Скотт Джир - Пленники Генеллана (том II)
— А вообще, чья это идея отправиться за солью? — внезапно громко спросил О'Тул.
Буккари кисло улыбнулась.
— Вы только меня не заводите! — напыщенно ответила она и кивнула в сторону Макартура.
— И меня тоже! — пробасил сзади Шэннон.
Все рассмеялись. До переправы оставалось всего несколько часов. Мысль о крыше над головой, тепле костра, сытном ужине проливала бальзам на души измученных людей.
Буккари с надеждой всматривалась в пелену тумана, но пока ничего похожего на паром видно не было. Внезапно ее лошадь напряглась и заржала. Тревога одной передалась и остальным, они нервно озирались, встряхивали гривами.
— Что там, Мак? — спросила Буккари. Капрал остановился.
— Ветер меняется, — сказал Шэннон. — Запах овцебыков.
— Поехали, — приказал Макартур и пришпорил своего жеребца. Шэннон и О'Тул последовали за ним, а Буккари задержалась, ее лошадь никак не хотела сходить с места, пока всадница не стегнула ее поводьями. Кобыла дернулась, лейтенант не удержалась и съехала набок. Она уже собиралась позвать на помощь, когда заметила в скалах какое-то движение.
— Ого! Да у нас компания! — прорычал Шэннон.
Из-за камней выпрыгнула огромная рептилия. Поднявшись на задние лапы, она злобно зашипела, открыв похожую на пилу пасть. Передние лапы с когтями-стилетами угрожающе шевелились в воздухе. Лошадь Буккари отступила и повернулась, чтобы встретить врага, но дракон оказался быстрее. Удар пришелся по крупу животного, один коготь скользнул над ухом женщины. Голову будто обожгло, кобыла шарахнулась в сторону, сбросив ошеломленную всадницу на землю. Она упала, больно ударившись плечом, и покатилась вниз по склону, теряя сознание.
Вверху прозвучала очередь, замигали огоньки выстрелов. Подняв голову, Буккари увидела, что рептилия все-таки повалила лошадь на землю, ухватив ее за бедро зубами. Еще одна очередь, и громадное чудовище, состоящее, похоже, только из чешуи, когтей и зубов, издало пронзительный писк и рухнуло. Хвост монстра дважды дернулся, разбрасывая камни, и замер. Туман в голове Буккари сгустился…
Когда она очнулась — вероятно, через несколько секунд, — возле ее лошади уже стоял Макартур. Бедное животное пыталось подняться, но каждый раз падало, издавая жалобное ржание. Капрал приставил к уху кобылы винтовку и нажал на спусковой крючок. Лейтенант зажмурилась. Через несколько мгновений она попыталась подняться, но ставшие резиновыми ноги не слушались, голова кружилась, и ей снова пришлось лечь, чтобы не потерять сознание.
Тишина длилась недолго. Из ушей словно вынули тампоны, и в ее сознание хлынули какие-то ужасные первобытные звуки. Влажный тяжелый воздух быстро погасил эхо, но оно гремело в голове Буккари, раскалывая ее на части.
Лейтенант кое-как села и подняла глаза — с холма спускался Макартур. Она обхватила раскалывающуюся голову и попыталась сконцентрироваться на том большом и непонятном, что двигалось в тумане. Оно остановилось, отступило, а потом растаяло в серой мгле. Макартур замер, вероятно, тоже услышав нечто, потом снял с плеча винтовку и наугад выстрелил. Такого ужасающего визга Буккари никогда не слышала, волосы дыбом поднялись на голове. По скале что-то побежало, тяжелые шаги прогрохотали слева от нее и затихли.
— Не двигайтесь, лейтенант! — закричал капрал, возобновляя спуск.
Буккари почувствовала, как по щеке ползет что-то теплое, но смахнув рукой назойливое насекомое, увидела, что ее пальцы в крови. Макартур, беспрестанно озираясь по сторонам, опустился рядом с ней.
— У меня кровь на лице, — слабым голосом произнесла она, все еще тупо глядя на окровавленную руку. — Шрам будет, как у тебя.
— Хорошо еще, что вообще лицо осталось, — прошептал Макартур, вглядываясь в туман. — Черт, что это было? Вы можете идти?
— Не знаю, — ответила она, пытаясь подняться, но колени подломились, и Буккари опустилась на камни. Капрал, вероятно, успокоившись, повесил винтовку за плечо.
— Эй, прикройте меня! — крикнул он оставшимся наверху. Потом наклонился и поднял ее на руки. Буккари нахмурилась, но делать было нечего.
— Только полегче, — сказала она. — У меня голова болит.
— Я знаю, что это такое, — успокоил ее Макартур.
Буккари уже собиралась съязвить по этому поводу, но дискуссии не получилось — все тот же мерзкий вой, перешедший в рев и завершившийся рыком, заставил ее втянуть голову в плечи. Макартур прибавил шагу, при этом он пару раз спотыкался и падал на колени, отчего боль пронзала ее голову, отдаваясь во всем теле. Когда они добрались, наконец, до середины гребня, по лицу капрала катился пот. Шэннон и О'Тул встретили их около лошадей. О'Тул не спускал глаз с поверженной рептилии и не переставая ругался.
— Кажется, я уже могу встать, — сказала Буккари.
— Подождите, — удержал ее Макартур. — Надо остановить кровотечение, — Шэннон протянул ему замасленную тряпку. Капрал разорвал ее на несколько полосок и наложил на рану.
— Прижмите, — приказал он.
— Надо трогаться, — произнес Шэннон. — Эта падаль должна их отвлечь. Патронов осталось совсем немного.
— Согласен, — кивнул Макартур. — Помогите мне.
Капрал вскочил на своего жеребца. Буккари посадили у него за спиной.
— Держитесь покрепче. И говорите что-нибудь.
— Я… я о'кей, — пробормотала она, обняв Макартура за талию и прижавшись к его широкой спине. Они тронулись. Буккари застонала.
— Извините, — ласково сказал капрал. Лошади шли довольно резво, вероятно, как и люди, стремясь поскорее уйти подальше от этого жуткого места. Удалившись примерно на километр, они сбавили ход. К этому времени дождь уже прекратился, зато ветер заметно усилился. Туман рассеялся, и видимость резко улучшилась. В просветах между облаками выглядывало солнце. Вскоре показалась река. Все успокоились и даже повеселели.
— Черт возьми, это, наверное, был динозавр, — сказала Буккари, переводя дыхание.
— Черта с два, — ответил Макартур, улыбаясь ей через плечо. Боль в щеке заставила женщину на мгновение зажмуриться. Она осторожно потрогала повязку, стараясь определить длину раны, и вздохнула. Шрам будет приличный: почти от макушки к уху, через всю щеку, и до самого носа.
— Вы только станете больше походить на морского волка, лейтенант, — успокоил ее капрал, догадавшись, о чем она думает. — Чтобы испортить вам внешность, требуется нечто более серьезное.
— Спасибо, Мак, — ей действительно стало легче. Она снова обняла его двумя руками.
— И вы знаете, лейтенант, я рад, что вы с нами поехали, — продолжал он.
— Вот теперь вы точно лжете! — воскликнула Буккари. — Я же потеряла лошадь.
— Не вы потеряли лошадь, это могло случиться с любым из нас, так что не корите себя. Дракону было все равно. Нет, правда, я рад, что вы с нами. Ведь теперь вы понимаете, как нужны нам эти животные. Они решили вопрос о нашем выживании здесь, на этой планете. Но мне, конечно, очень жаль, что вам больно.
— Мне тоже, — ответила она. Несколько минут они ехали молча. До переправы оставалось всего несколько сотен метров.
— Да, Мак, вы, вероятно, правы относительно лошадей, — сказала, наконец, Буккари.
— Конечно, прав, — откликнулся капрал.
— Высокомерный болван!
— Вот как? Большое спасибо! — он похлопал ее по бедру.
— От тебя пахнет, — тихо сказала она, посмотрев на его руку, но не убрав ее со своей ноги.
— От вас тоже.
— Нет, неправда. Я офицер и леди.
— Что же, одно из двух не так уж плохо.
— Что это значит?
— Ничего, ничего… так, солдатский юмор. Буккари ущипнула его за плечо.
— А-ах! — громко воскликнул он.
— Жаль, что у меня нет ножа.
Глава 37
ОСЕНЬ
Команда корабля-носителя работала четко и слаженно, подтверждая, что межпланетные перелеты для крионцев — дело обычное. Специально для Хадсона, занявшего кресло пилота, подобрали и модифицировали скафандр и шлем, но все это не придало землянину элегантного вида.
— Полет заййметт сооррокк минутт, Хаасон, — сказала Катеос, опускаясь в соседнее кресло. — Ессли воззникнут прроблемы, обращаййтесь ко ммне, — разговаривала крионка бегло, изумляя всех своими способностями. Правда, и сам Хадсон понемногу продвигался в освоении языка чужаков. Он занимался с Катеос каждый день, и та компьютерная программа, которую разрабатывала женщина, тоже облегчила его учебу.
Договорились, что Хадсон проведет всю зиму на Золотом Прииске: саму идею выдвинула Катеос, а Буккари сразу же ее поддержала, так что знание языка было крайне необходимо — без надежного способа общения какого-либо согласия между двумя расами достичь было невозможно, — и ему предстояло выступать в двух ролях: посла и переводчика.
* * *Скромное жилище — продуваемое ветрами, холодное, не защищенное от нашествия хищников, да и вдобавок расположенное высоковато, — но зато свое: он в нем хозяин. Браппа, сын Браана, спустился на террасу своего нового дома. Глисс уже ждала его, завернувшись в темную шкуру рыкуна. При виде жены сердце Браппы унеслось туда, куда сам он никогда не поднимался. Глисс раскинула руки, и Браппа обнял ее — неприличное, даже вызывающее поведение, — но по молодости лет все простительно.
