Вячеслав Шалыгин - Охота на Сокола
Ведь она выросла среди людей, для которых единственным законом были «понятия», а человеческая жизнь имела вполне определенную цену: от миллионной взятки до ломаного гроша, вернее — пули. В тонкостях ведения подобных расчетов Тома разобралась еще в пятнадцать, освоив искусство обольщения и подкупа вместе с неплохим владением стрелковым оружием. А когда ей только исполнилось восемнадцать, бывший покровитель доверил Тамаре вести всю бухгалтерию, и нельзя сказать, что она была «неэкономна». Закончилось тем, что покровителя устранили конкуренты и Тома осталась без работы, но в то время она еще не была одинока. Опустошенность и замкнутость появились позже, когда один покойный ныне журналюга раскопал историю погибшего покровителя и попытался заработать на ней, предъявив отрывки из собранных материалов немногим близким друзьям Томы. Неудивительно, что едва друзьям стало понятно, с кем они имеют дело, они разом отвернулись от Тамары. Это было больно, но не смертельно. А вот когда проклятый писака нанес главный удар — показал все, что у него было на Тому, Косте… жизнь потеряла всякий смысл. Тамара выследила врага и уничтожила компромат, избавив себя от дальнейших проблем, но она не могла стереть постыдные факты своей биографии из памяти любимого человека.
«Ты бездушная, продажная тварь. Я больше не хочу тебя видеть…» Эти слова и уничтожающий взгляд Кости намертво запечатлелись в памяти. Всего две фразы, перечеркнувшие тысячи слов сбивчивых объяснений и оправданий. Нет, Тома не надеялась, что Костя одобрит ее темные делишки, но она почему-то думала, что он сумеет ее простить и даст ей шанс исправиться. «О чем ты говоришь?! Какие еще шансы? Меня трясет от одной мысли, что я был настолько слеп! Днем ты убивала человека, а вечером ложилась со мной в постель, и я принимал твое возбуждение от пролитой крови за страсть, вызванную сумасшедшей любовью! Я ненавижу тебя…»
Тогда-то все и рухнуло. Костя не сдал ее в цепкие лапы закона, но исчез навсегда. Тамара осталась совершенно одна и отчетливо поняла, что обратной дороги нет. Заработанная под крылом покровителя репутация сыграла свою роль — Тамару пригласили поработать в фирме Семенова, и она согласилась. А что еще было делать? Начинать какую-то иную жизнь было поздно и не для кого.
Новый босс поначалу показался ей вполне достойным и симпатичным человеком, несмотря на жесткость и показную крутизну, но продержались иллюзии недолго. Босс обидел Тому даже сильнее, чем тот, кто подставил ее, «раскрыв Косте глаза», и вот тогда створки перламутровой раковины души окончательно сомкнулись, а в сердце воткнулся острый ледяной гвоздик, прибивший все чувства и желания к мраморной плите безразличия. С тех пор Тамара просто выполняла свои обязанности, не думая ни о чем личном. Про себя она даже переименовала «личную жизнь» в «лишнюю». Она отлично видела, как косятся на нее сотрудники фирмы, как ухмыляются охранники, видя ее в компании с Лорой — пустышкой, нанятой боссом для развлечений, как похотливо сверкает взглядом горячий джигит Аслан… Все это не имело для Томы никакого значения. Пусть думают все, что угодно, какая разница? Даже намеки на извинения, которыми в последнее время начал давиться, не в силах их произнести, гордый Семенов, ее уже не волновали. Извинись он на следующий день после скандала в «зеркальной» спальне, Тома, наверное, пошла бы ему навстречу, но по прошествии года — какой смысл? В профессиональном плане Тамара была вне конкуренции, а особое отношение босса все равно палка о двух концах. Добьется прощения и снова остынет. С этим Тома сталкивалась уже не однажды. Все мужчины одинаковы. Так что пусть лучше все остается как прежде. Одиночество и ледяной гвоздь в сердце.
«Смешно, наверное, — Тома украдкой вздохнула, — чувства у профессионального убийцы. Расскажи о таком простому обывателю, ни за что не поверит. Ему ведь не объяснишь, что профессия не всегда завладевает душой. Шофер же не превращается в машину, а компьютерщик в компьютер… Вот и я всего лишь одинокая женщина… с руками по локоть в крови и каменным сердцем, запутавшаяся и падшая, но просто женщина…»
Вертолет коснулся посадочной площадки, и гул винтов пошел на убыль. Тома встряхнулась. Время, отпущенное обстоятельствами на размышления о смысле «лишней» жизни, истекло. Трехчасовая чехарда — вертушка из Горной Крепости в аэропорт, самолет до Москвы и снова вертолет от Домодедова до Олимпийского — закончилась. Новое высотное здание, на двадцатом этаже которого в неприметной конторке Тамара обычно встречалась с информатором, находилось в двух шагах от концертного комплекса. Тома взглянула на просвечивающий сквозь внешнюю панель смарта контур аналоговых часов. Подошло время контроля. Тамара открыла смарт и коснулась красивым ноготком первой кнопки. Связь установилась почти мгновенно.
— Прибыла на место. Встреча с «кротом» через двадцать минут. Как дела у вас?
— У нас все в мыле, — охотно ответил Жорик. — Босс рвет и мечет. Только что получили репортаж из Питера. Ты бы видела, какой там был фейерверк! Этот Барков врезался на полном ходу в бензовоз. Из всей группы захвата остался в живых только один наблюдатель. Его вместе с фургоном отбросило на сто метров, представляешь?!
— Да, оплошали питерцы. — Тома удивленно хмыкнула. — Выходит, снова тупик? Без Баркова придется начать поиск помощников Сухопарова вслепую?
— Все равно что нашаривать пальму в ночной пустыне — гиблое дело, — согласился Жорик. — Но вариантов не осталось. Надеяться, что Барков уцелел, — глупо. Там такое пекло было!
— А что наши инженеры?
— А что «инженеры»? Инженерят. Только ничего у них не выходит. Сивцов уже очухался, но пока только руками разводит. Не понимают они, зачем нужен этот саркофаг и остальные причиндалы, как ни бьются. Есть намеки, что М-процессоры там задействованы, но, я думаю, Сивцова сбивает с толку противорадиационная защита. Думает, раз тут повсюду свинцовые стены., то прежние хозяева работали с чем-то опасным.
— А ты что думаешь?
— А я думаю, что теперь модно стало, чуть что не так, сразу пенять на секретные технологии. Никто ведь толком не знает, что это за зверь и как должны выглядеть М-процессоры. Так и здесь. Ну вмонтированы в крышку саркофага два непонятных прибора, но кто сказал, что это М-процессоры? А главное — для чего они там? И почему без полевых стабилизаторов, почему в свинец оправлены «бриллианты» наши, у «невода» украденные? В общем, сплошные вопросы. Хоть бы ты что-нибудь расковыряла, а то босс скоро всех перегрызет. Сильно уж злобно он злится.
— Это ты здорово сказал, — Тамара усмехнулась. — «Злобно злящийся злодей…» Ладно, Жорик, продержись как-нибудь часок. Следующий контроль в семнадцать ровно.
— Понял тебя, Тома. Успешной охоты. Тамара закрыла смарт. В успехе своей миссии она не сомневалась. Если информатор хоть что-то знает, она это знание из него вытрясет. А он должен знать. В главной конторе «красных» этот человек занимался как раз анализом технических дел, в том числе тех, которые были заморожены и отправлены в архив. Надеяться, что информатор в курсе последних работ Сухопарова, было бы слишком оптимистично — пока с них не снят гриф «Совсекретно», никаких второстепенных аналитиков к ним не подпустят, — но, со слов Аслана, «Сокол» имел свою историю, а значит, в архиве могли обнаружиться материалы по старому делу. Это давало шанс понять хотя бы, в чем суть проекта.
Тома вошла в холл здания и по привычке бросила цепкий взгляд по сторонам. Деловой народ толпился в основном у информатория и нетерпеливо топтался у лифтов. Охрана. явно скучала. Все выглядело как обычно: буднично и суетливо. Тамара пересекла холл и встала в короткую очередь к правому лифту. Буднично и суетливо… И все же что-то тут было не так. Она еще раз оглянулась. Каким-то чересчур «правильным» выглядел сегодня этот огромный холл. Обычно, кроме посетителей и работников здания, здесь обязательно толкались посторонние: кто по ошибке, кто с целью прорваться в бесплатный туалет, кто просто ждал кого-то из служащих. Сегодня же повсюду сновали исключительно озабоченные люди с бейджами. И полусонные охранники дремали на постах чересчур выразительно. Будто им приказали именно дремать. Возможно, все эти тревожные сигналы из подсознания были результатом переутомления, но Тома привыкла доверять интуиции. Она покинула очередь и прошла в туалет. Там она встала у зеркала так, чтобы в периодически открывающуюся дверь был виден участок холла перед лифтами.
В туалет вошли две женщины-служащие. В холле все было по-прежнему. Очереди у лифтов выросли. Прошло несколько минут. Тома подправила макияж и теперь якобы изучала едва заметный дефект… предположим, морщинки у глаз. Вышла какая-то девица в джинсах. За дверью наметилось и тут же угасло оживление. Толпа у лифтов стала чуть меньше. Тамара достала из сумочки карандаш, чтобы подправить линию губ. Дверь снова открылась. У лифтов почти никого. Световая индикация средней кабины указывает «2 вниз». Тома бросила карандаш в сумочку и быстро вернулась в холл. Двери среднего лифта раскрылись, выпустив прибывших с верхних этажей.
