Игорь Марченко - Потерянный рай
Вернувшись к наблюдению за приближающимся полумесяцем планеты, юноша стал размышлять, что сейчас делает Солара. Жива ли еще? Как отнеслась к расставанию?
Стим достал из кармана комбинезона тщательно оберегаемую фотографию родителей, которых почти не помнил. Лишь смутные образы иногда приходили к нему во снах, отчего он старался в последнее время все время спать, чтобы быть рядом с ними. Наставник Вейл говорил о какой-то загадке крови. Так секрет и остался бы навеки неразгаданным, если бы юноша случайно не порезался об острую кромку на рамке и не запачкал кровью датчик ДНК, который выглядел как обычное украшение в виде вензеля. Почти сразу над рамкой медленно засияло голографическое изображение соларианца, который во снах называл себя его отцом. От неожиданности Стим выронил рамку и на всякий случай отодвинулся в сторону. Потом осторожно дотронулся до изображения, которое ожило, словно до этого стояло на паузе. Раздался четкий, твердый голос такой родной и забытый.
– Если ты читаешь это сообщение, значит, меня давно нет в живых. – Полковник Слав Таггарт на мгновение замолчал, словно набираясь решимости. – Сын! Ты стал совсем взрослым и должен понимать, что в той ситуации у меня не было выбора. Твоя мать приняла трудное решение, но не суди ее слишком строго, ибо она твоя мать. Что касается меня, то я сделал то, что должен был сделать. Я совершил в своей жизни много недостойных поступков, за что теперь сожалею. Единственным моим утешением и прощением стала призрачная возможность совершить нечто такое, что компенсирует вред от моего бездействия и безволия. Я наивно хотел подарить нашим гражданам целую Вселенную, полную чудес и загадок, вместо тесных и перенаселенных миров внутреннего кольца раздираемых противоречиями. Мне надоело служить избалованной кучке избранных, возомнивших себя Божествами, распространивших власть на мириады жизней. Чтобы понять мой поступок ты должен для начала усвоить, насколько велика моя ненависть к этим лицемерным эгоистам. Пользуясь благами цивилизации и достижениями нашей великой нации, они решили скрыть величайший дар, созданный лучшими учеными генетиками. Вечная жизнь. Это не сказка и не вымысел. Они синтезировали в секретных лабораториях искусственные организмы, способные бесконечно долго обновлять клетки тела. Я не ученый и не могу объяснить все процессы, но верю, что это в корне изменит всю нашу жизнь. – Лицо отца стало суровым, когда он подошел к самому главному. – Ты являешься непосредственным носителем модифицированных организмов известных ранее под названием штамп ELP-111…
При этих словах Стим сжался от страха. Он знал, что этот штамп вируса был повинен в почти полном вымирании соларианцев в 1025 году новой эры. Если Хранители неправильно интерпретировали результаты анализов его крови, это объясняет их желание избавиться от него.
– В этом удивительном вирусе, порожденным войной, сосредоточены все наши новейшие разработки в области генной инженерии. Если умрешь ты, погибнет и драгоценное наследие, предназначенное для потомков. Космическая программа «Ковчег» выглядит глупо и нелепо, если бы не одно но… – отец развернул звездную карту и указал пальцем в одну из многочисленных точек. – Это Центурия, до которой много больше, чем двадцать световых лет, но она реальна в отличие от других экспедиций, отправленных на верную гибель. Мы со стариной Трелоби разработали план, который поможет колонистам продержаться, сколько потребуется для выживания, прежде чем общество рухнет под тяжестью социальных волнений и всплывшей наружу правде о цели полета. Ты должен сохранить свой секрет как можно дольше, иначе всех ждет то, от чего вы бежали – перенаселенность и неизменная смерть от нехватки ресурсов. Ковчег – невероятно большое и самое сложное инженерное сооружение, какое когда-либо строила наша цивилизация. Создатели этого класса кораблей, приняв во внимание недостатки предыдущих моделей послуживших прототипом «Ковчега», решили создать самообеспечивающийся мир, лишенный недостатков. Его корпус усилен силовыми шпангоутами, двигатель и силовая установка переработана. Улучшена и доработана противорадиационная защита и системы жизнеобеспечения. Физики снабдили корабль специальными экспериментальными установками, способными использовать силу сверхновых для увеличения скорости движения в космосе. Если вам повезет пройти сквозь эпицентр сверхновой, есть хорошие шансы развить скорость, которая заметно приблизит к желанной цели. Но берегитесь червоточин – это самое разрушительное явление в Галактике и до сих пор плохо изученное.
Отец еще много чего рассказывал, что Стим просто не мог понять и осмыслить услышанное. Его разум отказывался воспринимать происходящее, сосредоточившись на новости, что оказывается, он – Стим, был уникальным соларианцем во всех отношениях. Все эти разговоры о вечной жизни и полетах в космосе долгие столетия вызывали только сомнения и шок. Юноша был безумно рад узнать информацию о своих родителях. Тем более увидеть отца, но он ожидал от него услышать не рассказ о тайной деятельности в подпольной ячейке заговорщиков, и даже не откровения о тяжелой жизни на Соликсе. Ему хотелось услышать обычные слова, адресованные от отца сыну. Почувствовать теплоту и заботу в голосе. Теперь, когда ему грозила верная гибель от удушья, как никогда важными стали эмоции, а не слова о том, насколько сложен и надежен звездный транспорт, который он – Стим – скорее всего больше не увидит. Все это утратило смысл и даже, правда о его рождении и жизни, как и секретная миссия, больше не будоражили воображение.
– Стим! – повысил голос отец. – Не знаю, простишь ли ты меня когда-нибудь за то, что я был вынужден оставить тебя совсем одного на растерзание этого жестокого мира. Не проклинай своего отца, а просто прими мой дар, как должное. Распорядись им мудро по собственному усмотрению. Мое послание – не просто попытка оправдаться, а скорее попытка примириться с самим собой. Ты всегда был и будешь смыслом всей моей жизни и навсегда останешься со мной, пока смерть не избавит меня от душевных терзаний. Еще раз прости, что распорядился твоей собственной жизнью по своему усмотрению. Я расскажу о важной миссии, которая возложена на тебя по прилету на Соликс или другую похожую планету с пригодными условиями…
Запись закончилась на середине сообщения – файл был поврежден. Снова и снова прослушивая послание, Стим старался создать для себя видимость, что он здесь не один, что его отец по-прежнему с ним. Одиночество – худшее, что можно себе вообразить. Минуты складывались в часы. Часы в дни. Монотонный полет подходил к финальной развязке – на электронном анализаторе шкала кислорода давно ушла за красную отметку. Это значило, что фильтры углекислого газа больше не справляются с очисткой воздуха. Дышать стало трудно. Начала невыносимо болеть голова и першить горло. Каждый вдох давался с трудом, а каждое движение приносило телу боль. Чтобы оттянуть момент неизбежной гибели, Стим с трудом забрался внутрь просторного скафандра рассчитанного на взрослого. Там дышалось куда свободней и легче, вот только и там запасы скафандра были почти на исходе. Бортовой компьютер капсулы самостоятельно принял решение снизить энергозатраты на двигатель, переведя всю мощность на фильтры CO2. В кабине резко похолодало. Приборная панель покрылась ледяным инеем. Внутри скафандра было не так холодно, поэтому он из него практически не вылезал. Стим принял решение, что умереть от переохлаждения не самый худший вариант. Уже засыпая, он слышал тихий голос автопилота.
– Внимание! Предпосадочная подготовка!
Стима разбудил шум включившихся двигателей и однотонное бормотание автопилота. В кабине теперь было невыносимо жарко, а на обзорных экранах сплошной поток огня. Юноша обреченно вздохнул, решив, что его многострадальный шлюп долетел до звезды и теперь стремительно падает в ее раскаленные недра. А иначе как объяснить жар и пламя за бортом?
– Пройдена отметка в четыре сотни бринов. Давление продолжает расти, – докладывал невозмутимый автопилот. – Гравитация 1,3 от нормы. Активированы инерционные энергоны. Возможны повреждения обшивки и разгерметизация…
Скафандр, в котором сидел Стим стал раздуваться и расти в объеме. Неведомая сила вдавила его тело в спинку кресла, мешая вдохнуть в горящие легкие хоть один глоток воздуха. Теперь едва слышимый гул двигателей сменился оглушительным ревом и грохотом. По обшивке что-то беспрестанно скреблось и колотило. Потом неописуемой силы удар выбил остатки воздуха из груди, а потеря сознания избавила от боли. Стиму приснилось, что он все еще на корабле и опаздывает на уроки. Он отчаянно бежал по коридору, который растянулся в бесконечность…
Резко проснувшись, юноша прислушался к непривычным стучащим звукам. Попробовав вдохнуть в себя, стал с удивлением упиваться возможностью дышать чистым воздухом. Это было словно чудо. Еще недавно он задыхался от нехватки, а сейчас едва не теряет сознание от переизбытка кислорода. Воздух был не затхлый, а какой-то непривычно слащавый, и как-будто горчил на языке. А еще непривычно кружилась голова.
