Василий Головачев - Десант в прошлое
– Я не лётчик…
– Разберёмся. – Морев глянул на Марьяну. – Он летал на вертолётах? Не как пассажир? Может, подскажет?
ИсКр отрицательно качнул головой, потихоньку отходя от шока; он понял, что убивать его никто не собирается.
Он говорит – не летал, хотя изучал теорию.
– Это уже кое-что. Ноги!
Отряд без суеты покинул пост управления хронотранслятором, над пультом которого пульсировали голубые и фиолетовые «свечи», предупреждающие об аварийном отключении аппаратуры.
Управление вертолётам, – по словам ИсКра, воррихо называли их аэролётами – оказалось достаточно простым. Один джойстик двигал машину вперёд или назад, увеличивал скорость, второй позволял ей маневрировать. Плазменные пушки аэролётов подчинялись командам с микроконсоли на подлокотнике. В принципе, «вертушками» могли управлять даже дети, если бы их допустили в пилотскую кабину. Об этом заявил Синенко, которому доверили кресло пилота второй летающей машины. Кресло пилота второй «вертушки» занял Махлин.
– Подождите! – заволновался Ренат: ему наконец удалось поймать мысль, которая беспокоила его давно. – Если мы просто улетим отсюда, хозяева сразу поймут, куда мы направляемся.
– Ну и что? – посмотрела на него Марьяна.
– Надо взорвать транслятор! Пока они разберутся, что произошло, мы будем далеко.
Морев оглядел лицо молодого человека цепкими глазами.
– Правильно мыслите, боец Махлин!
Лейтенант подозвал Марьяну:
– Объясни пацану идею. Сможем ли мы взорвать транслятор?
Обмен «лаем» ИсКра и переводчицы длился недолго. Молодой оператор схватывал мысли на лету.
Махлин выслушал ответ девушки, и они втроём убежали в пирамидальный зальчик поста управления. Вернулись через несколько минут.
– Порядок, – доложил довольный лейтенант, странно поглядывающий на Марьяну.
Ренат понял, что он успел поговорить с девушкой и теперь обдумывал полученный ответ; можно было только догадываться, о чём шла речь, хотя ревновать подругу к лейтенанту не стоило, она всё равно сама решала, с кем ей быть.
– Вертолётов с базы не видно? – спросил Морев.
– Пульт постоянно трезвонит, с постом кто-то пытается связаться, но мы не отвечали.
– Взлетаем.
– ИсКр! – повысила голос девушка.
Пленник показал ей большой палец, будто специально учился этому жесту, компьютер открыл стартовое окно комплекса, и обе «вертушки» вылетели наружу, спеша убраться от острова подальше. Когда между ними легло расстояние в два километра, над островом вырос столб огня и дыма.
Зависли, глядя на опадающее бело-синее облако.
– Пусть ищут обломки, – хихикнул Калачёв.
– Вперёд! – подстегнул пилотов капитан.
Вертолёты развернулись, снизились и помчались к мутному, подёрнутому желтовато-серой дымкой горизонту.
Ренат и Марьяна летели в одном вертолёте с капитаном, ИсКром, космолётчиком Волгиным и Махлиным. Остальные бойцы отряда расположились в другой машине.
Летели низко, буквально в паре метров от поверхности моря, захламлённого так, будто его специально посыпали мусором – пластиковыми бутылками, коробками, тюбиками, обломками досок и тряпьём.
Марьяна обратила на это внимание, и оживившийся ИсКр с простодушной важностью прочёл лекцию, из которой выходило, что все океаны, моря, озёра и реки Земун (так воррихо называли Землю) давно стали свалками отходов, отчего чистую воду можно было либо качать из артезианских скважин с больших глубин, либо получать с помощью опреснительных и очищающих систем. Поэтому воды не хватало, и за неё между провинциями унитарной цивилизации шла настоящая война.
– У нас тоже скоро начнутся войны за воду, – проговорила сделавшаяся задумчивой Марьяна.
– А потом и за воздух, – со смешком добавил Ренат.
– Вот я и думаю, – послышался в наушниках раций голос Махлина. – Может быть, так и надо? Что человечество сбросили в прошлое?
– Что вы имеете в виду? – поинтересовался Ренат, пытаясь нейтрализовать приступ ревности.
– В наши времена численность хищного человечества превышает численность нехищного в двадцать раз. Может быть, хорошо, что всех их сбросили в мезозой? Я это к тому, что не стоит возвращать всех людей в своё родное время, а только умных, добрых и неагрессивных?
– «Золотой миллиард»?
– Меньше.
– Чем мы тогда будем отличаться от воррихо? Они тоже собираются переселить в наш век только «умных, добрых, послушных и креативных», как ИсКр. Тот самый «золотой миллиард».
Махлин хотел ответить, но Морев, стоявший за спинкой пилотского кресла, положил ему на плечо тяжёлую ладонь.
– Не отвлекайся.
Разговор прекратился.
Бойцы приникли к прозрачной полосе, опоясывающей пассажирскую кабину, вглядываясь в небо и морскую даль. Но вылетевшие на перехват аэролёты чистильщиков так и не появились в пределах прямой видимости. Бегство отряда из ретранслятора осталось незамеченным. Хотя это показалось Ренату странным: над планетой крутились сотни спутников разного назначения, и какие-то из них должны были следить за сооружениями типа хронокомплексов.
Подумал об этом и Махлин, поделившись опасением с Моревым.
– У нас нет другого выхода, – вместо капитана ответил Синенко. – Расчёт на удачу, да, командир?
– Удача – партнёр ненадёжный, – отрезал Морев. – Марьяна, сколько нам осталось лететь?
Девушка поговорила с пленником, истуканом застывшим в одном из пассажирских кресел.
– Между островами всего триста километров, надо посчитать…
– Скорость «вертушек» около пятисот километров в час, – подхватил Махлин, – мы летим уже минут десять, значит, в нашем распоряжении не больше двадцати минут. Интересно, нас догонят или нет?
– «Языка» в кабину! Пусть контролирует направление. Может, придётся отвечать на вызовы.
ИсКра знаками попросили занять второе пилотское кресло, и он начал проявлять признаки жизни. Было видно, что вне операционной зоны компьютера он чувствует себя неуверенно.
Разговоры в кабине стихли.
Космолётчик Волгин тоже ощущал себя не в своей тарелке, но он был человеком воспитанным и лишних вопросов не задавал, только поглядывал на Рената, сидящего рядом, как бы ища сочувствия. Ренат понял его правильно, наклонился к «потомку» из двадцать седьмого века, и они минут десять вели беседу: Волгин спрашивал – Ренат отвечал, и наоборот.
Как оказалось, космолётчик с необычным тройным именем родился на Сахалине, в «четырёхмерной» семье, которую образовали трое мужчин: японец Исиро Мусиява, индонезиец Рай Хаджи, немец Борис Ар и одна женщина, мать космолётчика, русская по имени Виолетта.
Японского у него были только узкие чёрные глаза, всё остальное принадлежало комплексу рас от русской (нос картошкой) до малайзийской (цвет кожи и скулы) и германской (волевой подбородок), о чём Волгин поведал собеседнику с обаятельной простотой деревенского жителя. Он окончил Дальневосточный космический колледж, переехал в Циолковский – город космонавтов и планетологов, а затем в Москву, где ему предложили завершить образование в космоакадемии и стать старменом. Через два года после этого Волгина назначили капитаном космолёта.
В свою очередь и Ренат коротко поведал парню свою историю жизни, где родился, учился, как стал строителем и влип в заваруху со строительством родному дяде подземного бункера, который использовали воррихо. Рассказ космолётчика поразил, хотя сам он поразил Рената не меньше, не только описанием жизни уцелевших потомков человечества, но и тем, что для выживания им пришлось пройти через фантастические форматы бытия и пережить омерзительные тупиковые формы физического «совершенствования», такие, как андрогин, бигендер, транссексуал, пангендер и другие.
Ренат хотел расспросить потомка об этих психофизических отклонениях подробнее, но в это время впереди по курсу из сероватой шапки мглы выросла глыба острова, и Морев отдал приказ приготовиться к атаке.
Остров, на котором был построен комплекс технических сооружений машины хроносдвига, представлял собой гигантскую гору высотой около трёх километров, с обрывистыми неприступными склонами, а точнее – вулкан с плоской вершиной площадью около квадратного километра. В центре кратера, в незапамятные времена заплывшего необычной белой лавой, высилась блещущая зеркальным стеклом пирамида собственно хрономашины, окружённая шестью пирамидами поменьше.
Гора формой и цветом напомнила Ренату танзанийский вулкан Оль Дойньо Ленгаи, который ему показали во время экскурсии в Нгоронгоро, и он подивился такому совпадению, связывающему эпохи на Земле, разнесённые во времени на десятки миллионов лет.
– Не понимаю, – прилетел в наушник «Ратника» голос лейтенанта. – Пал Палыч, подойдите.
Морев, находившийся в этот момент в пассажирском салоне, встал за креслом пилота, не обратив внимание на гражданское обращение подчинённого.
