производила захват.
Работе с резаком Шива обучился за пару дней, порезав при этом около тонны металла. Эта наука, совсем не такая простая, как ему казалось в теории, далась ему с большим трудом. За два дня, по большому счету, он выучился лишь запускать устройство, прорезать щель и гасить резак, причем в воздушном пространстве, что, по уверению Мака, было куда проще, чем в вакууме. Как и в случае с пилотированием, Шива стремился решить задачу путем усиления мощности выброса плазмы, однако результатом был не аккуратный надрез, а лишь увеличивающееся раскаленное пятно на металле. Оказалось, что к физике непременно надо добавить химию, для чего на резаке была предусмотрена подача окислителя в зону высокой температуры. Но вот тут и начались проблемы, как с дозами окислителя, так и с температурными режимами, при которых он эффективно работал. Повозиться пришлось всерьез, то превращая металл в тяжелые щиты окалины, то разогревая его добела без всякого намека на разрез. Когда же на пробном щите появился первый неаккуратный шов, Шива обрадовался, как ребенок. К концу второго дня он достаточно отточил новое для него умение.
