Юрий Валин - Посмертно. Нож в рукаве
— Я знаю. Мне Эле говорила.
— Она много чего знает, — согласился Костяк. — Только она больше среди благородных жила. С «деловыми» понаслышке знакома. У нас все проще. Ребята у меня нормальные. Так, иногда вспухать начинают. С кем не бывает? Не бойся.
— По-моему, ты сам боишься, — пробурчала Даша. Настроение у нее стремительно портилось.
— Я не своих боюсь, — заверил Лохматый. — Просто среди «деловых» какая-то волна идет. Вроде стравливают нас друг с другом. Не нас, конечно, нижних, а тех, кто дела в городе направляет-контролирует. Я вот вчера с Гвоздем говорил, он тоже… Ну, ты об этих сложностях не задумывайся. Это так, наши заботы. Непонятно, откуда сложности взялись, вот в чем беда. Может, там какой-то фокусник завелся, — Костяк кивнул на башни близкого замка. — Ладно, это тебя не касается. Тебе просто за столом посидеть нужно.
Остаток дороги Лохматый рассказывал о своих сотоварищах. Мрачная Даша заявила, что такую кучу кличек никогда не запомнит. Костяк заверил, что стоит только увидеть рожи, и в именах ошибиться будет трудно.
Таверна «Треснувшая ложка» выглядела заведением сомнительным настолько, что Даша туда и днем заходить не рискнула бы. Сейчас уже стемнело, узкая улочка выглядела вымершей, только вдалеке истерически хохотала пьяная женщина. Вот теперь Даше стало страшно.
Лохматый смотрел выжидающе.
— Пошли, — прошептала Даша, — а то я прямо на месте от избытка решительности опозорюсь.
* * *Нельзя сказать, что стол ломился от яств, поскольку такой могучий предмет мебели и под фаршированным слоном не сломался бы. Но столько вкусностей Даша в посмертной жизни точно еще не видела. Особенно хороша была пряная свинина и крошечные маринованные патиссончики. Даша ела, пила и думала в основном о том, как это Костяк при такой диете умудряется оставаться костяком?
Первый жуткий момент знакомства с уголовными элементами миновал. Особой необузданностью Костяковы воры не отличались. Поздоровались, окинули любопытными взглядами и продолжили застолье. В большей степени Дашу успокоило то, что члены компании, сидящей за столом, ни телосложением, ни возрастом не превосходили гостью. Можно подумать, Лохматый подбирал в свою шайку по внешним габаритам — чтобы все в самое узкое окошко могли протиснуться. Эле со своим ростом здесь была бы на голову выше любого воришки. И уж точно могла бы разметать всех преступников по углам в один миг. Это сразу несколько успокоило перетрусившую Дашу, хотя, по сути, обманчивое было утешение, — хозяйка-то сейчас дома сидит, рядом с мирным Вас-Васом.
Самыми крепкими и заметными в шайке были уже знакомые Даше парни — те, что приходили знакомиться в бани. Кривоносого звали Паррот, нахального красавчика — Малыш. Сегодня оба жулика девушку доставать и дразнить не собирались, сидели на дальнем краю стола, усиленно пили и беседовали о чем-то своем, сугубо бандитском. Еще за столом имелись две девицы. Мааре — крепкая, темноволосая, с противным наглым взглядом торговки тухлыми пирожками — и Ресничка — изящная девушка лет четырнадцати, в измятом, но очень нарядном платье. Эта Ресничка неприятно удивила Дашу очаровательной улыбкой и шикарной гривой черных, с медным отливом, кудрей. Выходит, берет Лохматый под свою руку всяких там особ порочно-соблазнительных. Какая из Реснички воровка? Она в борделе куда больше заработает.
Впрочем, шлюхой Ресничка не была. Гулящие девки в «Треснувшей ложке», естественно, присутствовали, но скучали в полупустой общей зале. А здесь, в отдельной комнате, занятой Костяковыми «деловыми», царила атмосфера чинная и даже отчасти семейная. Даша чувствовала себя несколько разочарованной — оказывается, у Лохматого даже что-то похожее на родню имеется. И зачем пугал, плел невесть что? С первого взгляда видно, что он здесь «в авторитете». Костяк сидел рядом с Дашей, но разговаривал в основном с крепеньким серьезным пареньком по кличке Виг. До девушки долетали только обрывки их разговора — мешали другие голоса и бренчание струнного инструмента из общей залы. Даша не слишком расстраивалась, не шпионить же сюда пришла. К тому же послушать каннутскую альтернативу гитарной музыки было любопытно — до сих пор девушка ни кабаков, ни местных филармоний посетить как-то не удосужилась. Поскольку сейчас Даша оказалась за столом крайней и вести светскую беседу нужды не было, оставалось слушать струнные переборы и отдавать должное чудесной свинине. Девушка разбиралась с косточками с помощью кинжала, — посеребренное оружие для этого вполне годилось, и, судя по тому, что почти все за столом пользовались клинками, в данной ситуации обнаженная сталь поводом к кровопролитию явиться не могла. Вот вечно Лохматый норовит краски сгустить.
Блюдо со свининой, стоящее в пределах досягаемости, потихоньку показало дно. Кроме Даши опустошением блюда занимался странный тип, сидящий напротив девушки. Сначала Даша приняла сотрапезника за ребенка — ростом любитель свинины явно не задался, разве что чуть повыше знакомого полукровки будет. Но взгляд тяжелый, взрослый. Звали карлика — Утбурд. Имечко непростое. Утбурдами называли диких нехороших дарков — обычно младенцев, брошенных родителями и превратившихся в кровожадных духов. Эти духи то ли норовили кровь высосать, то ли просто удушить одиноких путников — Даша толком не помнила. Зверские младенцы если и существовали в действительности, то водились за тридевять земель от Каннута. Фольклор, однако. Хотя взглянешь на этого типа — и сомнения берут. Может, тоже какой-нибудь полукровка? Хотя Лохматый тогда бы упомянул. У Костяка в отношении дарков проглядывал явный расизм и дискриминация.
Утбурд, несмотря на свои карликовые размеры, челюстями работал исправно. Поглядывал из-под надвинутого на брови замурзанного колпака, чавкал. Слава богам, в беседу вступать не пытался. Не нравился он Даше, почти в той же степени, что и не в меру сексапильная Ресничка.
Пили воры яблочную водку. С коньяком по крепости не сравнить, но мягкое ширитти сей напиток по действенности превосходил. Отвертеться от употребления никак нельзя — Лохматый эту тонкость первым делом объяснил. Пока Даша чувствовала себя неплохо — углы комнаты оставались на месте, свинина попадала в рот. Помогал кусок сливочного масла, проглоченный перед выходом из дома. Правда, Эле со скепсисом отнеслась к столь известному способу предупреждения алкогольного отравления. По словам хозяйки, масло вещь спасительная, когда живенько набираешься и можно быстро удрать. Если сидеть за столом неизвестно сколько, потом пойло по мозгам еще крепче бьет. Даша решила, что лучше потом, чем сразу. Собственный опыт употребления алкогольных напитков назвать солидным язык не поворачивался. Тогда вот даже от пива окосела. Целка незадачливая.
Ладно, что было, то было. Сейчас закуски много, мясо жирное, масло еще действует. Может, с опьянением все и обойдется. Вот от обжорства можно серьезно пострадать.
Паррот взял кувшин, начал обходить стол, наполняя бокалы. Разливали яблоневку всем по очереди — странный элемент бандитской демократии, не очень-то понятный Даше. Скоро и ей самой придется пройтись по кругу, разливая терпко-сладкую жидкость. Ничего страшного — не чайная церемония, главное, никого не пропустить и плеснуть всем примерно поровну. Справимся.
Кривоносый Паррот нагнулся над девушкой, наполняя стакан. Как пить дать, в кофточку заглянул. Там, между прочим, полный порядок — не так изобильно, как у отставных Перчаток и прочих записных красавиц, зато аккуратно и шея чистая. Не то что, к примеру, у Мааре, — отсюда видно, что девка мимо бани давненько проходила.
Костяк осторожно ткнул локтем:
— Ты как?
Соизволил на свою даму внимание обратить, великий предводитель разбойников.
Даша двинула плечиком:
— Нормально. Бандиты у тебя как бандиты. Вот свинина — супер. Не знаешь, в чем они ее, кроме муската, готовят?
— Понятия не имею, — пробормотал нелюбознательный Лохматый. — Ты с яблоневкой поосторожнее.
Взгляд Костяка соскользнул в вырез кофточки, тут же поспешно перешел на стопку лепешек на столе.
Даше стало грустно. Вот всем сиськи нужны, хотя там вообще-то и сисек настоящих не имеется. Всем только плоти и нужно. Паррот со своим клювом, коренастый Виг, красавчик Малыш, сам Костяк… Даже карликовый Утбурд, и тот плотоядно зыркает. Хотя этот, возможно, из тех побуждений, что свинина уже заканчивается. Для некулинарных радостей ему ростом разве что крольчиха подойдет.
Ну и в чем тогда между парнями разница? Что Лохматый, которого уже вечность знаешь, что Виг, которого сегодня в первый раз увидела, — все одного хотят. Полапать, пристроиться… Права Эле — все они скоты похотливые. И бедная Машка была права — использовать мужчин нужно цинично, как полотенца одноразовые.
