Юрий Корчевский - За троном. Царская милость
– Ох и хитер ты, Алексей, как лис. И прозорлив, далеко вперед смотришь.
– Так и ты под ноги смотришь, когда идешь, а не назад голову оборотивши.
– Это житейское.
Алексей поднялся.
– Ехать мне пора.
– До завтра.
Алексей в сени вышел, одел кафтан стрелецкий. Заборовский слугу поторопил.
– Коня сотнику быстро!
Обнялись. Похоже – подружились. Только Семен Иванович в толк взять не может: чем таким он сотнику приглянулся? Хотя, если вглубь посмотреть, сотник свой интерес поиметь может, и немалый, лишь бы срослось все по плану Алексея.
Вернувшись в трапезную, Заборовский встал на колени перед иконами, молился горячо и долго. Домашние и челядь в такие моменты в трапезную не заходили, занят дьяк, с Богом общается.
Алексей же расписал на завтра все караулы. Кто невзрачен с виду – на стены, у кого выправка хороша, вид бравый, того поближе к царю поставить. Зачем государю замухрышку лицезреть?
С утра встал пораньше, задолго до развода. Форму свою осмотрел, чтобы ни пылинки не было. Самолично сапоги начистил, потом куском бархата прошелся, чтобы блестели как зеркало. Все же праздник, монахов, народу много будет, а главное – государь. Алексей ростом высок, на голову выше остальных, на то и расчет. Царь его по-любому увидит, а рядом и Агафью приметит, только в первом ряду встать надо, что непросто. Вперед богатые и чинами облеченные встать норовят, государя близко лицезреть, а то и сказать пару слов. А еще простой народ протиснуться поближе хочет, челобитную вручить, голосом выкрикнуть свою обиду. Агафья девушка, локтями толкаться и путь прокладывать не будет, воспитана в кротости и благочестии. В общем-то, правильно.
Ночь перед крестным ходом спал плохо, просыпался. Все старался вспомнить: не упустил ли чего? По истории знал, что государь именно завтра, во время крестного хода, увидит Агафью и полюбит. Но история – это то, что уже произошло. А кто знает, как она повернется? Милославский тоже не лыком шит, мог приготовить свой сюрприз. Утром проснулся рано, толком не выспался, но голова не тяжелая, как в таких случаях бывает. Завтракать не стал, не лез кусок в горло. Слишком много зависело от сегодняшнего дня для него лично и для государя. Но Федор Алексеевич не подозревал о сегодняшних событиях, почивал сладко.
А стрельцы были веселы, как же – развлечение предстоит, не так скучно в карауле стоять. С высоты Кремлевских стен все видно прекрасно. На территорию Кремля, где стояли монастыри и церкви, стал стекаться народ, в руках веточки вербы вместо пальмовых ветвей. Что поделать – Русь страна северная, пальмы, как в Иерусалиме, не растут. Алексей встревожился. Народу очень много, как бы Агафью с Заборовским не потерять в толпе. Монастыри и храмы кремлевские почитались особо городскими жителями. Как же, службу сам патриарх ведет, всегда государь присутствует. От этого особая торжественность, не дьячок деревенский в сельской часовне службу справляет. Опять высокий рост Алексея выручил, начал осматривать Ивановскую площадь, лицо знакомое мелькнуло. Стал пробиваться. Заборовский с супругой, детьми и Агафьей. У супруги кика на голове, у Агафьи, как у многих женского пола, плат дорогой. В церковь и на богослужения положено ходить с покрытой головой. А еще все замужние женщины носят кокошник или кику, а незамужним дозволяется простоволосыми быть, но не на богослужении. Алексей с трудом протиснулся к семейству Заборовских. А уже стрельцы освобождают проход, выстраиваются двумя шеренгами.
Алексей подошел, поздоровался.
– Агафья, иди за мной, только не отставай, видишь, сколько народа?
Агафья на Семена Ивановича обернулась. Подчиниться ли? Тот кивнул. Алексей к шеренге стрельцов пробиваться стал, что непросто, народ туда хлынул, давка. Агафью оттолкнули, пискнула она. Алексей обернулся, за руку ее взял. Народ, среди которых и знатные, и богатые были, закричал на Алексея:
– Куда прешь? Не пущать его!
– Я на службе, сотник стрелецкий! – жестко ответил Алексей.
Руками толпу раздвигал, но до шеренги добрался. Сам встал рядом со стрельцом. Агафья сзади, чтобы не оттеснили, за поясной ремень Алексея ухватилась.
– Петр, как служба? – поинтересовался у стрельца Алексей.
– Пока справно. Народу много, как государь пойдет, напирать начнут. Удержать бы.
– Удержим!
Раздался колокольный звон. Гул толпы стих. Люди старались разглядеть из задних рядов, что творится впереди. Из ворот монастыря стала выходить процессия. Послушники несли впереди хоругви, за ними монахи несли иконы, один священник читал нараспев молитвы, другой брызгал освященной водой. У Теремного дворца к процессии присоединился царь. Сам в парадных одеждах, которые не любил, это Алесей знал точно. Но народу надо явиться в виде подобающем. За царем рынды с топориками на плечах. Государь рядом с патриархом Иоакимом шел. Процессия двигалась медленно, величаво. Когда до государя оставалось несколько шагов, Алексей шаг в сторону сделал, поставив на свое место Агафью. Она оказалась между Алексеем и стрельцом, как с почетным стрелецким сопровождением.
За государем шли царедворцы, первым Иван Ильич Милославский, затем князь Голицын, потом Языков и Лихачев, другие, приближенные к трону.
Конечно же, не заметить Алексея невозможно, он возвышался над толпой на голову. Государь Алексея приметил, улыбнулся, кивнул едва заметно. Тут же взгляд его упал на Агафью. Царь шаг замедлил, хотя вся процессия и так шла не быстро. Однако же пристально смотреть на незамужнюю девушку неприлично. Государь мимо прошествовал. Но Алексей точно знал: заметил царь Агафью. Теперь только ждать, от Алексея уже ничего не зависит.
Когда крестный ход в Воскресенский монастырь вошел, народ ринулся туда, Алексей спросил Агафью:
– Государя видела?
– Зрела.
– Понравился?
– Не разглядела толком.
А у самой щечки румянцем покрылись. Врет поди. Извечные женские уловки. На лицо Федор Алексеевич пригож был, но телом увечен. Однако под одеждами этого не видно. Толпа вокруг поредела. Алексей стал двигаться туда, где Заборовский стоял.
– Вот, дщерь твоя в целости, возвращаю.
– Видел государь? – выдохнул Семен Иванович.
– А как же! Даже шаг замедлил.
– Дай-то Бог!
Распрощались. Алексею дальше за порядком приглядывать, крестный ход прошел, но службы в церквях и монастырях идут, стечение народа большое, всегда могут быть инциденты. В прошлом году, по рассказам Головатого, к государю юродивый кинулся, вцепился в царские одежды, бред кричать начал. Рынды едва оттолкали.
Сегодняшним днем все проходило чинно, спокойно. После службы народ к воротам повалил, все же крестный ход и служба в храмах длятся долго, устали.
Стрельцы к воинской избе потянулись. Алексей построил воинов, опросил:
– Потасовки либо другие неприятности были?
– Нет, не было, – нестройно ответили стрельцы.
Алексею надо докладывать полковнику, да и самому в курсе событий быть. Конечно, полковник иной раз и сам узнавал новости раньше всех. Если бы не семнадцатый век, можно было подумать – телефон у полковника есть. Уж осведомители – точно, причем из разных Приказов.
Алексей доложил, что крестный ход спокойно прошел, но полковник и сам уже знал, рукой махнул:
– Знаю. День спокойный выдался, отдыхай.
Алексей из воинской избы вышел, а навстречу Лихачев.
– Рад видеть в добром здравии, – поприветствовал он.
– И тебе всех благ.
Лихачев поинтересовался, как служба идет да жизнь протекает.
– Нормально. Случись неприятность, ты бы уже знал. Ведь знал же, что я в ссылку попал?
– Знал.
– А почему не вступился, видаков не нашел, не разведал, как на самом деле все происходило? Хлыстову поверили, а мне нет?
– Дело прошлое, зачем ворошить?
– Я два года в ссылке был, как вычеркнул из жизни!
– Забудем. Я не просто так пришел, поручение деликатное, от самого.
Лихачев не назвал имени, но Алексей понял, о ком речь.
– Слушаю.
– Сегодня во время крестного хода с тобой рядом девица стояла. Не твоя зазноба?
– Если бы. Дьяка Заборовского племянница, Агафья Грушецкая.
– Так я его знаю! А сам-то он где был?
– Через толпу не пробился, меня попросил Агафью поближе провести, уж больно ей на государя и патриарха посмотреть хотелось.
– Это хорошо. А где живет?
– В Китай-городе.
Алексей подробно объяснил, как найти дом.
– Хм, дело у меня к нему. Как думаешь, удобно ли без приглашения?
– Могу проводить.
– Э… мне бы с ним с глазу на глаз поговорить.
– Я вас познакомлю и уйду.
– Тогда едем.
За кремлевскими стенами, рядом с воротами, возок неприметный стоит. На царском или царского двора нельзя, приметен. А этот слегка обшарпан, никто внимания не обратит. Уселись рядом, тронулись. В передней стенке окно для связи с кучером. Алексей командовал:
– Вправо поверни, теперь прямо квартал и налево. У третьего дома от угла остановись.
