Алексей Доронин - Поколение пепла
Незадолго до этого Демьянов, пыхтя, поднялся по лесенке в вынесенную на крышу радиорубку. И вслед за дежурившим там бойцом увидел, как потолок тоннеля внезапно прыгнул вверх. Высота свода, казалось, была метров двадцать. При желании по этой «станции № 1» мог бы проехать автокран с поднятой стрелой. Демьянов вспомнил, что концерн Рабиновича когда-то получил заказ на изготовление нестандартных проходческих комбайнов для строительства объектов к Олимпиаде в Сочи (как давно он читал про это – в прошлой жизни…). Выходит, и здесь они пригодились…
Оказалось, что дальше по рельсам для них пути нет. Тоннель прерывался стальной перемычкой, которая плотно закупорила его, врезавшись в бетон, будто обрушилась на него с силой. Вторая ветка, которая могла быть частью местной кольцевой линии, была заглушена на таком же расстоянии от гейта на станции «Пихты». И открыть их вручную оказалось невозможно. А значит, надо было идти пешком.
Почти сразу после высадки на этот незнакомый берег хреновые вести пришли от дозиметристов. Вопреки ожиданиям, здесь на глубине уровень радиации оказался лишь чуть ниже, чем снаружи на станции, где произвели последнее измерение. Это означало, что радиоактивные воды все-таки проникали в убежище. Значит, времени у них еще меньше. Там наверху радиоактивное облако уже накрывало обезлюдевшее Межгорье и окрестные поселки, откуда ушли даже последние из выживших.
Пока они шли без защиты органов дыхания. Но на глубине, скорее всего, придется снова надеть маски.
К вечеру было обезврежено восемь ловушек на основе распространенных гранат и мин, и еще десять просто помечены и обойдены. Демьянов отметил, что между ловушками есть большая разница. Огнемет и автоматические пулеметы явно смонтировали до войны. А эти «подарочки» установлены впопыхах и дилетантами.
Легче от этого никому не стало. Зато чувство опасности лучше всяких командирских окриков установило в отряде железную дисциплину. Помня про присутствие в подземелье людей, способных на враждебные действия, они стали гораздо бдительнее. Все шли вперед в молчании: ни шуток, ни посторонних разговоров даже шепотом. Глаза внимательно изучали каждый квадратный сантиметр пола, стен и даже потолка, уши улавливали и анализировали каждый посторонний шорох.
В системе водоснабжения вода была, она текла из кранов жидкой струйкой – было ясно, что резервуары по-прежнему наполняются водой из артезианских скважин. На постах наблюдения они нашли несколько ящиков с НЗ, но их, как и воду, не тронули. Пить было решено только принесенное с собой, а употреблять в пищу – только то, что лежало большими партиями и в запаянных банках, то есть не могло быть отравлено. Пока они таких запасов не нашли, поэтому обходились взятой с собой едой.
Час спустя была закончена разведка соседней станции. С первой ее соединял широкий коридор, вырубленный в скальном граните. Выход обозначала собой бронированная будка КПП, непрозрачное стекло имело микрофон для переговоров и панель, куда прикладывался пропуск, но ни одной прорези. Здесь стояли неподвижные стальные турникеты в человеческий рост, поставленные не для острастки безбилетников, а для сдерживания потока людей. Для сдерживания тех, кого и они не остановили бы, к потолку без всякого стеснения крепилась пулеметная турель знакомой конструкции.
По другую сторону пропускного пункта все выглядело более опрятно. Бетонные стены окрашены в зеленый, лампы упрятаны в плафоны, на пол нанесена цветовая разметка, обозначавшая какие-то маршруты передвижения – красные, синие, зеленые линии. Тут были стулья, скамейки и даже декоративные растения в пластиковых кадках. Нашелся даже небольшой кафетерий, в котором они решили ничего не трогать.
Предназначались эти площади, скорее всего, для персонала погрузочного пункта. Эта станция была вдвое меньше первой, но даже она была сравнима со станциями Новосибирского метро…
В середине платформы, прямо под несветящими лампами на потолке, выложены в ряд тюки – большие и поменьше. Похоже, кто-то серьезно готовился к переезду, и Демьянову это не понравилось. Значит, не все в порядке здесь.
Приглядевшись, майор почувствовал, как его будто током ударило. Тюки с поклажей там действительно были. Но были и тела людей. Мужчин, женщин и даже детей. Их было не меньше тысячи. Некоторые были в цивильной одежде, некоторые в одинаковых серых комбинезонах с номерами.
– Мрак. Это кто их так?
– Не знаю, – пробормотал Савельев. – Но лучше бы нам с ними не встречаться.
Они шли без масок, поэтому в нос ударил тяжелый дух разложения. И по виду, и по запаху было ясно, что лежат тела не меньше месяца.
Один из спецназовцев быстро сделал предварительный осмотр.
– Следов повреждений нет. Похоже на БОВ… Некоторых рвало, были спазмы.
Ну почему нигде их не встречают с цветами, куда бы они ни пришли? Почему везде такая жопа? Кошмар на кошмаре сидит и кошмаром погоняет.
– Срань господня… – выразил он все фразой из американских фильмов.
– Товарищ генерал, – услышал майор голос одного из ракетчиков. – Вижу раны. Нанесены после смерти. – Укусы, – заключил Демьянов, еще до того, как Савельев отреагировал.
Первым телом, которое они увидели здесь внизу, был страшно раздувшийся труп большой собаки, черной как смоль, с лоснящейся шкурой. На перекошенной морде застыл оскал, на пасти запеклась темная кровь, глаза раскрыты. Ран на ней не было, а значит, она могла отравиться, поэтому лезть к ней близко было бы опрометчиво. Брюхо выглядело не вздувшимся от газов, а тугим, как барабан. И только сейчас до майора начало доходить: собака была почти не тронута тлением. И она очень плотно насытилась перед смертью.
Не только люди могут от страха сходить с ума. Насколько Демьянов знал, доберманы в современной России практически не использовались в качестве служебных собак. Да и нет резона брать их с собой в убежище. Выходит, это был чей-то любимец. У него и ошейник оказался непростой, с монограммой из золота. А этот экземпляр был особенно крупный. Кто мог держать в убежище такую тварину – она же одного мяса жрет как два здоровых мужика? Только тот, кому можно было хоть бенгальского тигра провести.
Герр Доберман, создатель породы, был совсем не добрый человек, а сборщик налогов, поэтому и собака вышла соответствующая. Но при надлежащей дрессировке из них получались преданные охранники, а не дикие звери. И с мозгами у них в порядке – не хуже, чем у немецких овчарок. Что тут должно было произойти, что ошалевшая псина начала грызть всех подряд? Одно ясно – эти люди к тому времени были уже мертвы.
