Алексей Замковой - Благими намерениями
— Выходь, говорю, а не то хату подпалим! — продолжали разоряться за дверью.
Я пару мгновений понаблюдал за метушней и с усилием поднялся.
— Отставить! — Я хлопнул Селиванова по плечу и направился к двери.
Снаружи уже начинало темнеть. В помещении благодаря мутному, практически непрозрачному окну сумерки были практически незаметны — в этом доме, независимо от времени, темнота царила постоянно. Но, когда я вышел наружу, это сразу бросилось в глаза. Сколько же я провалялся без сознания? Не меньше часов четырех. Хорошо меня старик, сволочь, приголубил…
— Ян, — крикнул я, — выходи! Все в порядке!
Слева уловил какой-то шорох. Повернул голову — из-за угла показалось настороженное лицо Казика.
— Ян! — повторил я. — Говорю — все нормально!
Наконец я разглядел и Яна. Тот вышел из-за дерева.
— Ты как, командир? — Оружие Ян, несмотря на мои заверения, что все хорошо, не опустил. — Шо то за люди?
— Свои! — Я приглашающе махнул рукой и вернулся в дом.
Внутри суматоха уже утихла. Партизаны заняли места для боя — двое за перевернутым столом, по одному с каждой стороны двери, один под окном…
— Расслабьтесь. — Под молчаливыми взглядами бойцов я прошел к лавке и сел. — Это мои ребята. Выручать меня пришли.
В этот момент в дверях появилась голова Яна. Он вначале оглядел помещение, а уже потом, увидев, что я спокойно сижу себе на лавке и не подаю никаких знаков об опасности, зашел в дом. За ним чуть погодя вошли Славко, Казик и Генрих. В доме сразу же стало тесно. На одиннадцать человек помещение явно не было рассчитано.
— Алика с Антоном оставили? — спросил я у Яна.
— Ага, — кивнул тот, озираясь по сторонам. Хорошо, хоть не бросили раненого. А то примчались бы мне на помощь всей толпой… Молодец, Ян. Подумал об Антоне.
— Знакомьтесь. — Я представил Селиванову своих бойцов, потом своих тем, кого знал сам. Остальных представил, заодно и мне, Сережа.
— Ты, командир, как до хаты зашел, — рассказывал Ян, — так я продолжал наблюдать. А тебя нет и нет. Собирался уже за тобой идти, а тут эти появились…
Все ясно. Ян, не дождавшись, пока я выйду, уже собирался идти меня выручать, но тут появился Селиванов со своими бойцами. Оценив силы, Ян пришел к вполне естественному выводу, что один с пятерыми он не справится. Со всей возможной скоростью он кинулся обратно в лагерь и поднял там тревогу. В итоге, оставив Алика охранять лежачего Антона, весь отряд бросился спасать своего командира. Молодцы ребята!
— Спасибо, Ян, — поблагодарил я. — Все сделал правильно. Серега, вы далеко остановились?
— Часа два идти, — ответил Селиванов.
— Ну, тогда мы перебираемся к вам. Выдели пару бойцов. У нас там раненый лежит. Пусть помогут сюда его перенести.
За Антоном я послал Казика, который должен был отвести двух бойцов в наш лагерь. Когда они ушли, я снова вернулся к прерванному разговору.
— Рассказывай, почему нарушили приказ? Почему не ушли к Сарнам?
История Сергея была очень похожа на нашу. Его группа выполнила свою задачу на «отлично» — мост у Тучина никем не охранялся и был заминирован тихо, без шума. Немцы засуетились, только когда прогремел взрыв. Но было уже поздно. Селиванов, сделав свое дело, был уже далеко. Без происшествий он со своей группой дошел до назначенной точки сбора и принялся дожидаться остальных. Вскоре к ним присоединилась группа Буцко, у которой все прошло не так гладко. Мост они уничтожили, но при отходе был ранен второй подрывник этой группы — Шелест. Вроде бы пустячная рана оказалась фатальной для подрывника — через пару дней она загноилась, и, промучившись почти две недели, Шелест умер. Но вернемся немного назад. Бойцы прождали на мельнице дольше назначенного срока. Селиванов все порывался выполнить приказ и, после того как оговоренная неделя прошла, начал было собираться в поход к Сарнам, но против этого вдруг выступил Буцко. Он вначале предлагал, а потом — требовал оставаться на месте еще какое-то время. Насколько я понял, Буцко, кроме того, что надеялся на возвращение основного отряда, еще и ни в какую не хотел бросать своего раненого товарища. И оставлять его на попечении местных на каком-то хуторе, как предлагал Селиванов, тоже не соглашался. В итоге Селиванов подчистую разругался с Буцко. По некоторым моментам рассказа я понял, что он чуть ли не обвинил (о чем сейчас искренне сожалел) Буцко в измене. Однако, как оказалось, тот был не одинок в своем желании задержаться на мельнице. Бросать раненого товарища претило всем остальным бойцам. Пришлось оставаться и Селиванову — даже он понимал, что преодолеть такой путь в одиночку ему будет не по силам. А через два дня вернулись остатки группы Митрофаныча. Из тридцати двух человек, которые дошли до Гощи, к точке сбора вышло всего восемь. И как вышло! Выжившие мало чем отличались от тех, кто навсегда остался у того злополучного моста. Каждый из восьмерых был в той или иной степени ранен, а идти самостоятельно могли лишь пятеро. В числе тех, кого принесли на руках, был и наш командир. Как признался Сергей, поначалу они даже думали, что Митрофаныч не выживет. Однако организм старика оказался на удивление крепок — Митрофаныч продолжал цепляться за жизнь.
С возвращением командира все вопросы о переходе к Сарнам отпали сами собой. Даже Селиванов, видя положение отряда, перестал этого требовать. В путь могла отправиться только половина собравшихся на мельнице бойцов. Но сколько из них дошло бы? Думаю, далеко не все… Группа осталась в этих лесах. По той же причине они озаботились и поисками врача. Раненые не только не могли идти к Сарнам, но и нуждались в медицинской помощи, без которой многие просто не выжили бы. Партизаны обратились за помощью к единственному врачу в этой местности — Максиму Сигизмундовичу, который без лишних вопросов взялся за лечение раненых. И благодаря этой помощи большинство выжили.
— Вот все и сидим здесь, — подытожил свой рассказ Сережа. — Думаю, скоро все наши смогут идти. Тогда и к Сарнам отправимся.
— А здесь, на хуторе, вы как оказались? — немного помолчав, переваривая информацию, спросил я.
— Через Мыколу. — Селиванов кивнул на хозяина. — Максим Сигизмундович нам лекарства передает. И заодно разные сведения. Сегодня как раз тот день, когда мы сюда приходим.
— Такой толпой? — поднял я бровь. — Не многовато за лекарствами — пять человек?
— Мы сегодня должны еще продовольствие собрать, — ответил Сергей. — Сюда просто заглянули. А вообще мы мимо шли — на хутора.
— У местного населения продовольствие берете? — насторожился я.
— Ну да, — кивнул Селиванов. — Они же — советские люди и должны поддерживать тех, кто воюет за их свободу!
