Андрей Круз - Ветер над островами
— Накрыло кого-то! Потащили! И щит, к дьяволу, снесло!
Лучше бы пушку снесло, а то она пальбу продолжает и очень даже запросто может снести нашу. Если бы не качка, то давно бы попали, с земли я на такой дистанции из винтовки человека уложить смогу.
Затем у нас рвануло прямо на палубе, ближе к носу, а я со страху чуть в штаны не навалил, потому что понял, что снаряд где-то между нами прошел, я даже горячий ветер от него ощутил. Еще чуток — и я бы кишки с палубы собирал, или ноги гонялись бы за верхней половиной. Но никого не задело, лишь перебило ванты, да и то не все, совсем не критично. А вот я попал опять, и почти в то же самое место, в щиты, вызвав заметную суету у противника. А еще на борту яхты показался явно заметный ручей крови, стекавшей с палубы, — кого-то нашинковало.
Когда турки приблизились метров на семьсот, стало хуже — пошел еще и ружейный обстрел. Пока не слишком меткий, с прицелом «просто в судно», но щелкающие по доскам пули начали нервировать. Хорошо, что у противника шрапнели нет. Хотя… шрапнель опасна людям неподготовленным или застигнутым в открытом поле, а мы могли бы и козырьками прикрыться. Нет, шрапнель в такой драке не нужна, зажигательных бы…
— Тугая трубка, заряжай! — крикнул я.
Вновь лязг клинового затвора, щелчок взведенного ударника. До них почти прямой выстрел… а что я, собственно говоря, в стрелков целюсь? Рубка ходовая видна хорошо, перед ней мачта. Если в рубку не попаду, где рулевой, то, может, снаряд в мачту угодит, и тогда осколки по стрелкам со спины сыпанут. Попробую…
Горизонт скачет, но мы уже привыкли… момент научились ловить… Грохнуло где-то за спиной, оглушило, секануло чем-то по плечу и шее, загрохотали доски. Попали, сволочи! В рубку! Нас щит спас, что мы перед ней поставили, — на нем взрыватель сработал, а снаряд разорвало уже за ним, между защитой и самой рубкой.
Я хлопнул рукой по плечу и наткнулся ладонью на горчащую из меня щепку. Выдернул ее с матерщиной, а вторую Глеб из моей шеи дернул, не церемонясь. Опять нам повезло.
Пока разбирались, противник еще снаряд выпустил. Тот пролетел над палубой и угодил аж в бушприт, ничего не повредив, лишь напугав нас опять. С нашей стороны тоже захлопали винтовки, сидящие за укрытиями матросы начали отстреливаться. С той стороны тоже сыпало чаще, причем целились явно в нас, заставляя приседать за укрепленным фальшбортом. К счастью, строители «Закатной чайки» на такие приключения наверняка рассчитывали, потому что пустили на защиту толстый брус, которого пуле никак не пробить, да и снаряд осколочный не вдруг возьмет.
Но тут что-то шарахнуло в задний фальшборт с такой силой, что пробило доску навылет, а затем со страшным визгом отрикошетило от чугунной швартовочной утки, еще и расколов ее пополам.
— Иван, это что?
— Крепостное ружье! — крикнул он, приподнимаясь и вглядываясь в бинокль. — Двадцать миллиметров. У них штуки три таких… из них обычно по стирлингам садят, когда те работают. А сейчас в рубку целят, скоты…
Ну ничего, теперь моя очередь… Собравшись с духом, высунулся, донавел пушку… теперь уже близко, попадать надо, баллистика у пушки совсем понятная, расстояние вообще никуда… И вот она, рубка, белые стенки, даже щитами не прикрыта… Как приманка прямо, только не промахнись… Трижды звонко ударили пули в щит, но это нам как бы по барабану, он толстый… А вот из крепостного ружья его точно прошьет. Это совсем не радует.
Бам-м-м!
Теперь снаряд чуть больше секунды на полет потратил. И рвануло там, куда я и целился, — в рубке. На том самом месте, где у нас рулевой стоял, то есть шкипер Игнатий. Шарахнуло, сверкнуло, брызнуло осколками… но вроде ничего не произошло на первый взгляд. Пиратская яхта шла следом как привязанная, палили винтовки, заставив меня укрыться, вновь бабахнула пушка, и кто-то из матросов закричал, но сразу замолк, и в ту сторону понеслась было Вера с фельдшерской сумкой, но выскочивший следом Игнатий перехватил ее и затащил обратно в рубку.
— Федька! — рявкнул Глеб рыжему матросу. — А ну проверь наших.
Тот лишь кивнул и понесся к носу, шлепая по палубе босыми ногами.
— А, черт вас возьми… — выругался я. — Иван, тугая трубка, патрон!
Иван схватил ящик со снарядами, подтащил ближе, затем они с Глебом закинули еще один снаряд в казенник и тут же спрятались, потому что в фальшборт и щит опять яростно заколотили пули. Одна такая отрикошетила от доски в ствол пушки, после чего свалилась мне под ноги изуродованным кусочком свинца.
Так, страшно, но деваться некуда. Теперь выстрел прямой, главное — в качку момент поймать, авось быстро справлюсь, не пристрелят, да и попасть в меня сложно, шит добротный. Наводчика, то есть меня, хорошо прикрывает, а вот остальному расчету лучше прятаться… Скоро до картечи дойти может.
Вновь бабахнуло с носа у преследователей, рвануло щепками наш фальшборт, выбило брус, затянуло вонючим тротиловым дымом, но нас не задело — осколки все наружу пошли. Зато через секунду меня напугало вновь, и опять до дрожи в руках — зазвенело так, что уши заложило, по всему орудию прошла дрожь, а в щите появилось довольно аккуратное круглое отверстие с выгнутыми краями, как раз сантиметра два в диаметре. Из крепостного именно меня выцеливали.
А я попал куда-то в мачту, где снаряд и разорвался. Не знаю, повредил он кого или нет, но я в рубку целился. Не повезло: все качка, стой мы на месте — так из пушки и с треноги можно свечки тушить, не то что в рубку попадать.
И тут случилось нечто неожиданное — наша «Чайка» вдруг начала резко поворачивать вправо, уходя от оптимального направления ветра, который пока дул нам прямо в корму.
— Ты что делаешь? — заорал Иван на шкипера, увлеченно крутившего штурвал.
— А ты сам на их рубку посмотри! — крикнул Игнатий в ответ с явным ликованием в голосе. — А потом бегом стерлинг греть!
Посмотреть Иван не успел — я отобрал у него бинокль и, укрывшись за щитом, глянул на преследующее нас судно. У штурвала никого не было. И кажется, не было даже штурвальной тумбы на месте или только самого колеса. Вот оно что… А командование их ведь тоже в рубке было…
— Всем укрыться! — крикнул я. — Даже не отстреливайтесь!
Ну если наш шкипер прав…
Игнатий оказался прав. «Чайка» шла новым курсом, а яхта преследователей на всех парусах шла прежним. Может быть, рулевое было разбито и заклинило. Может, как-то еще повреждено. Думаю, что заодно тамошнему командованию досталось, и это было причиной потери интереса к нам, но в общем — результат налицо — их несло в сторону, и им стало почти что не до нас. В нас еще недолго постреляли, добившись двух неопасных, в сущности, попаданий из пушки и нескольких из крепостных ружей, получив в ответ одно в борт, после чего бой прекратился. А вскоре у нас запыхтел в своей яме стирлинг, и за кормой вскипела полоса бурлящей воды от винта.
* * *Нас больше никто не преследовал, и остаток дня посвятили устранению повреждений. Глеб, который был не только боцманом, но еще и судовым плотником, призвав к себе в помощь вездесущего рыжего Федьку, заделывал пробоины — сначала в транце, затем в рубке. Экипаж менял и перетягивал перебитые ванты, Вера занималась ранеными. Раненых было двое — матросу Василию три осколка угодили в спину, причинив ранения, как принято говорить, «средней тяжести», поэтому он лежал пластом, обмотанный бинтами, а еще одному матросу, Спасу, осколок угодил в икру, но ничего всерьез не повредил. Вера извлекла его за пять минут, и теперь Спас лишь слегка прихрамывал, работая наравне с остальными.
А мы с Иваном сначала пробанили орудийный ствол после боя, а затем Игнатий объявил, что обязанности судового канонира с этого момента будут лежать на мне. А заодно поручил после прибытия на место прикупить снарядов: боекомплект на одно орудие тут был совсем невелик — стоили они дорого, особо не разгуляешься, да и продавали их уже не торговцы, а городские арсеналы, по специальным разрешениям — к моему удивлению, церковным. А в общем, оказался я в штате судовой команды, в должности судового канонира, хотя знания мои во всем остальном, кроме пальбы из Гочкиса, были более чем скромными — детское увлечение швертботами большой помощи в таком деле не оказало. И поэтому, закончив чистку моего нового «личного оружия», я засел за его изучение — с помощью Ивана-моториста, разумеется. «Учи матчасть!», как говорится, а говорится мудро.
Несмотря на ранения и повреждения, настроение у всех было радостным, даже праздничным, если сказать точнее. Возможность ускользнуть пусть и быстрой, но все же шхуне с малым экипажем от скоростной пиратской яхты с многочисленной и готовой к драке командой — дело великой удачи. Я наши способности к обороне оценивал трезво: еще чуть-чуть — и противник сбил бы нашу пушечку с кормы, никакой щит не выдержал бы прямого попадания даже такого маленького снаряда или пули из «крепостника», если правильно ею попасть, а затем прижал бы экипаж огнем, после чего лихо взял бы нашу «Закатную чайку» на абордаж. Шансов отбиться у нас не было. Не уверен, что помогли бы гранатометы: у противника таких тоже хватало.
