Сергей Семенов - Кондор
– Разве нет? – удивился Кондор.
– Нет. Он связался с нами по линейной связи несколько дней назад и попросил прислать чистильщика. Зачем, он не сообщил. Мы даже не успели подготовиться к твоему прибытию. Поэтому и шагаем сейчас пешком через все здание.
– А кто принимал его сообщение?
– Кто-то в НРП. У них там прямая связь с наблюдателями.
– Нужно будет наведаться в Научную Разведку и задать там пару вопросов, – отметил скорее для себя Кондор. Он снова начал подозревать, что кто-то очень не хотел его возвращения в родной мир.
– Не сегодня. С твоим мозгом еще предстоит немало работы, – прервал его синебровый. – Так кем ты себя ощущаешь?
– Артем Ливагин. Как раз Артема нашел Кирик в варианте 36887. Там Артем был журналистом. Очень неплохим, надо сказать. И с удовольствием остался бы им по сей день, если б не ваши аномалии Спектра.
– Нас не вини. Ты сам полез в непроверенный вариант. Ты расплачиваешься за ошибки собственного синхрона.
– И подать в суд на СКОП я, конечно, тоже не могу, – едко заметил Кондор.
– Естественно, нет, – отозвался светловолосый. – Трудно с вами, с «нормалами».
– Что значит – с «нормалами»?
– Тебе знаком термин: иртадизация? Ментальная топь?
– Кирик просветил меня.
– Пока ты успешно и весьма эффективно противостоишь ей. Не знаю, чем это вызвано в твоем случае, но такое происходит крайне редко, и, кажется, тебе повезло. Это и есть определение «нормала». Значит, ты пока не полный псих. Но не радуйся раньше времени. Пока не произведена процедура дефрагментации памяти, опасность иртадизации сохраняется постоянно. Тебе говорили, что нельзя спать?
– Говорили.
– Тогда пока все. Остальные вопросы тебе зададут психологи. Нет смысла спрашивать тебя о вещах, которых ты наверняка не помнишь. К тому же это опасно и может вызвать психологический резонанс.
– Хорошо, давайте помолчим. В моей голове и так творится бог знает что, – согласился Кондор.
Коридор дважды свернул, так и не изменив ни своей формы, ни размеров. Пол плавно пружинил под ногами, с потолка лился мягкий белый свет, создавая ощущение тепла и уюта. Всюду на стенах были изображены гигантские круги с тонкой светящейся обводкой, каждый более двух метров в диаметре, со странными рисунками в центре. Несколько раз Кондор хотел спросить, что означает столь странный орнамент, но каждый раз сдерживал себя. Он знал – ответы придут сами собой, нужно только немного подождать, и наконец дождался. Неожиданно один из таких кругов неприятно, но уже знакомо всхлипнул и расползся от центра к периферии, образовав довольно просторный проход. Из прохода вышли две молоденькие девушки в такой же, как у него, темносиней униформе боевых агентов, ведя меж собой ожесточенный спор. Увлеченные своим занятием, они не обратили никакого внимания на Кондора и его сопровождающих, а подошли к противоположной стене, которая так же плавно раскрылась перед ними, пропуская в следующий тоннель, ничем не отличающийся от предыдущего. Не умолкая ни на секунду, девушки шагнули в образованную прореху, после чего оба отверстия вновь «всхлипнули» и затянулись, словно их никогда и не было.
– Неплохо, – невольно вырвалось у Кондора, пораженного увиденным.
Решив, что их подопечный ведет речь о девушках, синебровый улыбнулся и произнес мечтательно:
– Полностью согласен с тобой. Хотел бы я проводить такую кошечку домой.
– Что тебе мешает? – вмешался светловолосый, обращаясь к приятелю.
– Ряд причин, – отозвался синебровый.
– Назови хоть одну.
– Пожалуйста. Жена – раз, двое детей – два.
– А я и не говорил, что надо провожать ее к себе домой. – Оба медика расхохотались. Миры разные – шутки одинаковые, словно некоторые извилины мозга мужской части населения всех параллельных измерений синхронизированы.
– Когда я говорил «неплохо», я имел в виду стену, – пояснил Кондор, немного обидевшись на своих спутников за их непонятливость.
– Ах, это, – промолвил светловолосый несколько разочарованно. – Аморф, «живой металл». Раньше тебя интересовали двери не больше, чем муравья – космические перелеты. Все двери в здании СКОП сделаны из аморфа.
– Раньше мои синхроны спокойно жили в своих вариантах параллельной реальности, а не ютились в общем для всех троих теле, – с новой обидой огрызнулся Кондор.
– Приношу свои извинения, – ответил медик.
Кондор промолчал, занявшись детальным изучением дверей. Пока дверь оставалась закрытой, она ничем не отличалась от остальной части стены и выделял ее лишь светящийся тусклым зеленоватым светом контур. Иероглифы в центре круга, очевидно, сообщали, куда попадет человек, открыв проход. Обычные таблички на дверях. Кондор с досадой отметил, что не понимает ни одного символа, а это означало, что во время слияния он окончательно утратил знание алфавита лиитаниан и теперь ему придется вновь садиться за парту, как обещал Кирик. Оставалось радоваться хотя бы тому, что он мог общаться на этом языке без каких-либо затруднений.
Наконец они пришли. «Живая» дверь, ведущая в боковой коридор, раскрылась, и тройка вошла в просторную комнату, загроможденную непонятными приспособлениями и устройствами, словно вывалившимися из какого-то фантастического фильма. Некоторые из расставленных всюду приборов издавали различные звуки, от размеренного тиканья и потрескивания до негромкого писка и похрюкивания, в других постоянно возникало какое-то движение, третьи весело подмигивали Кондору разноцветными огоньками. Всюду светились голографические экраны. В правом дальнем углу стоял огромный черный шкаф, напоминавший старинный сейф, напротив него несколько высоких, уходящих в потолок прозрачных колб, наполненных мутно-синей светящейся жидкостью, которая находилась в безостановочном движении. Посреди комнаты располагались несколько широких низких столов с аккуратно разложенными на них всевозможными инструментами и приборами. У левой стены стояло большое медицинское кресло, сразу вызвавшее в голове Кондора неприятные ассоциации с зубоврачебным кабинетом.
– Присаживайся, – предложил светловолосый, пока синебровый снимал с головы пациента анализатор.
– А когда я сяду, вы случайно не станете проводить вскрытие, чтобы потом выяснить, что я умер от вскрытия? – шутливо осведомился Кондор, но его шутку явно не поняли.
– Садись и помолчи. – Неизвестно откуда в комнате появился еще один человек, и его Кондор знал: Андро Джагларед, старший смотритель СКОП, агент-наблюдатель седьмого уровня. В мире Артема Ливагина его называли бы директором или президентом фирмы.
– Тебя я помню, Андро, – сказал своему начальнику Кондор, послушно садясь в кресло, мгновенно приобретающее форму его тела.
– Еще бы ты меня забыл, – оскалился в добродушной ухмылке Джагларед. – Надеюсь, помнишь ты не только плохое.
– Разное, – уклончиво ответил Кондор. На самом деле, кроме имени своего босса, он не помнил практически ничего о человеке, стоявшем перед ним. Подойдя ближе, Джагларед дружески хлопнул Кондора по плечу.
– Я уже думал, что больше не увижу тебя, дружище, – произнес он.
Начало неплохое. Похоже, с директором СКОП у него отношения были лучше, чем у Артема Ливагина с редактором.
– От меня, как от вши, очень трудно избавиться, – поддерживая дружеский настрой начальника, ответил Кондор, разглядывая маленькие булавы, прикрепленные на кончиках длинных усов Андро. Он смутно помнил о моде и нравах этого варианта, но сочетание свешивающихся до груди усов и отполированной лысины в обрамлении жиденькой изгороди волос, стоящих торчком, показалось ему чересчур броским, учитывая, какой пост занимал владелец столь экстравагантного имиджа. Еще некоторое время Кондор разглядывал своего босса, а затем неожиданно для себя ляпнул: – Я никогда раньше не говорил, что тебе не хватает длинного хвостика на затылке и аккуратного бантика на его кончике?
– Говорил, – отозвался Андро. – Подумать только, некоторые вещи никогда не меняются. Даже после дерапсатии и вторичного слияния ты продолжаешь издеваться над моей внешностью.
– Очевидно, это у меня в крови, – сказал Кондор.
– Только не забывай, кто здесь главный. Если я пожелаю, ты отрастишь косичку и вплетешь в нее бантик. Так что прибереги свои шуточки для других.
Кондор не понял, обидело ли Джаглареда его замечание относительно прически или нет. Его больше занимало другое – какого черта оно вообще сорвалось с его губ. Может, Кондорат Ару говорил сейчас за него. Или же это сходство мышления синхронов. В конце концов, все синхроны являются одним человеком, отраженным в нескольких измерениях, а значит, и думать все они должны примерно одинаково. Или нет?
– Как его состояние? – спросил тем временем Андро, обращаясь к медикам.
Светловолосый подошел к одному из призрачных экранов, парящих в воздухе, и сообщил:
