Александр Баренберг - «Ради жизни над землей». Воздушный авианосец
Быстро произвел расчет предстоящей атаки. Спереди было две стационарные огневые точки, одну снесло взрывом. А вторая… Рискнем, что ли? Обогнав дирижабль, развернулся со снижением, внезапно оказавшись с ним нос к носу. Метров двести, даже меньше. Для картечницы далековато, а вот моим пулеметом можно и попробовать. Короткими очередями стал пытаться поразить железную коробку и того, кто потными от напряжения руками торопливо направляет оттуда сейчас на меня толстый ствол картечницы. Пули ложились то левее, то правее, то ниже, а расстояние неумолимо сокращалось. Противник оказался стойким бойцом – не стреляет, ждет, пока я не приближусь достаточно. Уже сто метров, блин! И тут очередная моя очередь накрывает наконец прямоугольник дурацкой коробки. Даже отсюда вижу, как фигуру в сером отбрасывает к противоположной стенке.
Теперь сверху никто мне не угрожает. Стрелки все попадали или сбежали, а остальные стрелковые точки развернуты назад. С трудом разжав намертво, казалось, застрявшие на рукоятке пулемета пальцы, хватаю первую попавшуюся бомбу и, ведя машину впритирку к обшивке, бросаю металлическую сигару в дымовую трубу, еле успев поджечь фитиль. Впрочем, не уверен, что его вообще нужно было поджигать. Вторую бомбочку просто бросаю в последнюю трубу (из-за сложения скоростей две внутренние трубы избежали подобной участи) и взмываю вверх. Кажется, кто-то в меня все же успел выстрелить, судя по появившимся рядом следам трассеров. Но мимо.
Лишь удалившись на безопасное расстояние, позволил себе оглянуться. Кажется, моя безумная атака принесла свои плоды. Дирижабль дымил явно гораздо больше положенного и стремительно снижался, одновременно «клюя» носом. Соприкоснувшись с поверхностью, цилиндр баллона сложился пополам, а из расколовшейся от удара гондолы показались языки пламени…
Интерлюдия 4
Видок несчастный Ланг имел еще тот. Франц как никто другой понимал сейчас состояние своего давнишнего конкурента. Тоже приходилось пару раз попадать под раздачу. Трудно выдержать напор не привыкшего ни при каких обстоятельствах ограничивать собственный гнев Канцлера. Хотя настолько долгому и тщательному «промыванию косточек» сам Раус все же никогда не подвергался. То ли нынешние проступки Главы Управления Работ были в глазах хозяина кабинета совсем уж ни в какие ворота, то ли престарелый Рудольф стал с возрастом менее сдержанным, однако факт остается фактом: уже с полчаса на стоящего по стойке «смирно» Ланга обрушивается непрекращающийся поток обвинений. Нехарактерно для не слишком эмоционального Канцлера. Других, бывало, он и за пять минут отправлял к стенке, обходясь без лишних криков. Может быть, дело в том, что проштрафившийся функционер являлся любимчиком главы Метрополии, видевшего в нем своего наиболее вероятного преемника?
Так или иначе, но на вытянутое морщинистое лицо «наказуемого» страшно было взглянуть, настолько оно покраснело от ужаса и одновременно какой-то детской, еле сдерживаемой обиды. Любого другого на месте Ланга Франц, по роду профессии не склонный обычно к проявлению излишней мягкости, уже, наверное, и пожалел бы. Однако сочувствовать тому, кого сам же умело и расчетливо подставил под удар – чересчур для хоть и погрязшего в интригах, но все же привыкшего к прямолинейности военного. Руководитель Патрульной Службы и не пытался особо скрывать свою радость. Как и его заместитель, также имевший удовольствие присутствовать при столь знаменательном и долгожданном для «заговорщиков» событии. Пусть конкурент считает, что виной сегодняшнего разноса является лишь череда просто случайностей, пусть…
Распалившийся Канцлер припомнил главе строительного ведомства, явно готовому немедленно провалиться хоть в тартарары, лишь бы не ощущать более сверлящий его холодный блеск жестоких стариковских глаз, абсолютно все неприятные эксцессы, произошедшие за последние месяцы. И существенное снижение темпов восстановления обоих разрушенных заводов, и недостаточную охрану лагерей, позволившую противнику нагло захватить одну из важнейших баз, и задержки с поставками сырья с рудников Северного континента. И еще многие мелочи, за часть из которых Ланг ранее уже получал по голове отдельно, но и они пошли теперь в общий зачет его прегрешений.
Большинство этих мелочей, равно как и более серьезных проблем, были умело организованы из-за кулис дружной парочкой руководителей Патрульной Службы. Кроме захвата и уничтожения перевалочной базы, разумеется. Тут уж враг сам подсуетился. Хотя инициатором акции являлся предусмотрительно выпущенный заговорщиками из плена без собственного же ведома командующий союзными силами, так что и здесь они, по сути, руку приложили. Когда узнали о произошедшем, искренне поздравляли друг друга с прекрасно проведенной операцией. Правда, потом был потерян принадлежавший Патрульной Службе дирижабль, но это издержки, так сказать… Зато Канцлер убедился в том, что война далеко еще не закончена, низшие расы отнюдь не успокоились и не затаились в страхе в глубине джунглей, а очень даже готовятся к следующему раунду противостояния. Впрочем, ведь именно для этого Франц с Георгом и затевали всю хитромудрую комбинацию с «побегом».
Наконец пожилой Канцлер выдохся. Старость не радость, да… Тяжелое дыхание, трясущиеся руки. Как бы старика удар прямо сейчас не хватил! Сколько бы ни желали подобного развития событий заговорщики, но пусть сначала официально «отчислит» Ланга из числа претендентов на высший пост в Метрополии и лишит выданных в последние годы сверх всякой меры полномочий его ведомство. Иначе кровавой драки за «место на троне» не избежать.
Канцлер восстановил сбившееся дыхание и вдруг привычным спокойным и холодным тоном объявил, что раз Управление Работ не справляется с охраной собственных лагерей, то Конвойные войска будут переданы в подчинение тому, кто ими сможет распорядиться лучшим образом.
– Ну какой из тебя военачальник? Ты же выше охранника лагеря, которым начинал, и не поднялся! Ты же даже стройкой поруководить толком не в состоянии! И, кстати, Фердинанд, ты более не мой преемник, можешь не мечтать, вечером подпишу указ…
Франц, с трудом удержавшийся от того, чтобы на радостях не подпрыгнуть вверх, как ребенок, позволил себе обменяться мимолетным торжествующим взглядом с начальником отдела разведки. Это победа! Полная и окончательная! Теперь все основные силовые структуры Метрополии сконцентрированы в его руках (хотя Конвойным войскам и не помешает небольшая чистка рядов), и уже не так важно, кого Канцлер официально назначит «наследником».
Впрочем, судя по тому, к кому повернулся старик, закончив с поверженным в прах Лангом («лучше бы расстрелял, чем выдерживать подобное унижение…») особых сомнений насчет кандидатуры будущего канцлера не оставалось. Действительно, кто еще в Метрополии имеет столько опыта в управлении большими и сложноорганизованными структурами? Только Ланг мог конкурировать, но он теперь политический труп! Так что выбор напрашивается сам собой…
– Франц! – Канцлер совсем по-старчески пожевал губами и более не выглядел уже, как обычно, заметно младше своих девяноста. – Рад, что хоть на кого-то еще можно положиться среди этого бардака!
Раус степенно, понимающе покивал. Хотя в мыслях отметил, что, сколько он себя помнил, бардака в Метрополии всегда хватало. А уж в прежнем Рейхе, по воспоминаниям Стариков, тот вообще царил повсеместно. Хозяин кабинета, сделав маленькую паузу, продолжил:
– Я внимательно ознакомился с твоим отчетом о делах на Северной базе. Организовать временную постройку новых дирижаблей на маленьком ремонтном стапеле – блестящая идея! И руда рядом, и сталеплавильное производство, никуда везти не надо. Молодец!
– Вообще-то инициатива принадлежала майору Морицу, – Франц кивнул на своего спутника, желая разделить похвалу с другом и единомышленником. – Северная база находилась в ведении его отдела, я лишь поддержал важное начинание!
– Оба молодцы! Пусть даже всего одно новое воздушное судно за два месяца – гораздо лучше, чем ничего, особенно когда некоторые вообще топчутся на месте! – Канцлер скосил глаз в сторону все еще стоявшего окаменевшим столбом Ланга. – Вот и продолжайте в том же духе! Везите нам ресурсы с Севера и уничтожайте слишком много возомнивших о себе Низших! Теперь, после объединения с Конвойными войсками, у вас море возможностей. Я назначаю тебя своим заместителем, Франц. Готовь доклад с предложениями по дальнейшим действиям…
Глава 19
В полуподземном ангаре резко пахло краской и клеем, которым соединяли некоторые элементы стоявшей перед нами конструкции. В частности, им клеили полотняную обшивку крыла к деревянным нервюрам[3] вдобавок к многочисленным бронзовым заклепкам. Плотная ткань была заимствована из оболочек баллонов сбитых дирижаблей противника (местная не обладала достаточной прочностью) и дополнительно покрывалась слоем вонючего лака. А носки крыльев, воспринимающие основную нагрузку от встречного потока воздуха, изготовлялись из достаточно толстой жести. Была поначалу идея покрыть весь самолет металлической обшивкой, но, прикинув ее вес и потребные трудозатраты, решили отказаться в пользу трофейного полотна.
