Ли Брэкетт - Звездный прыжок
Гэлери был королем щупачей в этой богоспасаемой дыре. Сейчас он был зол, умеренно пьян, а органы его экстрасенсорного восприятия дрожали от напряжения, как чувствительная диафрагма. Я знал, что он может увидеть мою ауру, но очень смутно и не глазами, и все же он умудрился увидеть ее в первую же нашу встречу на Венере, когда я нанимался на борт "Королевы Юпитера".
Такие люди иногда встречаются среди кельтской и романской рас на Земле, среди марсиан и в некоторых племенах Венеры. Экстрасенсорное восприятие у них врожденное. По большей части оно не разработано, но, может быть, это и к лучшему.
Во всяком случае, меня такое положение дел устраивало. Гэлери был на четыре дюйма выше меня и фунтов на тридцать тяжелее, но недавняя порция виски сделала его проворным, упрямым и опасным. И кулаки у него были здоровенные.
- Ты не человек, - мягко сказал он и улыбнулся. Можно было подумать, что он очень любит меня.
Пот делал его лицо похожим на полированное дерево.
- Да, Гэлери, - ответил я, - ни в коей мере, и уже давно.
Он слегка качнулся на согнутых ногах. Я увидел его глаза. Лунный свет смыл их голубизну, оставив только страх, твердость и блеск. Голос его был все еще мягкий и певучий.
- Кто же ты тогда и зачем тебе корабль?
- Корабль мне ни к чему, Гэлери, мне нужны только люди на нем. А кто я - не все ли равно?
- Все равно, - согласился он, - потому что сейчас я тебя прикончу.
Я беззвучно рассмеялся. Он медленно кивнул черной головой:
- Пожалуйста, скаль зубы, если хочешь. Скоро твой обглоданный череп будет вечно скалиться в эти небеса.
Он разжал кулаки. Я увидел в его ладонях по серебряному кресту.
- Нет, Гэлери, - ласково сказал я, - ты, вероятно, считаешь меня вампиром, но я не из этой породы.
Он снова сжал в ладонях распятия и медленно двинулся на меня. Я слышал хруст песка под его сапогами. Но не двигался.
- Ты не можешь убить меня, Гэлери.
Он не остановился и ничего не сказал.
По лицу его стекал пот. Он боялся, но не останавливался.
- Ты умрешь здесь, Гэлери, и без священника.
Он не остановился.
- Иди в город, Гэлери, спрячься, пока "Королева" не стартовала. Ты спасешь свою жизнь. Неужели ты так сильно любишь других, что готов умереть за них?
Он остановился и нахмурился, как сбитый с толку мальчишка. Эта мысль была для него новой.
"При чем тут любовь? Они - люди".
Он снова двинулся ко мне, и я широко раскрыл глаза.
- Гэлери!..
Он подошел так близко, что я почувствовал запах виски. Я посмотрел ему в лицо, поймал взгляд и задержал его. Он остановился, медленно подтягивая внезапно налившиеся свинцом ноги.
Я держал его глазами, я слышал его мысли.
Они оставались теми же. Они никогда не менялись.
Он поднял кулаки, но так медленно, словно в каждом из них было по человеку.
Губы его отвисли, так что я видел влажный блеск его зубов, слышал, как сквозь них вырывается хриплое, тяжелое дыхание.
Я улыбнулся, продолжая удерживать его своими глазами.
Он опустился на колени. Дюйм за дюймом, борясь со мной, он опустился. Крупный мужчина с потным лицом и голубыми глазами, которые не могли оторваться от моих глаз.
Пальцы его разжались. Серебряные кресты выпали и теперь блестели на буром ночном песке.
Голова его опустилась, жилы на шее вздулись и дергались. Внезапно он упал набок и застыл.
- Ты остановил мое сердце, - прошептал он.
Это единственный способ. Они чувствуют нас квазиактивно, и даже психохирургия тут не поможет. К тому же, обычно, нет времени.
Теперь он не мог дышать, но мог думать. Я слышал его мысли. Я поднял распятия и сунул ему в руки.
Ему удалось чуть-чуть повернуть голову и взглянуть на меня. Он пытался заговорить, и я ответил на его мысли:
- Гэлери, я отведу "Королеву" в Вуаль.
Его глаза широко раскрылись и застыли. Его последней мыслью было: "Вот уж никогда не думал!.."
Я оттащил безжизненное тело в развалины башни, где его, вероятно, не скоро найдут, и направился было в космопорт, но вскоре остановился.
Он опять уронил кресты. Они лежали на тропе под лунным светом; я поднял их и уже хотел забросить подальше в рыхлый песок, но не сделал этого.
Я стоял и держал их. Они вовсе не жгли мне плоть. Я засмеялся.
Да, я смеялся. Но смотреть на них я не мог.
Я вернулся к башне, положил Гэлери на спину, скрестив ему руки на груди, и закрыл покойнику глаза. Распятия я положил ему на веки и ушел, на сей раз окончательно.
Ширана сказала однажды, что понять человеческий мозг невозможно, как бы тщательно ты его ни изучал. Иногда его посещает страдание. Чувствуешь себя прекрасно, все идет отлично, и вдруг в мозгу открывается какая-то дверца - и начинаешь вспоминать.
Это бывает нечасто, и обычно успеваешь быстро захлопнуть дверцу. Но все равно Флейк единственный из нас, кто до сих пор может похвастаться черными волосами. Вот, правда, души у него нет...
Итак, я захлопнул дверцу перед Гэлери и его крестами, а через полчаса "Королева" стартовала к юпитерианским колониям, где она никогда не совершит посадку.
Глава 2
ПУТЕШЕСТВИЕ К СМЕРТИ
Все шло нормально, пока мы не пересекли границу Пояса астероидов. Я следил за мыслями экипажа и знал, что Гэлери никому не сказал обо мне. Кто станет рассказывать людям, что от парня на соседней койке исходит желтое свечение и что он не человек? Влезешь в смирительную рубашку, только и всего. Тем более когда речь идет о вещах, которые только чувствуешь, но не видишь, - вроде электричества.
Когда внутри Пояса мы попали в опасную зону, командование расставило караулы у выходных люков на пассажирских палубах. Я был назначен в один из них и направился на свое место.
На последней ступеньке трапа я кожей почувствовал первую, еще слабую реакцию. Аура моя заблестела и начала пульсировать.
Я подошел к люку номер два и сел.
На пассажирской палубе бывать мне еще не доводилось.
"Королева Юпитера" была старым торговым кораблем, переделанным для перевозок в глубоком космосе. Он держался и пространстве, и это все, что от него требовалось. На нем имелись большой груз продуктов, семян, одежды, фермерского оборудования и около пятисот семей, переселявшихся в юпитерианские колонии.
Я вспомнил, как впервые увидел Юпитер.
Тогда еще ни один человек с Земли не видел его. Это было очень давно.
Теперь на палубе не протолкнуться: мужчины, женщины, дети, прислуга, тюки, узлы, - чего тут только нет. Марсиане, венериане, земляне, - все сгрудились, шумят, толкутся... Из-за жары и скученности в воздухе стоит тяжелый запах.
Мою кожу пощипывало. Аура стала ярче.
Я увидел девушку по имени Вирджи с густыми рыжими волосами и такой знакомой манерой двигаться. Она и ее муж нянчились с крепким зеленоглазым марсианским младенцам, в то время как его мать пыталась уснуть. Обоих супругов волновала одна и та же мысль: "Может быть, когда-нибудь у нас будет свой".
Я подумал, что Мисси точно так же смотрела бы на нашего малыша, если бы он у нас был.
Моя аура пульсировала и пылала.
Я наблюдал, как сверкают маленькие, еще далекие от корабля миры: от мелких камешков до обитаемых планетоидов, блестящих с освещенной солнцем стороны и черных, как космос, с теневой.
Люди столпились у экранов, и я увидел старика, стоявшего рядом со мной.
Долгие годы, проведенные в космосе, оставили неизгладимый след на его манере держаться, на линиях жесткого лица. И когда он смотрел на Пояс астероидов, глаза его горели, как у голодной собаки.
Это был старый космолетчик, не забывший ни одного из своих многочисленных полетов.
Затем появилась Вирджи с младенцем на руках. Брэд неотлучно следовал за ней. Она остановилась, повернувшись ко мне спиной.
- Просто чудо, - тихо сказала она. - Ох, Брэд, ты только посмотри!
- Чудо, и смертельное, - усмехнулся про себя старый космолетчик. Он оглянулся и улыбнулся Вирджи: - Это ваше первое путешествие?
- Да, первое для нас обоих. Может, мы чересчур таращим глаза на все, но это так необычно. - Она беспомощно развела одной рукой.
- Я понимаю. Для этого нет слов. - Старик опять повернулся к экрану. Его лицо и голос ничего не выражали, но я читал его мысли.
"Лет пятьдесят назад мне случилось оставить весь корабельный груз в первом попавшемся поселении. Нас было десять человек. Остался только я".
- До появления дефлекторов Рассона Пояс был опасен, - заметил Брэд.
- Пояс получил только три дефлектора, - тихо сказал старик.
Вирджи подняла рыжую голову:
- Значит...
Старик не слышал ее. Его мысли были далеко.
- Шесть лучших людей космоса, а потом, одиннадцать лет назад, мой сын, - произнес он, ни к кому не обращаясь.
Женщина, стоявшая рядом с ним, повернула голову. Я увидел ее наполненные ужасом глаза и беспомощно онемевшие губы.
