Алексей Колентьев - Туман войны
Василий Иванович Северской никогда не считал себя человеком суеверным, хотя на своём веку ему и довелось повидать немало такого, что обычные люди называют терминами вроде: «бред сумасшедшего» или «чертовщина». Когда его, молодого выпускника академии им. Фрунзе, вместо ожидаемого назначения в штаб одной элитной части выдернули сюда в поволжскую «тмутаракань», он сначала хотел застрелиться от досады. Но когда увидел, ЧТО ему доверили охранять, проникся к судьбе если не благодарностью, то по крайней мере уважением и в конечном итоге пришло некое удовлетворение сделанным в юности выбором. Сделай ему сейчас кто-нибудь предложение перевестись в Москву, даже на генеральскую должность, Василий Иванович послал бы высокое начальство на три русских буквы (мысленно само собой) и принялся бы выкручиваться с целью остаться в прежней должности. Да что там лукавить, даже на понижение бы пошёл. И всё это потому, что тут, в поволжских степях был сокрыт важный кусочек Тайны.
А началось всё задолго до прихода полковника, в далёком, 1949 году. Тогда из побеждённой Германии вывезли два разбитых «дисколёта» — опытных образцов новых летательных машин побеждённого Третьего рейха. Войсковой разведке удалось отбить сами машины, но документация и большинство сотрудников секретной лаборатории либо успели вывезти «союзники», либо сами немцы.[58] Аппараты показывали тогдашним светилам науки, в том числе и Академику с громкой фамилией, но вся передовая наука бессильно разводила руками, а именитый сиделец с громкой фамилией ругался матом, твердил как заведённый, что «эта миска летать не может». Но руководство страны не отступилось, зайдя с совершенно неожиданной стороны. Так, спустя всего три дня после визита Академика, на объект прибыл неприметный человечек, совершенно заурядной внешности, но с документами второго зампреда Комитета партийного контроля. Звали этого человека Анатолий Зайцев, но фамилия и имя вряд ли были подлинными. С ним прибыл штат неразговорчивых военных со знаками различия «спецвоенстроя», а также несколько совершенно штатского вида мужчин, весьма преклонного возраста, один из которых очень напоминал известного всему Союзу гипнотизёра и работа закипела.
Помимо ракетного полигона и соответствующей инфраструктуры, был возведёно заглублённый на два с половиной километра подземный исследовательский комплекс с неприметным названием «Склад временного размещения АР 077/906». Попутно, среди непосвящённых, так сказать под огромным секретом, стали распространяться слухи, что именно тут будут складировать некоторые виды вывозимых из Германии образцы боевых отравляющих веществ. И сначала, действительно какие-то контейнеры с маркировкой и традиционными орлами со свастикой в когтях, проходили в недостроенные ещё внутренние помещения Временного Хранилища. Но спустя всего пару лет, поток грузов иссяк и на месте широкой горловины шахты, образовалось совершенно ровное место, обнесённое ради порядка жидким частоколом со страшными надписями типа: «Стой! Охраняемая зона! Огонь на поражение открывается без предупреждения». Сам полигон тут же попал в специальный атлас военных объектов министерства обороны США и Великобритании. Но это скорее для порядка, поскольку никакой видимой активности на засыпанной и ставшей зарастать цепкой степной травой бывшей грандиозной стройке не наблюдалось.
На самом же деле, Временное Хранилище или просто Склад, на жаргоне многочисленного персонала, жило и успешно функционировало. Десять огромных ангаров призваны были вместить небольшие, на первых порах, накопления советского правительства в области исследования всяких нестандартных явлений. Дисколёты стали одним из первых экспонатов, но не единственными. По подземным железнодорожным и автомобильным магистралям, протянувшимся на несколько сотен километров и выходящих на поверхность как вполне обычные скоростные тоннели, на Склад везли всякое. И к приходу на должность полковника Северского, «Склад временного размещения АР 077/906», уже разросся до сорока подземных горизонтов с более чем тремястами единицами хранения. В конце пятидесятых годов, Склад обзавёлся собственным вычислительным центром и десятком научных лабораторий и одним НИИ, с номером п/я 22091. Не сказать, чтобы работа над исследованиями шла блестяще, поскольку в большинстве случаев, учёным приходится иметь дело с совершенно неподдающимися исследованию методами традиционной науки явлениями и артефактами. Что, к примеру, можно сказать о кварцевой глыбе с высеченными на ней таинственными узорами в виде прерывистых линий и спиралей, которая раз в год совершенно теряет физический вес. А знаки меняют своё место положения и словно живые скользят по ноздреватой поверхности камня, останавливаясь ровно спустя сорок два часа. После того как камень пересдаёт парить в полутора метрах над землёй и снова становится неподъёмной глыбой породы? Правильно: ничего кроме изумления и избитого слова «чудо», на ум прийти не может. Хотя были и прорывы, так с «дисколётами» разобрались довольно быстро, выяснив, даже принцип работы двигателя, увы, сам двигатель таил в себе несколько подозрительных узлов, имевших явно нездешнее происхождение, поэтому получилось только завести и полететь. Обычное топливо «дисколёты» не потребляли, казалось, что энергия берётся из воздуха, но конечно это было не так: двигатели, как впрочем и вся электрика дисколёта запитывались от некоего устройства, именуемого «конвертер». Как он работает тоже было не особо ясно, поскольку большинство документации так или иначе было безвозвратно утеряно. Однако, был освоен чисто практический момент: этими машинами научились управлять и поднимать их в воздух. Аппараты, отремонтированные и лишённые разметки германских «люфтваффе», регулярно наводили ужас на американских и японских пограничников и их пилотов дальней и разведывательной авиации в районе Аляски и Курил. Но воспроизвести, либо скопировать движок так и не удалось, отсутствовало нечто важное, без чего был невозможен даже намёк на догадку. Результаты полётов впечатляли, аппараты совершенно игнорировали законы аэродинамики, а советские пилоты ещё долго будут вспоминать это непередаваемое чувство абсолютной независимости от законов гравитации и запредельных скоростей. Их специально обучали в недрах Склада, на воссозданных макетах «дисколётов», а потом осторожно приобщали к реальным полётам, так что охрана полигона Капустин Яр и некоторые местные жители зачарованно и тревожно провожали юркие и совершенно непохожие на обычные самолёты «летающие блюдца», полными недоумения и тревоги взглядами. Но скоро мирным полётам пришёл конец: американцы тоже вывели в небо похожие аппараты и началась война. Вернее, война продолжилась в совершенно иной плоскости, поскольку «дисколёт» только частично находился в воздухе, большая часть полёта, на сверхскоростях происходила в некоем параллельном измерении, более всего визуально напоминавшего плотный сиренево-серебристый туман. Но пока, противостояние недавних, хоть и вынужденных союзников, свелось к рискованному маневрированию в воздухе и только. Полёты на почти неизученной технике таили в себе много опасностей, самой малой из которых был постоянный риск оказаться без возможности обзора. Сложности возникли с системой визуального наблюдения: немцы управляли кораблём в этом мареве в том числе с помощью оптического прибора, более всего напоминающего обычный перископ. Но в качестве материала для линз, использовался неизвестный минерал, по свойствам немного схожий с горным хрусталём но… короче, даже самая современная оптика не смогла его заменить и слепла в невообразимом мареве «подпространства». Этот термин прочно вошёл в обиход учёных Склада, занимающихся изучением открытого совершенно случайно явления. Дисколёт не летел в общепринятом смысле этого слова, он сворачивал пространство вокруг себя и по вектору движения. Именно этим и объяснялся эффект исчезновения аппарата в одной точке и появления его мгновение спустя в километре, а то и паре десятков от неё. Американцам повезло больше: их аппараты появились в небе гораздо раньше, но успехов в воспроизведении они тоже не добились. По данным разведки, в их распоряжении было шесть «дисколётов», второго поколения, не оснащённых оружием, по классификации самих немцев — «Хонебю-2», для полётов внутри атмосферы. На Склад попали более совершенные аппараты «Хонебю-3» для межпланетных перелётов, но в очень плохом состоянии. Экипаж едва не погиб во время испытательного полёта и попытки выйти за пределы земной атмосферы, были прекращены. Оружие на трофейных «дисколётах» тоже было безнадёжно испорчено. Учёные до сих пор бились над тем, как бы снова оживить странные практически целиком состоящие из того самого минерала короткие, полуметровой длинны приборы, по виду обычные среднего диаметра трубы. О которых пока можно было с уверенностью сказать, что они несомненно являющиеся лучевым оружием. Последнее заключение, не колеблясь, дали эксперты академии наук, водившие хороводы вокруг устройства снятого с «дисколёта» целый месяц.
