Андрей Стерхов - Последний рубеж
Тем временем Влад решил хоть немного привести себя в порядок и попросил у Тыяхши воды. Пока та собирала все необходимое (кувшин, таз и мыло с полотенцем), разделся по пояс. Сбросил верх комбинезона и стянул через голову мокрый тельник.
Мылся там же, возле крыльца. Тыяхша лила ледяную колодезную воду Владу на руки, а он, фыркая и вскрикивая, изображал из себя тюленя. Когда попросил плеснуть на спину, девушка разглядела старую рану под левой лопаткой.
– Откуда? – спросила она, коснувшись шрама.
– Прививка от оспы.
– Врешь?
– Шучу.
– А на самом деле?
– Не волнуйся, дырка не от твоей стрелы.
Он стащил с ее плеча полотенце и стал яростно растираться, поигрывая накачанными мышцами.
– Знаю, что не от моей. Я не в тебя стреляла. В Зверя.
– А мне казалось, в меня.
– Мало ли что и кому кажется.
– Что да, то да, – согласился Влад.
– Так откуда? – не унималась Тыяхша.
Пришлось солдату поведать о своем позоре.
– Это память об одной моей идиотской выходке. Выбежал как-то сдуру за границу блокпоста без бронежилета. На секунду всего-то и выбежал. Туда и обратно. Дорожный знак поправить. А снайпер, сволочь, не дремал. Пуля вошла в грудь, пробила легкое и там вон, видишь где, вышла.
– Больно было?
– Больно не больно, но когда пулю ловишь, ощущение, доложу тебе, мерзкое.
– Верю.
– И, знаешь, что интересно?
– Что?
– Когда пуля входит в тело, не чувствуешь, что это что-то острое. Кажется, что кулаком саданули. Тупой удар. Но такой силы, что дух сразу вон. Бац – и ощущаешь себя марионеткой, у которой все нити, идущие наверх, обрезали. Падаешь и понимаешь: «Конец».
Тут Влад осекся и перестал корчить из себя героя, ветерана и инвалида, потому как подошел к ним и встал рядом мистер Дахамо. Не из пустого любопытства, между прочим, встал, а по делу. Решил подсветить. В руках держал несусветной конструкции керосиновый фонарь, огонь в котором дрожал, задыхаясь от нехватки кислорода.
Тут и произошло то, что произошло.
Поднес мистер Дахамо фонарь поближе и громко вскрикнул. Его дочь от этого возгласа чуть кувшин не выронила.
А дальше стало твориться нечто невероятное.
До этого хозяин держался вальяжно, с холодной солидностью, а тут вдруг засуетился, заскакал козликом, руками начал всплескивать, призывая то ли богов, то ли высыпавшие на небо звезды в свидетели явленного чуда. А таковым, судя по всему, счел он татуировку, что синела на правом плече гостя. Тыкал в нее мистер Дахамо пальцем и как заведенный повторял одно и то же слово.
– Чего это папаша так разволновался? – вытаращился Влад.
Тыяхша, которую поведение отца удивило не менее, пояснила:
– Он говорит, что это тот самый знак.
– Какой еще знак?
– Знак Зверя из Бездны.
Влад усмехнулся:
– Что вы, ей-богу. Никакой это не Зверь из Бездны. Это кугуар.
Тыяхша что-то сказала отцу. Но тот от нее отмахнулся – подожди: мол, не до тебя. И продолжил, охая и ахая, изучать клыкастую морду. Девушка пожала плечами – ну как знаешь, – и обратилась к гостю:
– Ты сказал «ку-гу-ар». Что такое «кугуар»?
– Кошка дикая, – пояснил Влад. – Водилась на Земле, пока не перебили. Сильная такая была и ловкая кошка. Ударом лапы оленю хребет перебивала. Целую лошадь могла утащить в зубах. Представляешь? Лошадь – как нечего делать. А еще могла запрыгнуть на высоту в пять метров.
– А зачем у тебя эта кошка на плече?
– Затем, что я сам Кугуар. Прозвище у меня такое. Дали в свое время за заслуги.
– Зачем?
– Хм… Долго объяснять. Ну вроде как в награду. У нас так принято. Традиция такая. Понимаешь?
Тыяхша кивнула.
Пока они обсуждали татуировку, взволнованный хозяин окончательно впал в транс, закатил глаза и начал произносить нараспев какой-то длиннющий текст.
– Чего он? – насторожился Влад – Не падучая у папаши?
– Нет, это он Пророчество читает, – успокоила Тыяхша. – Похоже, всерьез решил, что ты – Тот Самый.
– В каком смысле «тот самый»? Кто это «тот самый»?
– Человек Со Шрамом. Человек из Пророчества.
Владу стало интересно:
– А ты можешь мне эту канитель перевести?
Тыяхша взобралась на перила крыльца и стала переводить. При этом прикрыла глаза. Не от удовольствия – от напряжения.
И вышло у нее так:
И говорю я вам: у времен есть начало, и оно – Сердце Мира. И есть конец у времен – Бездна. Так повелел Аган.
И говорю я вам: придет в Мир то, что рождено Бездной. То, что беззвучно и не имеет вида. Что может стать всем и остаться ничем. Я не ведаю имени его, но называю Зверем, ибо ненасытно и беспощадно.
Так говорю я вам.
И говорю я вам: пришлет Бездна Зверей своих, чтобы вгрызлись они в Сердце Мира, и выпили кровь его, и вынули душу его. Суждено будет случиться тому – не станет Мира. И наступит конец времен, и воцарится вечная тьма, имя которой – Бездна.
И горькие слезы не будут утешением в непоправимом бедствии, ибо не будет тех, кто мог бы пролить их. И возликует Зверь. Так говорю я вам.
И говорю я вам: будут те из людей, кто слышит беззвучное и видит невидимое. Те, кто принудит зазвучать беззвучное и заставит невидимое стать видимым. И нарекут они себя Охотниками.
И говорю я вам: огласят Охотники: «Мы убьем Зверя ненасытного и беспощадного, ибо те мы, кто защитит Сердце Мира!» И слова их утешат поверивших. Так говорю я вам.
И говорю я вам: оседлают Охотники коней своих, и приладят к лукам своим стрелы острые, из фенгхе отлитые, и начнут Дикую Охоту за исчадиями Бездны. И ни один зверь не уйдет от стрелы. Ни один не спасется. И возрадуется Сердце Мира. Так говорю я вам.
И говорю я вам: повернется Колесо Времени, время агалл уступит место времени тллонг, и Бездна вновь пришлет Зверей своих. И все повторится.
И еще раз повторится.
И тысячу тысяч раз повторится.
И говорю я вам: будет время агалл сменять время тллонг, а время тллонг – время агалл, пока не наступит время Последней Охоты. Тогда придет Человек Со Шрамом. И будет Он мечен знаком Зверя. И назовет Он себя Славы Мира владыкой.
Так назовет Он себя.
И даст Он Бездне дно, и забудет она сама себя. И перестанет присылать в Мир Зверей своих.
И наполнится Мир светлой радостью на веки вечные.
Так говорю я вам.
Истинно, говорю я вам, ибо так повелел Аган.
Когда мистер Дахамо прекратил бормотать, а его дочь – переводить, Влад энергично почесал затылок и спросил:
– И что это все значит?
– Только то, что сказано, – ответила Тыяхша.
– Смысл-то в чем?
– В том, что придет тот, кто учинит Последнюю Охоту.
– И твой папаша думает, что это я?
– Как видишь.
– Переведи ему, что я не тот, о ком он думает.
– А откуда ты знаешь, что ты не тот?
– Мне ли не знать, – усмехнулся Влад.
На что девушка мудро заметила:
– Все про себя знать никому не дано.
– Это-то, конечно, но…
– Сейчас проверим, тот ты или не тот. Отец собрался принести шорглло-ахм. Старую Вещь.
В ту же секунду мистер Дахамо оставил их и, продолжая громко причитать, направился в дом чуть ли не прыжками.
– А что это за старая вещь такая? – спросил Влад.
Ответ его удивил.
– Никто не знает, – сказала Охотница.
Влад хотел еще кое-что уточнить, но хозяин уже вышел из дома. В руках мистер Дахамо держал небольшую деревянную шкатулку, которую чуть ли не с поклоном попытался всучить гостю. При этом что-то бормотал. По-прежнему – на муллватском.
– Эту шкатулку со Старой Вещью ему отец оставил, – начала переводить Тыяхша. – А тому его отец, а тому – его отец, а тому…
– Я понял, – прервал ее Влад. – Правнук деда своего отца все время передает шкатулку деду своего правнука.
Девушка замерла, прокрутила в голове фразу и подтвердила:
– Ну да… У нас такая традиция: из поколения в поколение отец передает шорглло-ахм старшему сыну.
– А тот, кто был в цепочке первым, где эту штуку взял? – спросил Влад.
– Откуда я знаю, – пожала плечами Тыяхша. – Это неизвестно. Известно только то, кому ее, в конце концов, нужно отдать.
– И кому же?
– Выходит, что тебе. Бери и владей.
– Думаешь? – усомнился Влад.
– Все сходится, – настаивала Тыяхша. – Все. Джжог, жан-глло, атип-ор. Шрам, знак, имя.
– Чего-чего?
– Говорю, все приметы, указанные в Пророчестве, сходятся. Да еще и в нужное время.
– А если вы ошибаетесь? – все еще сомневался Влад. – Если совпадение?
– Если совпадение, то ты не сумеешь ее открыть, – показав на шкатулку, пояснила девушка.
Мистер Дахамо каким-то образом понял, что сказала дочь, и энергично подергал узловатыми пальцами инкрустированную крышку. Та не поддалась. Он еще раз дернул. С тем же успехом. Показал мимикой: мол, видишь, я, простой смертный, открыть не могу. И вновь протянул – пробуй ты. Владу ничего не оставалось, как принять непонятный дар. Взял в руки и, чувствуя некоторое смущение, неловко пошутил:
