Диана Удовиченко - Зеркала судьбы. Скитальцы
Распределив обновки по вьюкам, мы взяли лошадей под уздцы и отправились за нашими провожатыми. Пустырь и вправду оказался недалеко. Минут через десять прибыли к нужному месту. Посреди поля, почти лишенного растительности, стояла синяя карета с задрапированными красной тканью окошками.
Оставив лошадей на краю пустыря, мы в сопровождении продавцов отправились к своему новому транспорту. Перед этим Мара вынула из седельной петли фламберг и взвалила его себе на плечо.
Когда мы вплотную подошли к карете, бандиты пропустили нас вперед и встали по бокам. Взявшись за ручку, я резко дернул дверь на себя и тут же отпрыгнул в сторону, Мара поступила так же. Защелкали тетивы арбалетов, но болты ушли в воздух — рядом с дверью уже никого не было.
Отскочив от кареты, я тут же ударил белобрысого парня стеной воздуха, но немного перестарался с силой. Беднягу отнесло ярдов на тридцать. Мара же, достав пятипалый, вонзила его в живот посланца. Коротко вскрикнув, он упал на землю, вцепившись мертвой хваткой в рукоять кинжала.
Поняв, что болты не достигли цели, убийцы стали вываливаться из кареты, на ходу доставая мечи. Засаду на нас устроили шесть человек. Двое ринулись на меня, а четверо решили взять в оборот орку.
Создав на ладонях по пульсару, я швырнул их в людей, превратив их в головешки. И, оголив шпагу, бросился на помощь к Маре, но не успел.
Бандиты начали обходить орку по бокам. Не дав им сделать этого, зеленая стремительно шагнула вперед и, широко размахнувшись фламбергом, снесла ближайшему человеку голову. Тут же обернувшись, ударила наискось второго. Клинок вошел в тело и застрял в районе ключицы. Сменив хват и развернувшись, Мара резко выдернула его. В воздух ударил фонтан крови. Орка нанесла мощный удар сверху вниз, раскроив третьему нападавшему череп. Последний противник замешкался, увидев столь быструю смерть своих товарищей. Этим и воспользовалась орка, нанеся ему колющий удар в живот. Зажав руками страшную рану, человек упал на землю. В последний раз подняв фламберг, Мара добила его.
Легкую смерть человеку, которому орка вогнала в живот пятипалый, подарил я. Парень, которого я отбросил стеной воздуха, оказался мертв. Неудачно приземлившись, он сломал себе шею.
— Знаешь, — сказал я Маре, когда все кончилось. — Увидев, как ты орудуешь своей железякой, могу сказать, что наше путешествие будет легкой прогулкой.
— Благодарю, — холодно ответила Мара. — Но не сильно полагайся на Пламенеющий. Не все от него зависит.
Не стоило оставлять трупы на открытом пространстве, следовало их убрать. Чем мы и занялись, предварительно их обыскав. Ничего особо ценного не обнаружили, только пару десятков серебряных монет. Тела перетащили к ближайшим деревьям, где я при помощи несложных манипуляций убрал их под землю, подарив растениям будущие удобрения. Разобравшись с этой проблемой, мы отогнали карету поближе к кладбищу и начали приготовления к проезду в город.
Тут-то и начались первые проблемы. Если нам как-то, проклиная все на свете, удалось впихнуть меня в женское платье, то глядя на косметику, мы впали в уныние. Ни я, ни орка пользоваться ею не умели. Но без нее я никак не сошел бы за женщину. Пришлось напрягать свою память и по ходу дела импровизировать. Косметику изобрели эльфийские женщины, и только потом ее переняли люди. Но эльфийки лишь слегка подчеркивали ею свою красоту, тогда как люди привыкли накладывать ее в несколько слоев. Мы долго мучились, но в конце концов у нас вышло что-то более-менее сносное. Я смотрел в маленькое зеркало, и не узнавал себя. Реснички загнутые, губки бантиком, щечки румяные… тьфу! Опустив глаза, я принялся удрученно разглядывать платье. Мой вид откровенно забавлял орку, хоть она и делала вид, что серьезна и сосредоточена.
— Погоди-ка, — Мара обошла меня и остановилась за спиной. — Эльфийки славятся тонкой талией, правильно?
— Пра… — только и успел ответить я и захрипел, ощутив, как неведомая сила передавливает мне диафрагму.
В роли неведомой силы выступила орка, безжалостно затянувшая шнуровку корсета. Возразить мне было нечего, поэтому я постарался притерпеться.
— Ну вот, — удовлетворенно констатировала Мара. — Теперь ты выглядишь убедительнее. А это что такое? — она протянула мне два черепаховых гребня, украшенных самоцветами.
— Кажется, это сюда, — пыхтя, я принялся старательно пристраивать гребни к волосам.
Соорудить мне высокую прическу у нас не хватило ни умения, ни сил. Мы просто расчесали волосы, посыпали их эльфийской пудрой, придающей блеск, и оставили распущенными.
Мара протягивала мне новые и новые безделушки. О назначении одних я помнил еще со времен своей жизни в Даллирии, о других догадывался, но попадались и совершенно таинственные штуки. В итоге я приобрел, по моему мнению, непотребный вид и чувствовал себя соответствующим образом. Корсет сдавливал тело и мешал дышать, от косметики чесалось лицо, от пудры хотелось чихать, а лучше — кого-нибудь убить.
Когда я был полностью экипирован, орка достала из тюка расшитые золотом башмаки на высоком изогнутом каблуке.
— Неееет! — взмолился я.
— Да! — кровожадно ухмыльнулась Мара.
Наверное, поставщики всего этого великолепия догадывались, что женские шмотки требуются для маскарада. Поэтому постарались подобрать обувь побольше. Спасибо им, земля пухом, и пусть Десид сойдет с ума, примет их за праведников и отправит их души в Тихую долину. И все же башмаки жали. Я попытался сделать пару шагов, и едва не рухнул. Мара подхватила меня, поставила на ноги:
— Попробуй еще.
И еще, и еще, и еще… Пока я не научился кое-как ковылять на этих жутких приспособлениях. Зачем только женщины их носят?!
Настал и ее черед. Утянув грудь, и беспрестанно морщась от неприятных ощущений, она надела новую одежду. Затем поверх напялила кольчугу и спинные ножны с парными клинками.
— Двуручник и шпагу придется замаскировать под поклажу. Фламберг — слишком заметная и редкая штука, — сказал я орке.
— Я тоже об этом думала, — ответила Мара.
— И еще кое-что. Ты ведь собираешься играть роль орка-охранника при богатой аристократке? — уточнил я у зеленой.
Мара кивнула, подтверждая мои слова.
— Что принято у ваших воинов делать с волосами?
— Воины собирают волосы в хвост, как это делаю я, — ответила орка.
— Но людям неизвестны обычаи орков, для них твои длинные волосы будут яркой приметой.
— И что? — с глуповатым видом спросила орка, не понимая, к чему я клоню.
— Предлагаю сбрить тебе волосы, — сказал я, решив больше не тянуть. — Это сделает тебя неузнаваемой. Ты выше и в плечах шире большинства людей, с утянутой грудью и лысиной тебя любой примет за мужчину.
— Но кожа под волосами бледная. Будет сразу видно, что они сбриты недавно, — нахмурившись, сказала Мара, которой моя идея пришлась не по душе.
Улыбнувшись, я покопался в вещевом мешке и выудил оттуда баночку темно-коричневого цвета.
— С этой мазью лысина будет выглядеть естественно, будто ты всю жизнь так ходила.
Орка нахмурилась. Долго и внимательно она изучала баночку, лежащую на моей ладони. Внутри Мары происходила внутренняя борьба между разумностью и приверженностью к древним обычаям. На мгновение мне показалось, что старые привычки возьмут верх, но через несколько секунд Мара произнесла:
— Приступай…
Сказав это, орка протянула мне острый как бритва кинжал и повернулась спиной.
Изначально я воспринимал эту идею, как маленькую месть зеленой, которая придумала переодеть меня в женщину. Но, видя ее сомнения, понял, что для нее это действительно важно. Это не каприз и не женское тщеславие. Очевидно, волосы были для Мары каким-то символом. Я молча принялся брить ее голову: подшучивать расхотелось.
Выглядела орка с бритой головой и в мужской одежде устрашающе. Мара была не лишена своеобразной дикой красоты, а теперь красота исчезла, осталась одна дикость. Передо мною стоял звероподобный мужик.
Ехать решили перед самым рассветом, до первых петухов. В это время нормальный люд крепко спит по домам. А стражники, досиживающие ночное дежурство, в ожидании смены караула, не обратят внимания даже на кавалькаду всадников.
…Не говоря уже о подъехавшей к воротам маленькой карете, запряженной двойкой лошадей.
Нам навстречу из каморки вылез сонный молодой офицер.
