Зомби мир (СИ) - Борисов Рим

— Фу, гадость!

На этикетке красовалось надпись: «Ессентуки номер семнадцать». Ненавижу эту минералку, отвратительная на вкус. Но деваться некуда, я вновь отпил из бутылки.

Так, антибиотики принял, жаль нету часов с собой, чтобы засечь время. Да пофиг, утром выпью еще пару таблеток, если не сдохну. А сейчас нужно сбить температуру. Найдя глазами нужный мне сироп, я откупорил крышку и сделал несколько больших глотков прям из горла, не отмеряя нужное количество мерным стаканчиком. Взглянув на коробку, на которой написано, что средство для детей, для верности сделал еще несколько глотков.

А теперь пора сменить повязку. Отодрав старый бинт, я залил место укуса перекисью водорода. Он мгновенно зашипел. Результат меня не удовлетворил, и я вылил всю бутыль. После чего пошел искать «Стрептоцид».

Перелопатив почти половину ящиков, искомый мною препарат наконец-то был найдет. Я обильно засыпал остатки кисти, после чего стал аккуратно перематывать руку.

Про раны от когтей я чуть не забыл. Они кровоточили не так сильно, поэтому на них внимание не обращал. Повторил процедуру с перекисью водорода, по пол флакона на плечо и ногу. Засыпал «Стрептоцидом» и перемотал стерильными бинтами.

На ноге наложение повязки было простым и не доставило неудобств, но на плече пришлось помучиться. Бинт упорно не хотел равномерно накладываться на рану. Отчего я психанул, сложил его в небольшой квадратик и налепил на лейкопластырь. Благо в аптеках все ещё присутствуют не только новомодные пластыри-бабочки, но и как в советское время — рулонные. Вот таким я от души замотал убогую повязку из сложенного бинта.

Крови потерял я не мало. Отчего решил, как можно больше пить воды. Благо, что здесь кроме очень гадкого «Ессентуки» продавалась еще и вода для детского питания. Вот её я как можно больше сгреб к себе. Еще набрал гематогенок, чтобы сладкого поесть. Помнится, когда сдавал кровь, то после забора давали пить сладкий чай, а может это было перед. Да не важно.

Моя главная задача сейчас, это возместить потерю крови жидкостью, да это не прямое переливание крови, но хоть что-то. Да и вообще, главное не сдохнуть до утра! Отчего-то мне казалось, если доживу до утра — значит не умру.

Фонарь сел, отчего в помещении стало совсем темно. Я сел в дальнем углу, чтобы меня было труднее почуять с улицы. Ведь теперь сюда может попасть через разбитые стекла любой зомби, что уж говорить о мутантах. Да и сами двери не забаррикадировал. Наверное, следовало этим заняться, однако меня колотило с такой силой, что руки едва могли держать батончик из бычьей крови.

Общее состояние было просто ужасным: жар, озноб, слабость, в ранах появилась пульсирующая боль, жгут я снял, прошло даже больше положенного времени. Да очень сильно клонило в сон, чему я очень сильно сопротивлялся. Спать было страшно, вдруг не проснусь. Или забредет зомби и начнет есть спящего. Хотя в таком состоянии я сопротивляться бы не смог.

Поэтому, чтобы не уснуть я ел пресловутые приторные батончики и пил, много пил. Если первая гематогенка зашла на ура, да даже вторая провалилась внутрь, то последующие уже еле залазили. Жаль в аптеке не продаются энергетики, сейчас бы бахнул литр кофеинового напитка, может быть тогда и держаться было легче.

Но здесь не было даже кофе в подсобке. Не понимаю, как в современном мире, человек может обходиться без него? Я вот не могу…

А веки открывать становилось все сложнее и сложнее. Вот уже перед глазами знакомые места, где я когда-то бывал. Но в тот момент, когда я был готов уже вспомнить, что это за место, мое тело скатилось по стене и упало на пол.

— Не спать! — неожиданно для себя я громко крикнул.

Сколько времени я был в отключке? Пять минут? Может час? Нет, вряд ли долго. Меня все так же продолжало колотить, а раны пульсировать. Но в это раз ничего не помешало мне уснуть.

Во сне я видел Алёну и Иру тоже. Они радостно встречали меня, смеялись и куда-то вели. Стоило мне только отвлечься от их лиц, как уже оказался в избе дяди Толи. Он смотрел меня и очень тихо говорил: «Эх Серега, Серега! Как же так?». За одним с ним столом сидел и Андрюха, он опустил глаза и покачивал головой. Еще через мгновение передо мной оказалась Алена, её под руку держал какой-то парень, лица его я не мог разобрать, оно будто в тумане. Девушка просила прощения за то, что выбрала другого. Еще она говорила, что у нас все могло получиться, не случись тогда беда. Потом они же вновь появились передо мной, но Алена на руках держала младенца. «Я хотела назвать первенца в честь тебя, но у нас девочка» — сказала она, не глядя в глаза, будто боялась моей реакции. Я ей что-то хотел ответит, но рот открывался, а слова не вылетали. Я все пытался и пытался сказать ей очень важную вещь, уже перешел на крик, как мне казалось, но слов не было. После чего я упал на колени и тихо-тихо, так, что никто кроме меня не услышал: «Дождись меня! Пожалуйста дождись!». Но вместо Алёены мне ответила Ира, ласково коснувшись губами моего уха: «Я обязательно тебя дождусь!».

28. Сергей Коновалов. День двенадцатый. Утро

Это точно был дом, в котором я родился. Только отчего-то он был перекошен, окна выбиты, ставни валялись на земле. Вместо двери зияла черная дыра, из которой в мою сторону тянулись руки.

— Сергей!

До боли знакомый голос, вот только вспомнить его не могу. На подсознательном уровне понимаю, что меня зовет кто-то из родственников, вот только кто, понять не могу.

— Сереженька, иди к нам!

Теперь женский голос, пропитанный теплотой и любовью, зовёт меня зайти в дом. Только вот этого человека уже нет в живых лет восемь.

— Серега, ёпт! Вот и ты к нам зашел! Ну проходи! Я такую настойку на малине сделал!

Это уже дядя! Он умер, когда мне было лет шесть от алкоголизма и я его помнил очень смутно. Но голос узнал.

Родные люди ждут меня там, за дверью, в моем старом доме. Там, где я провел свое беззаботное. Где мама могла пожалеть, если ты на улице расшиб колени, а отец пожурить немного, а потом сказав, что до свадьбы все заживет посадить рядом. А ты, восхищаясь этим могучим мужчиной, завороженно смотришь как он в очередной раз перебирает старый японский телевизор.

— Сережа, не уходи!

И только я собрался сделать шаг на встречу своим родным, как за спиной послышался голос Алены.

— Сереженька, пожалуйста.

К ней присоединилась и Ира. Однако, когда я повернулся, за мной никого не оказалось. Лишь размытые очертания разрушенного города.

— Сережа, ты нам нужен! — вновь прозвучал голос Алены. — Ты нужен мне!

— Я тоже нуждаюсь в твоей защите, Сережа! — вторила ей Ира.

Между тем, за дверью голоса становились все настойчивее, они звали к себе. Существа тянули в мою сторону руки и норовились схватить меня. А я сомневался. Я не мог решить, стоит ли шагнуть во тьму, где меня ждут мои родные или повернуть назад и идти на голос девушек, которым, как мне кажется, я не безразличен.

— Сереженька, иди к нам, — звал голос матери. — Нам тебя не хватает.

— Сережа, пожалуйста, без тебя тут плохо, — в разрез ей звучал голос Алены.

— Вернись! — словно гром средь белого дня прозвучал бас Андрюхи.

— Дуратский сон! — пробормотал я, прикрывая глаза от яркого света рукой.

Когда-то от бабушки я слышал, что если во сне зовут мертвые и ты решишься пойти к ним, то проснуться никогда уже не сможешь. Вот только я никогда не верил в это, ведь если это правда, и человек уходил на голос умерших и не просыпался, он не мог рассказать от чего умер. Вот и мне не довелось проверить эту теорию. Меня, можно сказать, вытащили с того света девчонки и Андрюха. Нужно проставиться, если вернусь.

— Когда вернусь, — поправил я сам себя вслух.

Интересно, сколько времени прошло с тех пор, как я спрятался в аптеке? Все что помню, это то, что когда я просыпался, то закидывался антибиотиком, иногда менял повязку на руке, да закусывал все гематогеном. Изредка, шатаясь от отсутствия сил, ходил в дальний угол справить нужду. А потом вновь, свернувшись калачиком засыпал.