Юрий Корчевский - Сторожевой полк. Княжий суд
– И ты на правой стороне холма стоял, у лощины?
– На правой, – кивнул Глеб.
– Вспомнил я тебя. Присмотрелся и вспомнил.
Я замолчал, раздумывая. Боярин начал беспокоиться:
– Ну, так что? Князь, я не подведу!
– Не о том я думаю. На службу – беру! Избу отдельную выделю, хотя и сложно с жильем. Беженцев много пустил, да своих холопов из поместья под Вологдой днями привезут – обоз целый. Вот о чем думки мои. Одежу новую купим, только повремени немного. Коломна-то в руинах, торга там нет. А у меня, сам понимать должен, нет здесь никаких припасов. Едва только несколько дней назад от татар свой острог очистил, благо спалить не успели. Жалованье кладу пока невеликое – десять рублей серебром, коня дам. Негоже служивому боярину пешим ходить. Сабля у тебя есть. А нож?
– Нет ножа, в схватке потерял, ножны только при мне и остались.
– Ну, это дело наживное. На условия мои согласен?
– Согласен, князь. Я бы и раньше под твою руку отошел, да деревенька моя уж больно далеко от поместья твоего была. А теперь и вовсе нет ничего.
– Пойдем, избу выделю.
Я выбрал в ряду самую небольшую избу. И не потому, что боярина унизить хотел, просто когда обоз из Вологды придет, народу будет много, и всех под крышу селить надо. Я мысленно прикинул – воинов получалось почти полсотни, беженцев – столько же, детишек – двадцать, холопов с обозом прибудет человек семьдесят, и выходило около двухсот человек. Изначально я и не рассчитывал, что в моем имении будет столько людей.
Значит, новые избы ставить надо.
Два дня я решал насущные вопросы, из которых главный – питание. Готовить было кому, с женщинами перебор даже. Проблема в другом – из чего? И взять негде продукты, деревни вокруг разорены. Коломна вместе с ее богатым торжищем сожжена. Вот и думай, князь, где муки, да крупы, да маслица раздобыть. Напуганное войной зверье разбежалось. И охотники добычу теперь не каждый день приносили. А и принесут зайца, что он один – всех сытыми сделает? Рыба выручала покамест. Рыбаков своих я освободил от всех тягот – только они пока не давали людям ослабнуть от недоедания. В первую очередь – детишкам, остальным – поровну. Скудновато выходило, но и поправить стол я пока не мог. Надо в Москву ехать, к Федору зайду, на торге Глеба Кочкина приодену и продуктов куплю.
Тянуть не стал. Оставив поместье на Макара, утром выехал. Обоз из трех подвод трофейных за нами тянулся. Впереди я, обок с боярином, позади – четверо ратников, все русины. В сече я их уже видел – опытные воины.
Встречные на пути оборачивались, дивясь странной картине. Князь в корзно богатом, а рядом оборванец. Но Глеб не тушевался, держался с достоинством.
Уже перед Москвою, на чудом уцелевшем постоялом дворе, удалось плащ шерстяной для Глеба купить, чтобы ветхое его одеяние не так в глаза бросалось. Здесь же, на постоялом дворе, ратников оставил – пусть обоза дождутся. Охрана не столько мне нужна, сколько обозу – особенно когда домой с продуктами возвращаться станем. После войны не все беженцы и погорельцы попрошайничали или к родне подались. Кое-кто в леса ушел да на разбойничью дорогу встал. Кистенем ведь проще еду добывать.
Сами же в Москву подались. Повсюду страшные следы пребывания татарской орды. Посады разрушены, сожжены, а вот ближе к центру избы и дома были целы.
Глеб осматривался с интересом.
Начинало смеркаться, потому сразу на постоялый двор отправились. Поели досыта, хоть цены ощутимо поднялись.
– А что ты хотел, барин? Война! – вздохнул хозяин. – За продуктами далеко на север теперь подводы посылать приходится. Все татары подчистую выгребли.
Утречком – на торг. Обул-одел Глеба с головы до ног: шапка, рубаха, жилет, кафтан, штаны суконные, сапоги и, конечно, добротный нож. Кошель мой изрядно похудел, но Глеб стал похож на боярина. Теперь с ним и перед Федором показаться не стыдно.
Первым делом к Кучецкому мы и направились. А того, как назло, на месте не оказалось.
Хмурый привратник узнал меня.
– Нетути боярина, уехамши. И будет не скоро, полагаю, ден через десять.
Вот незадача! Выехали из Москвы на постоялый двор, а там уж обоз дожидается.
Кружным путем подались в сторону Твери. Насколько я был наслышан, татары туда не добрались.
Верстах в пятидесяти от столицы купили муки ржаной, круп разных, масла. Были бы деньги, еще бы купил, да дорого все стало, чуть не вдвое от весеннего.
Обоз под охраной ратников я в имение отправил, а сам с Глебом поехал к итальянцу Пьетро Солари. Покочевряжился немного зодчий – работы-де много, татары здания храмов порушили несчетно, но обязался Антонио послать помощника своего.
Вот теперь и домой можно.
Мы отъехали от Москвы верст на десять и догнали длинный обоз. Поравнялись, ратники мои да и холопы с подвод шапки ломают. Оказалось, Федор с воинами уже из Смолянинова возвращается.
Пожелав им добраться спокойно, мы с Глебом обогнали обоз и галопом – в имение. Хоть и с Федором Кучецким я не повидался, а все же продуктов купил, Глеба одел, с итальянским зодчим переговорил. Не зряшной поездка вышла.
Ехал я и размышлял: два обоза сегодня к вечеру прибудут, а вот жилья не хватает. Да что же это такое, только выстрою, кажется, ну – все! Однако опять мало! В конце концов, ведь не город я строю, а только имение. По жителям – село большое, деревню уж давно переросли, ан таковым его назвать пока нельзя – церкви нет. Ну, так пусть будет острогом. Звучит для современного уха не очень благозвучно, так то уж после покорения Ермаком Сибири, и даже попозже, пожалуй, острогом станут тюрьмы называть. А пока острог – деревянная крепость.
Неожиданно плечо обожгла острая боль, послышался щелчок бича. Задумался я, за дорогой следить перестал! Или расслабился: до имения-то моего верст пять осталось, почитай, дома!
Я остановил лошадь, развернулся. А уж Глеб саблей машет, отбиваясь от двух разбойников. У них тоже сабли в руках – татарские. И работают они ими неумело. А справа у обочины стоит сухощавый жилистый мужик с бичом в руке и злобно щерится. Бич из воловьих жил, длинный. Такой в умелых руках – страшное оружие, запросто кость перешибает.
Потому не стал я ближе подъезжать для сабельного удара. На мне ни кольчуги, ни шлема. Вытащил пистолет и всадил ему пулю в брюхо.
Обернулся к Глебу, может, помочь надо? Какой там! Один разбойник уже валялся в дорожной пыли, суча ногами в агонии. Второй отбивался яростно, но нить его жизни явно кончалась. Глеб замахнулся для удара, разбойник подставил свою саблю для защиты, а боярин саблю вниз увел, да и полоснул татя по шее. Вот и второй готов.
Мы осмотрелись. Никого нигде не видно. Глеб подъехал ко мне, склонился в поклоне:
– Прости, князь, проглядел татей. Поперва намеревался впереди ехать, так ведь пылью не хотел тебе досаждать.
– Не извиняйся, пустое. Эти кровопийцы могли в любой момент напасть, даже из-за спины.
Теперь Глеб скакал впереди, метрах в десяти, а я сзади.
По прибытии в Охлопково я вызвал Макара.
– Не далее как пять верст отсюда тати объявились – напали на меня. Лежат теперь в пыли порубленные; всяк увидит, кто мимо ехать будет, да поостережется. Я вот что думаю, Макар. Мы с боярином Глебом отбились, да их-то и было всего трое. Однако в имение обоз с холопами идет, а следом – с продуктами. Бери людей своих и на десять верст все прочеши, как гребнем. Встретишь татей – вешай без жалости.
– А как мне их узнать? Увижу на дороге кого – с виду может и недоброго, хмурого, а вдруг – то беженец идет? А если мрачность у горемыки такого – от безнадеги, а не думки черной?
– У татей оружие при себе будет – кистень, дубинка или еще что. Дороги должны быть свободными! У государя дела важнее есть, руки до охраны дорог не доходят. Так на то мы – бояре есть.
– Слушаюсь, княже!
Макар объявил сбор и буквально через несколько минут выехал из острога с ратниками, оставив в нем лишь караульных.
Вернулся Макар с воинами уже затемно, когда обоз с холопами и людьми Федора въехал в острог. Территория сразу наполнилась людьми, стало шумной.
Макар подошел ко мне:
– Твое приказание выполнил, князь!
– Успешно?
– Еще как! Шайку целую в лесу обнаружили, семь человек. Кого убили, кого повесили.
– Молодец! Потери есть?
– Обошлось.
– Давай вот что. Раз в неделю, ну, может, в десять дней, по очереди с Федором будете дороги и леса прочесывать. Тати знать должны, что тут – моя земля, и быть на ней с недобрыми намерениями смертельно опасно. Любой обоз или прохожий должен чувствовать себя на моей земле в безопасности. Разбойник – враг хуже татарина.
– Это почему же?
– Потому что нападает только на слабых, и то – со спины.
С тех пор и начали ратники регулярно патрулировать дороги, леса прочесывать. Поперва еще попадались тати, да одних быстро повывели, повесив на деревьях вдоль дороги, другие испугались неизбежного возмездия и ушли с моей земли подальше. Теперь любой из моих холопов, да и просто прохожий, не опасались за свою жизнь и добро. Спокойно стало добираться из Охлопкова в другие деревни, ходить в лес по грибы и ягоды.
