Андрей Левицкий - Сага смерти. Сеть Антимира
Донеслись голоса. Один человек высунулся дальше, нагнулся, упершись ладонями в колени. Ворон не мог разглядеть лица – лишь темный овал под капюшоном. Другой исчез из виду, снова появился, и вместе с ним возник третий человек. Высокий, в меховой куртке, с широкими плечами и большой головой, накрытой остроконечным капюшоном. У него в руках было копье, а у второго – маленький деревянный самострел, смахивающий на арбалет.
Ворон повернулся, сместившись вбок, спиной упал на узкую полоску между концами шпал и бортиком. Поджал ноги, обхватив себя за колени, прижал подбородок к груди и заскользил вниз.
Плащ задрался, один из крюков «кошки» уколол в бок. Сверху донесся хлесткий щелчок тетивы, но стрелы Красный Ворон так и не увидел. Ниже изгиб дороги тонул в кронах деревьев, и Ворон зажмурился, влетев в них. Ветки ударили по рукам, застучали по ногам. Он стал тормозить подошвами и остановился в нижней точке покатой ложбины. Вскочил, расправил плащ.
Ветки почти закрыли площадку вверху. Ворон находился в паре метрах над землей, полотно дороги здесь поддерживали толстые стойки. Перескочив через бортик, он соскользнул по одной, ботинки погрузились в мягкий слой гнилой листвы и травы. Сверху опять донеслись голоса, ему почудилось, что сквозь шелест дождя слышен топот ног по ступеням.
После убийства парня в балахоне Красный Ворон и физически, и психически чувствовал себя великолепно. Он был готов драться хоть со всем миром… но осознавал свои пределы. Что, если за ним начнет охотиться вся дикая стая? Невозможно одиночке справиться с большой организованной бригадой, каким бы опытным он ни был. Тем более, что они знают на полуострове, где стоит Чудопарк, все закоулки, а он ориентируется слабо. Лучше вернуться на автодром, впятером будет проще.
Красный Ворон побежал. Миновал детский рельсовый аттракцион с телами в кабинках, продрался сквозь заросли и выскочил к автодрому.
И остановился. Здесь никого не было. Он шагнул к бортику, заглянул через него, не увидел крови и позвал: «Эй!» Тишина. В крыше автодрома появилась дыра, на полу между машинками лежали обломки. Ворон медленно перевел взгляд в ту сторону, где безмолвно кружилось торчащее над округой гигантское колесо. Куда делись Пригоршня с остальными, непонятно. Дикая стая поработала? Может быть, да, а может, и нет. Теперь он видел только один вариант действий: идти к «Веселому цирку», к прячущемуся там Полуночнику.
* * *Кровь стучала в висках. Глухой, рокочущий, быстрый ритм. У человека так не бывает. Чужая кровь, чужое тело… Химик открыл глаза, поморгал. Голова гудела, как наковальня под ударами молота.
Его несли, можно сказать, классически, как в старых фильмах и приключенческих книгах дикари носят пойманных белых путешественников: привязав руки и ноги к длинному шесту. Концы шеста лежали на плечах двух парней в нейлоновых балахонах. Дождь закончился, и капюшоны они скинули, открыв нечесаные патлы. Вывернув голову, Химик разглядел молодое лицо того, что держал на плече задний конец шеста. Следом тащили Пригоршню (тот азартно ругался, по-всякому обзывая носильщиков), Василия Пророка и Тоху. Процессия шла по узкой просеке между зарослями.
Подтянувшись, Химик осторожно потрогал ссадину на лбу. Болит, и шишка вылезла. Здорово его камнем приложили, из пращи, скорее всего. Прямо из кустов у автодрома – так звезданули, что он на несколько минут потерял сознание. Хорошо, все живы… Кроме Красного Ворона, с ним пока ничего не ясно.
Когда пленник завозился на шесте, длинная палка качнулась, и передний носильщик глянул через плечо. Парню лет двадцать, решил Химик. Бледный, как и тот, что сзади. Может климат здесь такой, солнца мало? Лицо у члена дикой стаи было обычное, только взгляд… пустоватый, что ли. Нет, скорее сосредоточенный. Самоуглубленный. Ведьмак смотрит примерно также, только у лысого скупщика единственный глаз еще и мрачно сверкает, и чувство собственной значимости, важности видно на лице, а в этом парне никакой важности нет, он только не по-молодому серьезен, собран.
Пригоршня все голосил, сзади доносились разухабистые маты, требования «Снять меня с гребаного шеста!», заявления, что «Я, вашу мать, всем задницу континуума порву!», и поэтому Химик решил молчать. В непонятной ситуации, с непонятными людьми, лучше помалкивать и слушать. Пусть боец из Комплекса отвлекает на себя внимание, а он будет наблюдать и анализировать.
Вскоре Пригоршня доотвлекался. Не добившись реакции криками, принялся качаться влево-вправо, и шест, выгибающийся под весом молодецкой туши, стал выворачиваться из рук носильщиков, соскальзывать с плеч. Пригоршня в такт еще и выкрикивал: «Раз-два, взяли! Три-четыре, отпустили!». Наконец, идущий впереди человек таки опустил свой конец, шест накренился, и ноги Пригоршни уперлись в землю. Он тут же попытался выпрямиться, но «дикий» шагнул к нему и тюкнул по голове дубинкой, которую достал из-под расстегнутого балахона.
Химик мог наблюдать это лишь искоса, сильно вывернув голову. Ему показалось, что дубинка сделана из сваренных пучком арматурных прутьев, с набалдашником на конце. Удар был вроде и не сильный, но прицельный, прямо в висок. Пригоршня обмяк и заткнулся к всеобщему удовлетворению. Голова повисла. Носильщик прицепил дубинку на пояс, снова взял свой конец шеста, они пошли дальше.
До конца пути больше не было сказано ни слова. Путь этот завершился далеко за американской горкой, как показалось Химику, почти на самом краю полуострова. Судя по тому, что их пронесли через ворота в бетонном заборе, здесь начиналась служебная территория парка развлечений. Большая площадка была очищена от зарослей, на ней в беспорядке стояли или лежали на боку железные киоски. Некоторые покрыты шкурами для утепления, с круглыми дырками или даже самодельными трубами на крышах. Горело несколько костров. Над одним, на тонкой железной балке, концы которой лежали на кирпичных столбиках, висел котел. Рядом присели на корточки двое парней, а девушка в потрепанном джинсовом комбезе, сапогах и наброшенном на плече шерстяном платке мешала содержимое котла. Мясную похлебку, судя по запаху. Ноздри Химика затрепетали.
Пока их несли через площадку, между киосками и лавками, он насчитал с десяток «диких». Один каменным скребком обрабатывал растянутую на деревянной раме шкуру, другой точил тесак, две девушки стирали в большом железном корыте. Между вкопанных в землю рогатин на веревке сушилась одежда, несколько балахонов с капюшонами. Из нейлона, как у носильщиков, и все одного цвета. Может это униформа служащих Чудопарка на случай дождя, доставшаяся дикой стае по наследству? В стороне виднелось здание побольше других, круглое, с покатой крышей-колпаком. Химик решил, что это «домик смеха», где ставят кривые зеркала. По крыше прохаживался высокий худой парень с луком. Завидев процессию, он некоторое время наблюдал, затем полез вниз по приставной лестнице.
