Вячеслав Шалыгин - Время огня
Патроны на исходе, вертушки никак не прилетят, а узловики и роботы между тем — практически на бруствере. Близится «большой гранд-кирдык», как пошутил Гелашвили. То есть бой всеми видами оружия — от импульсников, армганов, гранат и ножей до «Фричей» и «Плетей», а под занавес — до камней, кулаков и зубов. Массовое безумие. Никто не уцелеет.
Разве что, вон, Леший. Как тогда, в развалинах ремцеха. Спрячется опять, отсидится, да и даст деру. Ему-то что, он вольный ходок, случайный пассажир. Ни начальства, ни воинского долга для него не существует. Действует парень по ситуации и в ус не дует.
Вон как на руины косится. Пока, конечно, будет лежать на позиции и постреливать, куда положено, Анисин после стычки глаз с него не спускает, но как только поступит приказ отходить, Леший непременно «отойдет» по собственному маршруту.
«Может, пойти с ним? — вдруг мелькнула шальная мысль. — Что меня ждет на базе? Либо допрос, прямое подключение, трибунал и десять лет отсидки за торговлю оружием, либо рабство, чудовищные исследования и медленная смерть в лабораториях Ордена или того хуже — в «институте имплантологии» у бесноватого наци Хистера. Что я забыл в тюрьме? А уж в лаборатории, под ножом у какого-нибудь садиста-хирурга, мне и вовсе нечего делать».
— А это что еще за чудо света? — удивленно проронил Анисин, глядя куда-то вдаль, поверх головы Максима.
— Света? Гдэ тут Свэта? — с нарочитым акцентом спросил Гелашвили.
— Чудо света, — ефрейтор указал пальцем на какую-то тускло светящуюся массу, вроде плотного облака с неровными очертаниями, по форме близкого к шару примерно двух метров в диаметре. Казалось, что светящееся ядовито-зеленым явление катится по земле, медленно приближаясь к позициям биомехов.
Максим вытянул шею.
— Вон там еще одно, — заметил он почти такое же явление, только метров на сто дальше от окопов чистильщиков.
— И там, — Анисин указал влево. — В сторону узловиков катит.
— Вай, я-то думал! — Гелашвили поморщился. — Это химеры. Такие энергоботы, которые появляются иногда из тамбура и утягивают в тоннели все железо, которое найдут в радиусе пары километров. Смотрите и запоминайте.
— Все железо? — удивился Анисин. — А как же Городище?
— А Городища ближе все тех же двух-трех километров от тамбура не строятся, пора бы уже знать.
— Виноват, глупость спросил.
— Надо же, новость! — ухмыльнулся Леший.
— Спроси не глупость, если умный такой, — резко бросил Анисин, неприязненно глядя на Лешего.
— Я и так все знаю. — Леший перебрался на новую позицию, прикрытую остатками кирпичной стены только слева, со стороны узловиков. — Биомехи теперь почти не опасны. Те, которых выберут химеры, уйдут без возражений. Остальные продолжат нас атаковать, но уже без вдохновения.
— Я не понимаю, куда они уйдут? — Анисин обернулся к сержанту. — В Узел?
— В него, точно, — Гелашвили кивнул.
— Зачем?
— А вернутся, у них и спросишь, — снова встрял Леший. — Только учти, что вернутся они злыми, модернизированными и поумневшими. Уж не знаю, где их прокачивают, в Узле или не в Узле, но то, что по возвращении биомехи становятся круче, это факт.
— Ты загнул, Старшинов, — возразил Гелашвили. — Они не возвращаются, вместо них другие приходят. Но насчет того, что круче и злее — согласен. В общем, лучше бы нам не тормозить, убираться, пока затишье.
Будто бы опровергая слова сержанта насчет затишья, бруствер справа от бойцов вздыбился и выстрелил вверх фонтаном щебенки, золы и пыли. Мощность лазерника, из которого начали поливать позицию группы Гелашвили, определенно была не стрелковая. А между тем тяжелые биомехи прекратили огонь и потянулись, как бараны за козлами, следом за химерами в сторону тамбура. Да и стреляли явно не со стороны наступающих (теперь уже не сплошной стеной, а редким заборчиком) биомехов.
Бруствер снова взорвался и снова справа. Палили со стороны узловиков и чуть сверху. Пока у стрелков получались перелеты, но ничто не мешало им подкорректировать прицел и очень скоро накрыть траншею.
Максим подполз к Лешему, выглянул из укрытия и тут же спрятался.
— БТР? — спросил Леший.
— Да, — Максим нервно похлопал по карманам и подсумкам. — Ни одной гранаты не осталось. А у тебя?
— Не суетись, — спокойно сказал Леший. — Он не доедет.
— Как так? Почему?
— Не успеет, — Леший выдернул из ножен финку с полированным клинком и поднял над стеной.
Этот нож был Максиму знаком. Лезвие до зеркального блеска на каждом привале полировал Иваныч. Леший повернул лезвие так, чтобы отражение мог видеть Максим.
— Что-то позади… — Максим присмотрелся. — Химера?
— Вот именно. Экипажу каюк. Такой разряд получат, что не только загнутся, а еще и обуглятся. С этими химерами лучше не встречаться.
— А если встретился?
— Пиши завещание. Желательно на камне, чтобы не сгорело. Хотя есть одно средство. «Плеть». Но у кого есть «Плеть», тому в такие местечки забредать не по рангу, он в штабе сидит, кофеи гоняет.
БТР снова выстрелил, да не один раз, и теперь целя в левый бруствер, но, к счастью, никто из чистильщиков не пострадал. Когда пыль осела, Леший снова поднял над уровнем стены финку и удовлетворенно хмыкнул.
— Как я и говорил. Химера накрыла головной БТР. Остальные отходят, от греха подальше. Можно курить и оправляться, бой окончен.
— Как бы не так, — заявил Гелашвили. — Вправо посмотрите.
Максим чуть привстал и попытался рассмотреть, что происходит на правом фланге бывших позиций чистильщиков.
Вдалеке, между черными руинами, мелькали фигуры в маскировочных костюмах, покрытых серо-бурыми пятнами, то есть активная маскировка типа «Хамелеон» была выключена.
Кто мог так демонстративно плевать на элементарные правила безопасности, понятно и без комментариев. Только те, кто считал себя выше всех и всего, в том числе условностей, вроде адекватной маскировки. Егеря из группировки Ковчег. В народе — наци.
Почему наци? Да вот как раз потому, что исповедовали религию собственной исключительности как новой расы с правильными имплантатами. Потому, что уничтожали и технос, и «недочеловеков», зараженных имплантатами неправильными, кустарными, производства Ордена или военных лабораторий — не важно. И потому, что поклонялись своему полубогу (или фюреру — подчеркнуть, что нравится) Хистеру.
Бойцами эти «сверхчеловеки» действительно были неплохими, хотя в том же Ордене — главном раздражителе для егерей и их руководства — имелись бойцы и получше. В первую очередь, сам Командор Хантер, который, согласно легенде, в свое время неслабо отделал Хистера. Правда, при каких обстоятельствах это произошло, Максим толком не знал.
Следом за Максимом привстал и Леший. Но на изучение обстановки ему потребовалось втрое меньше времени. Сталкер снова уселся, прислонившись спиной к стене, и дернул Макса за штанину.
— Сядь, не отсвечивай, — сказал Леший и вздохнул. — Час от часу не легче. А с патронами у нас как?
— Никак, — к бойцам, пригибаясь, пробрался Кольцов. — Уходим.
— Вашими устами да мед пить! — воодушевился Леший и мгновенно поднялся на ноги.
— Ты, Старшинов, прикроешь, больно уж меткий, — остудил его пыл капитан Кольцов. — Жора, кто еще снайпер?
— Соколов.
Максим почувствовал, как замирает сердце. Остаться прикрывать! Это было как раз то, что ему нужно. Прикрыть и потихоньку уползти следом за Лешим!
— Он со мной пойдет, — Кольцов ухмыльнулся и едва заметно подмигнул Максиму.
Убил бы! Макс почувствовал, как в душе снова закипает злость… И снова осадил себя, но на этот раз не взывая к совести и человечности, а апеллируя к холодному расчету. Не сейчас.
Теперь Максим уже почти не сомневался, что за него эту проблему не решат никакие стечения обстоятельств или шальные пули. Придется марать руки. Или уходить с Лешим. Третьего не дано. В связи с тем, что Кольцов намерен держать Макса «у ноги», ближе к жизни был первый вариант.
— Тогда я сам останусь, — сказал Гелашвили. — Остальным только по цистернам с пяти шагов палить.
— Ты мне нужнее, — после недолгих колебаний заявил Кольцов и насмешливо взглянул на Максима. — Уж постарайся уцелеть, Соколов. Мы ведь еще не закончили. Жора, командуй.
Максим стиснул зубы и исподлобья уставился на Лешего, как бы выпрашивая у него взаймы немного выдержки. Спокойствие сталкера было единственным, что могло удержать сейчас Максима от резких телодвижений.
Леший понял чистильщика правильно. Он незаметно ухватил багровеющего от злости Макса за ремень, отвернулся и принялся изучать приближающегося противника.
— Все на пузо! — не по уставу скомандовал сержант. — По траншее ползком до перекрестка, дальше бегом, марш!
Все выжившие бойцы Кольцова выполнили команду на «отлично». Один только Анисин на секунду задержался, смерил Лешего взглядом, ухмыльнулся и погрозил сталкеру пальцем. Но ничего напоследок не сказал, даже удивительно.
