Антон Первушин - Первая экспедиция
— Как видите, ситуация осложнилась, — подытожил Плюмбум. — По прямому пути нам до Свалки не добраться — там сейчас линия фронта. Придется идти через Тёмную Долину.
— В настоящий момент это территория «Свободы», — доложил Привалов, сидевший с унибуком на коленях. — Однако, по сводке «Длани», фримены передислоцируются на юго-запад. Следовательно, у нас есть шанс проскочить к Ковшу незамеченными. Если мы выходим в шесть, то к полудню при нормальном для Зоны темпе будем там. Маршрут с учетом прогноза по аномалиям я залью всем на ПДА. Желательно от него не отклоняться.
— О'кей, — сказал Плюмбум. — Но напоминаю присутствующим, что прогнозы зачастую не сбываются, поэтому я беру функции проводника на себя. Моих приказов следует слушаться беспрекословно. За непослушание буду бить больно, невзирая на возраст и пол. Помните, что от точного соблюдения моих инструкций зависит ваша жизнь. Надеюсь, мы не разделимся, но если вдруг по каким-то причинам это произойдет и будет утрачена связь, то возвращайтесь на Базу наиболее удобным маршрутом, пользуйтесь при этом картой и детектором аномалий. Когда доберемся до Ковша, в дело вступает Артур. Ты готов?
— Да, — ответил молодой физик, он уже вполне освоился в новой обстановке и говорил уверенно. — Мы всё обсудили с Александром и выработали совместный план действий.
— Учти, работать придётся быстро, права на ошибку у вас с Сашей не будет. Кстати, ты способен его в случае чего его заменить?
Артур не понял вопрос.
— Я спрашиваю, — Плюмбум повысил голос, — если Саша ногу в бане подвернет, ты способен заметить его у Ковша?
— Э-э-э… — Физик зарделся, глянул на Привалова, который при этом изобразил хищную улыбку. — Нет, совсем нет.
— А ты, математик, способен заменить Артура?
— Вполне, — ответил Привалов уверенно.
— А я почему-то сомневаюсь в вашей искренности, — заявил Плюмбум; он не собирался цацкаться с комплексами интеллигенции. — Тогда вам обоим придётся ещё посидеть — пока не станете взаимозаменяемыми. Вопросы? Предложения?…
Члены экспедиции молчали. Все они выглядели предельно утомленными. Бывший сталкер и сам чувствовал, что валится с ног от усталости.
— Вопросов и предложений нет. Тогда тем, кто готов к выходу, спать. Советую хорошенько выспаться. Завтра, возможно, не придётся.
Выходя, Плюмбум пропустил Лару вперёд. Потом предупредительно открыл перед ней дверь их общего «номера».
Проблемы минувшего дня не отпускали. Бывший сталкер сразу сел на заправленную койку и несколько минут тупо глядел перед собой. Алекс Гроза, Боря Молния, банда Клеста, неопознанный «долговец» с перстнем-печаткой, Давид Роте, Бармен со своими версиями, химеры Державы, архив О-Сознания, транснациональные корпорации, псевдогигант Михайло, химера Фриске — всё это перемешалось в голове. А успокоиться и забыть Плюмбуму не давало крепнущее интуитивное убеждение, что он упускает нечто важное, имеющее принципиальное значение.
Пока он сидел статуей, Лара умылась у раковины и разделась до белья.
— Ложишься? — спросила она.
— Да, конечно, — отозвался Плюмбум машинально.
Потом поднял на неё взгляд. Лара стояла перед ним, ничуть не смущаясь, в чёрных трусиках и белой обтягивающей майке, которая хорошо подчеркивала форму её маленькой и поныне изящной груди. Свет лампочки под потолком подсвечивал растрепанные золотистые волосы, и казалось, что лицо Лары окружено сияющим нимбом. За беготней и нервотрепкой Плюмбум как-то и забыл, что рядом находится женщина, которую он когда-то любил, которую в глубине души продолжал любить до сих пор, но которую, к сожалению, видит один раз в году. И вот теперь они снова вместе и наедине, о чем он мечтал когда-то, но Плюмбум ясно понимал, что лучше не было бы повода для этой встречи, лучше всё оставалось бы как есть… Он хотел сказать ей об этом, однако вовремя остановился, сообразив, сколь неуместно прозвучат его слова.
— Тогда свет выключи, — сказала Лapa.
И ловко, в два движения, забралась на верхнюю сетку. Кровать протестующе заскрипела.
Плюмбум сполоснул лицо холодной водой, медленно снял одежду, выключил освещение, шагнул к кровати. Постоял в темноте, прислушиваясь к мерному дыханию Лары. Она была здесь — на расстоянии протянутой руки, но столь же далека и неприступна, как если бы находилась на другой планете. Зона соединила их, но она же, дрянь поганая, разъединяла. Подобно джинну из арабской сказки, Зона не только исполняла желания людей, но и заставляла пожалеть о том, что мечта сбылась. Наверное, поэтому Плюмбум зарекся возвращаться сюда. Стал старше, мудрее и понял наконец, что нельзя обманываться бесконечно.
Бывший сталкер лег, натянул ватное одеяло до подбородка, поправил подушку, устраиваясь поудобнее. Закрыл глаза в надежде, что сразу провалится в сон. Но тут кровать вновь заскрипела. Лара скользнула вниз, её гибкое тело оказалось вдруг рядом. Ладонь, показавшаяся обжигающе горячей, коснулась щеки. Губы щекотнули ухо.
— Холодно, — прошептала женщина. — Согрей…
ИНТЕРМЕДИЯ
СУДЬБА СТАЛКЕРА
Виктор Свинцов был прирожденным сталкером, хотя долгое время не осознавал этого.
Он родился и вырос в городке, построенном при огромном режимном заводе, занимавшем территорию, на которой могли бы разместиться два таких городка. О том, что производит завод, открыто рассказывать было не принято, а потому среди мальчишек ходили самые невероятные предположения. Говорили, в частности, что там делают ядерные бомбы против Америки. Реальность оказалась прозаичнее — это было предприятие, на котором урановая руда проходила первичную обработку: выделялась из породы, измельчалась, упаковывалась и в таком виде отправлялась дальше. Виктор узнал назначение завода после того, как производство на нём остановилось в связи с сокращением спроса на уран, а родной городок начал умирать под ударами экономических реформ. Тогда же сняли милицейскую охрану с заводского «могильника» — так называлась довольно обширная зона, огражденная забором с колючей проволокой. О том, что находится за забором, тоже говорили разное: дескать, там залежи драгметаллов, списанной техники, в том числе видеомагнитофонов, фотоаппаратов и прочих сокровищ, о которых можно только мечтать. Ещё говорили, что там можно встретить странных существ — мутантов. Словечко это вошло в обиход после Чернобыльской аварии и многочисленных статей о последствиях радиоактивного загрязнения прилегающей к ЧАЭС местности, которые охотно печатала центральная пресса.
Разумеется, мальчишек тянуло к «могильнику» как магнитом. Поначалу они опасались гнева родителей, но куда больше — устрашающих знаков в виде черепа с костями, которые висели на заборе. Но любопытство пересилило страх, и как-то ранним воскресным утром, собравшись в компанию и подзуживая друг друга, школьники отправились осваивать неизведанные земли. Ограждение преодолели через дыру подальше от КПП — там сторожил злой старикашка Кузьмич с берданкой.
В первый момент увиденное разочаровывало — глазам мальчишек открылся пустырь, лишь кое-где поросший чахлым кустарником. Там и тут высились груды горелого хлама — подойдя ближе, любопытствующие школьники увидели, что это старые костюмы химической защиты вперемежку с противогазами. Их сваливали и жгли на протяжении десятилетий, в результате получился жутковатый чёрный холм, глядящий сотнями слепых «глаз» — обода очковых узлов уцелели в огне, а ветер и дождь очистили металл от копоти. Завороженные и слегка напуганные сюрреалистической картиной мальчишки двинулись дальше — в глубь запретной территории. За чёрными кучами они обнаружили штабеля пришедших в негодность промышленных аккумуляторов — короба проржавели, серная кислота протекла сквозь трещины, убивая всё живое в почве под ними. В этом месте остро и неприятно пахло химией, и юные исследователи обогнули поле аккумуляторов стороной. Ближе к центру запретной зоны находились громоздкие металлические конструкции непонятного назначения, похожие на детали межпланетных кораблей будущего. Очевидно, сделаны они были из какого-то особого сплава — ржавчина их не коснулась, но поверхность потускнела, скрытая под многолетним слоем пыли. Ребята остановились, зачарованно оглядываясь вокруг. Им и вправду на минуту показалось, что они космонавты и находятся в каком-то другом мире.
Именно тогда юный Витя Свинцов испытал особое состояние, сходное с эйфорией: пульс участился, сердце томно заныло, волна приятных мурашек прокатилась по телу, зашевелились волосы на затылке, а в ушах зазвенело. Юноша вдруг понял, что его место именно здесь — на территории, где всё и вся пропитано запахом древней тайны, где опасность, реальная или надуманная, подстерегает за любым углом, но не отпугивает, как должно, а притягивает, давая шанс испытать себя на переделе возможностей, отбросить иллюзии, установить раз и навсегда, на что ты способен.
