Дмитрий Лазарев - Не пожелай зла
Последовала пауза, показавшаяся мне бесконечно долгой: видимо, Ульяна Владимировна некоторое время боролась с собой, боясь, что, открыв глаза, она лишится еще одной надежды. Наконец раздался ее судорожный вздох.
— Невероятно! — прошептала женщина, даже не пытаясь сдержать счастливых слез. — Я все четко вижу! Вы — волшебник! Как это получилось?
— Мне трудно вам объяснить. Я в основном работаю на уровне инстинктов, подсознательно.
Ульяна Владимировна поднялась. Ее губы дрожали, глаза были полны слез, но даже сквозь эту влагу я ощутил, что это глаза зрячего человека.
— Оля! — в какой-то даже эйфории позвала она дочь и тут же, устыдившись своего эгоизма, подошла ко мне: — То, что вы сделали сейчас, — это настоящее чудо! Я буду молиться за вас, — прошептала женщина и порывисто обняла меня, спрятав лицо на моей груди. Так же быстро отстранилась и вышла за ширму, бросив на меня исполненный глубокой признательности взгляд.
Я сел в кресло и откинулся на спинку. Давненько я не был до такой степени доволен собой. Как все-таки это здорово — помогать людям! Не будь мне так нужны деньги, я бы, пожалуй, делал это бесплатно. Правду говорят, что дарить подарки гораздо приятнее, чем их получать.
Пребывая в полной прострации, я уже не слышал, что происходило за ширмой, и вынырнул из мира собственных мыслей, только когда ко мне вошел сияющий Мишка и потряс купюрами:
— С почином, Игорек! Ты — великий человек!
В ответ я лишь широко улыбнулся — переполнявшее меня счастье в словах совершенно не нуждалось.
РЕТРОСПЕКЦИЯ 3
Денис Колесников
Новосибирск, 25–26 сентября 2007 г.
Денис опустил бинокль и тихо чертыхнулся. Отец в своем репертуаре: похоже, будет зависать перед телевизором до середины ночи. Спать хотелось жутко, но, увы, сегодня Денис не мог себе этого позволить: если он не добудет денег… Брр! Даже думать не хочется. И дернул же его черт согласиться на эту карточную игру! Но первые месяцы вне дома и столь непривычное ощущение свободы опьянили юношу.
Поступив в университет, Денис сразу же заявил, что хочет жить в общежитии. Отец сначала воспринял эту идею в штыки:
— Знаю я тебя: небось вместо учебы всякой фигней заниматься станешь: карты, пьянки, девки!
Просившуюся на язык остроту насчет дуэлей, шампанского и прекрасных женщин Денис проглотил, понимая, что Колесников-старший юмора не оценит. Вместо этого он заверил, что в первую очередь будет прилежно учиться, а уж потом — все остальное. Его честные глаза, а также то, что школу Денис все-таки закончил с медалью, заставили отца колебаться. Ну а напоследок парень как бы между прочим заметил, что каждый день добираться в универ через весь город — дорого и нерационально. Для отца это был совершенно убойный аргумент.
— Делай как знаешь, — махнул он рукой. — Может, хоть там человеком станешь.
«А сейчас я кто?» — хотел было спросить Денис, но промолчал. Было ясно, что ничего, кроме очередного унижения и крупного скандала, этим не добьется. К тому же обиду перекрывало чувство восторженного предвкушения долгожданной свободы. Ради этого стоило потерпеть.
Вырвавшись из-под жесткой отцовской диктатуры, Денис воспарил как «буревестник, черной молнии подобный». Воспарил… и, непривычный к полету, влепился в скалу. Беда заключалась в том, что ему хотелось попробовать все, чего не позволялось в зоне строгого режима, по странному недоразумению именуемой отчим домом. Девки? Пожалуйста, с удовольствием! Пьянки? А как же! Карты? Да не вопрос! Но именно в последнем пункте и случился прокол.
На одну из вечеринок заглянул какой-то знакомый его одногруппника — парень лет двадцати двух. Он-то и предложил сыграть в покер «по маленькой». Естественно, Денис оказался среди желающих, считая, что многим не рискует. Но покер — такая игра, где при наличии азарта и с малыми ставками можно спустить довольно много. А в азарте у Дениса недостатка не было. Вот он и проиграл все, что было, а также то, чего не было. Однако его партнер — шутник и балагур за карточным столом — в жизни оказался довольно жестким кредитором. А тот самый одногруппник, который знал его лучше всех, намекнул Денису, что ссориться с этим парнем может быть очень вредно для здоровья. Колесников тогда еще подумал с тоской и злобой: «Что же ты раньше мне этого не сказал?» — но потом сообразил, что одногруппник был в доле: поставлял этому картежнику лохов для раздевания. Правда, понимание пришло слишком поздно.
Теперь надо было отдавать деньги, а взять их негде, кроме как дома. Разумеется, о том, чтобы просить у отца, не могло быть и речи. Во-первых, не даст, а во-вторых, с грязью смешает. Да и свобода Дениса тогда махом закончится. Нет, в дом следовало проникнуть тайком, ночью и взять деньги из отцовского сейфа — благо удалось однажды подглядеть, куда он прячет бумажку с шифром. Причем взять придется все, так как Колесников-старший регулярно пересчитывает свои наличные и недостачу обнаружит быстро. К тому же посторонние воры «сдачи», как правило, не оставляют. Значит, если пропадет не все, логично будет предположить, что вор — кто-то из своих. А уж на кого падет в этом случае подозрение, можно не сомневаться.
Конечно, красть из семьи — последнее дело, но других способов добыть деньги Денис не видел. Он уговаривал себя, что это вовсе не кража, а некая компенсация морального ущерба, который отец наносил ему все сознательные годы. Только на душе все равно было противно.
Итак, Денис засел с приятельским биноклем в назначенной под снос развалюхе напротив своего дома и ждал, пока глава семьи Колесниковых наконец угомонится.
От нечего делать парень принялся перебирать в памяти события, произошедшие в его жизни за последние несколько лет. Внезапно и ярко нахлынуло воспоминание о том, как четыре года назад он произвел обратный ритуал и отправил демона обратно в его мир. Тогда, помнится, он испытал громадное облегчение. Произошло это через сутки после расправы с шайкой Бродкина. Теперь лишь периодические кошмары напоминали ему о той страшной ночи. Впрочем, Денис их практически не запоминал. Но до сегодняшнего дня он ни разу не пожалел, что тот жуткий монстр больше не обитает в его теле. Сейчас, пожалуй, его услуги оказались бы нелишними, чтобы устранить проклятого кредитора, при одной мысли о котором Денис заходился в злобе. Злобу эту, впрочем, следовало бы по справедливости разделить между картежником и собственной наивностью. Но на себя Денис злиться не привык. У его бед всегда были конкретные внешние виновники. Да, если бы с этим типом невзначай произошло что-нибудь фатальное, Колесников бы только порадовался.
Но где он сейчас, этот демон? Вернуть его, к сожалению, нет ни малейшей возможности, потому что та черная книга куда-то бесследно исчезла вскоре после обратного ритуала. Денис, правда, не особо усердствовал в ее поисках, так как сначала жуткие воспоминания от расправы с компанией Бродкина были еще слишком яркими, а потом просто повода не было. Но куда она могла подеваться? Денис тогда спрятал ее в своей комнате, а потом ее там не оказалось. Может, родители нашли? Вряд ли. Отец бы по этому поводу такой Армагеддон устроил! Да и мать тоже, как женщина весьма религиозная, обязательно провела бы воспитательную беседу часика этак на три, вдобавок со слезами. Мистика, короче. Да что вообще в этой истории не мистика? У Дениса даже сложилась теория, что не он нашел этот черный том, а тот — его. А когда надобность в нем отпала, он просто исчез — отправился искать еще какого-нибудь озлобленного на весь мир подростка. Или не подростка, а вполне даже взрослого неудачника.
Как бы то ни было, факт в том, что демона теперь не вызовешь и справляться придется собственными силами, что для Дениса было делом совершенно непривычным.
Произошло желанное событие около трех часов ночи, когда Колесников-младший уже озверел от долгого ожидания и неравной борьбы со сном. Окна в гостиной погасли, затем ненадолго зажегся ночничок в родительской спальне, а вскоре и там наступила темнота. Выждав для верности еще полчаса, Денис глубоко вздохнул, надел резиновые перчатки и пошел «на дело».
В дом проникнуть проблемы не составило, так как ключ у него имелся, да и код сигнализации он знал. Внутри ему даже не пришлось воспользоваться заблаговременно припасенным фонариком, так как, во-первых, за время ожидания глаза к темноте успели привыкнуть, а во-вторых, в доме он ориентировался с закрытыми глазами. Фонарик, правда, понадобился в отцовском кабинете, когда Денис искал бумажку с шифром и разбирал корявый почерк отца. Дальше осталась ерунда. Сейф банально скрывался за висящей на стене картиной. Денис аккуратно снял ее, стараясь не шуметь, и принялся набирать цифры.
Однако закончить этого процесса он не успел, так как в кабинете внезапно вспыхнул свет и хладнокровный голос отца произнес:
