Рэй Олдридж - Машина-Орфей
– Мы запомним это, генерал, – сказал Сомнир и бесцеремонно выключил экран.
Руизу показалось, что выражение лица у генерала было немного отчаянное, словно ему не хотелось возвращаться в бессонный и бессознательный ад файлов компьютера.
– Они не знают, где они, – сказал Сомнир, все еще читая его мысли. – Мы не даем им пробудиться надолго, чтобы они не могли об этом думать.
Руизу пришла в голову неприятная мысль.
– Это туда отправилась Лиил?
– Да, – сказал Сомнир, – но я не стану вызывать ее из ее сна просто для того, чтобы ты мог с ней попрощаться. Она не хотела бы этого.
– Понимаю, – горестно сказал Руиз. – Ну, а что теперь?
– Теперь мы пошлем тебя обратно в твое тело, чтобы ты смог одолеть или хотя бы попробовать одолеть гетмана, – Сомнир поднял руку, и большой медный хронометр появился на его запястье. – Прошло примерно четыре минуты реального времени с тех пор, когда ты очутился в виртуальной реальности. Она не ожидает, что ты вернешься обратно ты скоро. Большую часть их людей мы держим здесь целыми днями, чтобы причинить им как можно больше вреда и заразить наибольшим безумием.
Хронометр дернулся и исчез в вихре розового дыма.
– Мне интересно: почему родериганцы продолжают приходить к виртуальному Компендию, если все, что они могут унести с собой – это безумие?
Сомнир рассмеялся с изрядной долей злорадства.
– О, мы не всегда совершенно и полностью разрушаем их. Временами мы выдаем им сравнительно безвредные порции сведений. Как раз столько, чтобы удержать их от разрушения индуктора и от окончательного уничтожения нашего Компендия. И мы делаем все, что можем, чтобы Родериго и Дельт продолжали кидаться друг на друга, чтобы перегрызть глотку.
– О-о-о, – сказал Руиз. – Хорошо, а знаете ли вы ответы на их вопросы? Что в действительности происходит под крепостью Юбере? Вы не хотите дать мне какие-нибудь сведения, чтобы я мог их использовать, если у меня не получится одолеть гетмана? Она обещала переправить меня с Суука, если я смогу получить для нее сведения. Или, может быть, вы дадите мне весьма правдоподобную ложь – что-то, с чем я мог бы работать?
– Ты все еще настолько не в себе? Родериго никогда не выполнят свои обещания, – Сомнир бросил на Руиза жесткий, даже недружелюбный взгляд. – У меня большие надежды на тебя, но ты можешь потерпеть поражение. Те сведения, которые они ищут, слишком важны, чтобы можно было тебе их доверить, если только ты смог бы одолеть Желтый Лист… А что касается попыток обмана Родериго… вот уж поистине дурацкая надежда.
Руиз неохотно, но признал, что в этих словах был прав. Все же, между ним и бегством стояло большее, чем просто Желтый Лист.
– Но если я все-таки смогу ее одолеть… что тогда?
Сомнир снова разгорячился и, сбросив свое горностаевое покрывало, зашагал взад-вперед между холоэкранами и кубиками данных, разговаривая вполголоса сам с собой. Наконец он воздел руки к небу и сказал:
– Хорошо. Я жил на очень большой скорости с тех пор, как привел тебя к Лиил, поэтому у меня была неделя, чтобы сражаться со своей совестью. Она, правда, совсем не то, что была раньше, совсем не то. Эта тайна немыслимой опасности, она гораздо более грозна, чем ты можешь себе представить или понять в настоящий момент. Но она открылась, наверняка открылась. То, что говорил тебе твой приятель Публий, конфликт в Моревейнике, заговор работорговцев – все это убедило меня, что тайна вышла наружу.
– Это будет бедствие, если только родериганцы узнают наверняка, что это такое… Но это будет беда, если кто-то еще узнает, что это такое.
Сомнир уставился на Руиза пристальным недобрым взглядом.
– Я отнюдь не восхищаюсь тобой, Руиз. Ты то, что я всю жизнь презирал, чем возмущался, от чего бежал. Ты – человек насилия. Невзирая на все перемены, которые в последнее время произошли с тобой, ты все еще убийца. Сердце твое открыто для меня. Ты убил бы меня в тот же миг, когда узнал бы, что это может спасти тебя и твоих друзей. О, ты обязательно станешь оправдывать это до тех пор, пока убийство перестанет казаться тебе убийством, если только сможешь подобрать аргументы. Ты бы сказал: он просто совокупность программ в машине, не по-настоящему живой человек, и все такое прочее. Но ты сделаешь это невзирая на то, сможешь ли ты оправдать это или нет.
Но тут огонь в глазах Сомнира погас, и плечи его сгорбились.
– И все же, в тебе есть какая-то порядочность. Даже я должен это признать. Поэтому, если тебе удастся преуспеть в войне против Желтого Листа, я расскажу тебе эту тайну, и ты должен будешь с ней сделать то, что подскажет тебе твое сердце насильника и убийцы. Среди этих руин ты можешь найти нежданную помощь, поэтому будь внимателен, – он взял Руиза за рукав и подтащил его к ближайшему большому холоэкрану. – Посмотри, – сказал он и коснулся экрана, который расцвел и ожил.
Руиз увидел нишу виртуального Компендия, уменьшенную наполовину. Его тело лежало на камне-пуховике, видимо, отдыхая в легкой дреме, хотя сперва его тело показалось ему неподвижным, словно мертвое. Потом Руиз увидел легкое движение груди, а Низа, которая стояла, отвернувшись от него, возле его тела, стала безумно медленно поворачивать голову, чтобы посмотреть на него.
– Разница во временных потоках, – сказал он, сообразив, в чем дело.
– Да-да, – сказал Сомнир. – Разве я тебе не говорил?
– Говорил, – Руиз быстро подошел к экрану, чтобы рассмотреть лицо Низы. Она смотрела вниз, на его тело, и, когда она повернулась, на ее аристократических чертах застыло такое нежное, ни с чем не сравнимое выражение.
Руиз почувствовал, что сердце его сжалось сладко и больно.
Он посмотрел мимо Низы и увидел, что Желтый Лист сидит у противоположной стены, а страшная маска шлема поблескивает в неверном свете.
Его коснулось серьезное сомнение.
– А как насчет устройств наблюдения и безопасности? Мне не принесет никакой пользы, если я убью гетмана, а ее приспешники прибегут минутой позже. У Геджаса наверняка есть человек перед пещерой.
– Вероятно, – сказал Сомнир. – Но в пещере не разрешаются никакие следящие устройства. Если виртуальный Компендий почувствует их, он отключается. Или не включается с самого начала. Если такие устройства появляются в пещере потом, мы так резко отключаем поле, что это, как правило, убивает того, кто подключился к виртуалу. Они научились уважать наши представления о неприкосновенности прав личности за прошедшие столетия.
– О-о-о, – сказал Руиз. Он еще раз посмотрел на Низу и почувствовал, что улыбается, как глупый мальчишка.
– Хорошо, Руиз, – все внимание сюда, – сказал нетерпеливо Сомнир. – Сперва сломать шею гетману, потом будете заниматься счастливыми воссоединениями. Таков порядок вселенной, как полагаю. Теперь, пожалуйста, сосредоточься.
Библиотекарь достал легкую указку и воспользовался ею, чтобы показать на кучу костей и мусора в темном дальнем углу ниши.
– Если ты выживешь, посмотри тут. Тут есть шлем индуктора, в нем будет только слышен голос. Шлем спрятан здесь. Надень его. Мы тогда сможем разговаривать. Я не возьму тебя обратно в виртуальную реальность – это отнимает слишком много энергии, и та ячейка, которую ты принес, давным-давно исчерпалась.
– Хорошо, – сказал Руиз, все еще глядя на Низу, которая стала медленно-медленно поднимать руку, чтобы, видимо, похлопать его по плечу. Выражение ее лица постепенно переходило в тревожное.
Сомнир фыркнул, на его юношеском лице появилось неподобающее ему циничное выражение.
– Руиз, тебе необходимо сосредоточиться на той задаче, которая перед тобой стоит. Я оставлю тебя на пять минут. Собери свою волю, сосредоточься, соберись. Приляг, чтобы тебе не пришлось дергаться, когда вернешься в собственное тело.
Руиз с трудом оторвал внимание от Низы.
– Да. Хорошо, постараюсь сделать лучшее, на что способен.
Сомнир серьезно смотрел на него.
– Тогда удачи тебе, – сказал он наконец и, прежде чем звук его голоса растаял, исчез.
Это было больно. Руиз не смог окончательно подавить стон боли, когда он вернулся в свое собственное тело. Было такое ощущение, словно все кости его тела переломали, потом заново сложили, все суставы выдернули, а потом вправили.
Мука превратила его мускулы в безжизненное желе на несколько ударов сердца, но эти удары показались ему вечностью. Когда первый спазм возвращающегося контроля над своим телом потряс его, он повернул голову и увидел, как Желтый Лист поднимается, а ее рука быстро скользит к спрятанному виброножу.
Он вспомнил про то время, которое провел на бойне, безумие, которое тогда охватило его. Он мог все еще чувствовать его, словно огромную воспаленную рану под гладкой поверхностью своего сознания.
Он закрыл глаза и дал безумию вскипеть из-под поверхности сознания, словно черный вулкан взорвался из его холомнемонического океана, рыгнув подлинным кошмаром. Он отпустил мышцы лица и почувствовал, как они превращаются в маску чудовищной робости и безумия.
