Михаил Луговой - Игра на понижение
– Тут это… неприятность случилась. Я в солярии немного перележала, и кожа шелушиться начала. Пришлось вскрыть твой подарок и намазаться самой.
– Ах, так! Я тебя ненавижу! – Алина, попытавшись вскочить, чуть не взвилась под потолок, но была вовремя уловлена посмеивающимся вторым пилотом. – С тебя все средства из профессиональной линии!
– Ну пупсик, ну мурмурмур, ну откуда же у меня столько денег? Меня и так чуть с работы не выгнали!
– Оттуда же, откуда и наглость мазаться моими штучками!
– Я тебе фото покажу, как сильно у меня лицо шелушилось! Ты бы, увидев, первая закричала – мажься! Мажься, подруженька любимая! Ничего для тебя не жалко! А ты… эх, коза меркантильная!
Шутливая перепалка утонула в музыке, а затем на сцену вышел служащий, который встречал их у дверей, и, объявив вечер открытым, тут же представил публике первую пару выступающих:
– Это неоднократные победители творческого конкурса исследовательской станции «Коперник» Синтия и Родриго Лопес! Они представляют свой новый хит из цикла «Туннельные песни». Гордитесь, уважаемые, когда-нибудь вы сможете небрежно бросить знакомым, что были первыми слушателями будущих интернациональных хитов!
Снова заиграла музыка, и Лопес запели. Окружающие сцену микрофоны на стойках действительно оказались бутафорскими, но и музыка и слова были прекрасно различимы. Евгений не знал испанского, но чистые и сильные голоса дуэта пришлись ему по душе, о чем он не преминул сообщить спутникам.
– Да это подставные, – сморщила носик Аня. – Все население в кратере Коперник – это человек шестьсот от силы, какой там еще «творческий конкурс»? Вот погоди, сейчас народ чуток расслабится, и тогда начнется настоящая веселуха!
Словно в подтверждение ее слов на столике появился графин с вином в окружении четырех пузатых бокалов.
– Ну, за встречу! – провозгласил араб, со свойственным лунным старожилам профессионализмом наполняя их почти до краев.
– А разве ваша вера позволяет? – поинтересовался пилот.
– Есть мнение, что Аллах смотрит на Землю, – улыбнулся дипломат, – а мы тут на небесах, да еще в окружении двух очаровательных гурий, так что Всевышний при беглом взгляде лишь примет нас за обитателей рая. А вам, я имею в виду космонавтам, разве можно?
– А мы немножко, – берясь за ножку бокала, ответила Алина. – Для снятия полетного стресса!
– Какой же стресс поджидал вас в полете? Разве что назойливое мужское внимание?
– Против такого у проводников есть железный аргумент! – засмеялся пилот. – Вот такого размера!
И он развел руки, словно рыбак, хвастающийся величиной улова.
– И что это за аргумент? – заинтересовался дипломат.
– Аварийный гаечный ключ, – пояснила Алина.
– Да вы шутите?
– Нет-нет, – посмеиваясь, пояснил пилот. – Действительно в аварийный набор входит гаечный ключ для подтяжки уплотнений. Ходят слухи, что лет пятнадцать назад, когда Бланка Сайалеро, нынешняя глава Службы бортпроводников, сама сопровождала пассажиров, на нее прямо в салоне при возвращении с Луны напал сумасшедший. Так она отбилась этим ключом.
– И ничего это не слухи! – возразила Алина. – Так все и было!
Тем временем первых выступающих сменили другие. Некоторые выбирали песни сами, колеблющимся ведущий предлагал несколько вариантов на выбор. Качество исполнения тут было, конечно, уже не то, но энтузиазм только возрастал. С балконов то и дело раздавались подбадривающие возгласы и порой голоса, на разные лады подпевающие выступавшим.
Потом на самом верхнем ярусе раздался целый хор, словно упрашивающий кого-то, и оттуда спустился и зашептал что-то на ухо ведущему очень полный мужчина.
– Академик Латтес, – представила его Аня. – Глава физической секции и член Международной администрации. С физиками весело, у них традиция заключать пари, а проигравший потом поет тут то, что выбрал победитель.
– По просьбе всего состава физической секции и лично Игоря Авдеева академик Латтес исполнит «А на Байкале-озере бархатный сезон»! – объявил ведущий.
Пел академик по-русски, но с чудовищным акцентом. Анна с Алиной, решив ему помочь, начали подпевать, облокотившись на балюстраду, чем сорвали шквал аплодисментов.
– Может быть, и наши гости что-нибудь нам исполнят? – предложил снизу ведущий.
Алина обернулась.
– Женя, открою тебе страшную тайну. В том списке рядом с твоей фотографией сообщается, что ты приглашаешь девушек на концерты и сам неплохо поешь, надеясь очаровать их своим голосом.
– Что?! – взмутился пилот. – Да я только один раз…
– Э, нет, попался! – улыбнулась Аня. – Давай отрабатывай!
– В самом деле, пилот, – неожиданно поддержал ее дипломат. – Я же видел, как вам хотелось присоединиться к нашим сладкоголосым гуриям. Не сдерживайте себя!
Отступать было некуда. Подталкиваемый в спину Евгений спустился на сцену и позволил ведущему налепить себе на щеку крохотную прозрачную капельку микрофона.
– Ну, чем нас порадует отважный космонавт? – спросил ведущий.
– Пожалуй, что-нибудь из классики, – определился Евгений. – У вас ведь есть русские романсы?
– Конечно. Что выберете? «Очи черные», «Я встретил вас» или что-нибудь еще?
– Нет, пожалуй, что-нибудь посвежее.
– «Горизонта нет»! – крикнула сверху Аня.
– А мы будем подпевать, – добавила Алина, чем собрала с ярусов несколько одобрительных выкриков.
– Знаете слова? – поинтересовался ведущий. – Тогда – начали!
Полилась музыка. Евгений, наклонив голову, отсчитывал такты вступления, потом вскинул лицо вверх и запел:
Я иду во тьме, горизонта нет…
Сквозь шипы кустов, бурелом и лес
Я иду вперед, я ищу твой свет.
Вон! Блеснул в ночи! И опять исчез.
Дипломат, облокотившись на балюстраду рядом с Аней, как бы невзначай приобнял ее за талию несколько ниже, чем диктовали правила вежливости, но девушка не отреагировала на это, поскольку вслед за пилотом выводила припев:
Позови меня сквозь прибоя гром,
Чтоб не сбиться мне с моего пути.
Помани меня золотым огнем,
Чтобы легче мне до тебя идти.
– Извини, что прерываю, – тихо сказал араб ей на ухо, – но полицейский комиссар утром тоже явился в офис, чтобы оформить какой-то груз? Только потому спрашиваю, что опасаюсь, как бы они мой контейнер сверху не накрыли.
– Да расслабься, – отмахнулась Аня. – Они свой рюкзак договорились в сейф сунуть, а твой контейнер будет в багажном.
Дипломат кивнул, а Аня оборвала себя на полуслове, вдруг вспомнив, что комиссар просил никому и ничего о грузе не говорить, после чего покосилась на своего спутника, но Джамал как будто уже потерял интерес к этой теме и самозабвенно, хотя и вполголоса, подпевал пилоту:
Я иду в тиши, только сучьев стук,
Только веток хруст, только шорох крон.
Разбудил меня ото сна твой звук,
И во сне пропал твой хрустальный звон.
Он почти не лукавил, он уже узнал все, что ему было необходимо. Аналитики Истихбарат аль-Амма на этапе подготовки к операции предположили, что артефакт поместят в сейф, но полной уверенности в этом не было, и на Джамала возложили миссию по уточнению места его нахождения. Если бы артефакт решили поместить в каком-то ином отсеке парома, пришлось бы изыскивать возможность связи с пребывающей в тюремном блоке группой Ланира, чтобы сообщить об этом. Хорошо, что хоть от этой процедуры он теперь избавлен и, пожалуй, может себе позволить расслабиться. Особенно в такой (он снова покосился на Аню) приятной компании. Подружка у нее тоже ничего себе, но она ночью улетает и вряд ли найдет время, чтобы до отлета расслабиться с таким приятным мужчиной, как он. Но если уж нельзя достигнуть всего, то не следует отказываться от части.
Я иду вперед, позади провал,
Непроглядный мрак впереди меня.
Вон! Блеснул твой свет! И опять пропал…
Горизонта нет. Обступает тьма.
Музыка прекратилась, и после секундной тишины зал взорвался аплодисментами. Евгений, кивая головой на приветствия, прижимая руку к сердцу и улыбаясь до ушей, птицей взлетел к себе на ярус и опустился на стул.
– Уф! По-моему, неплохо получилось!
– Женя, зачем ты пошел в космонавты? Твое призвание – шансонье!
Пилот не успел ответить, потому что у него и у Алины вдруг запиликали коммуникаторы. Евгений вынул свой, прочитал информацию на маленьком экране и погрустнел.
– Что там? – спросила Аня.
– Перенос времени вылета на четыре часа раньше, без изменения полетного задания, – ответила Алина, убирая свой аппарат. – Изменение предполетного графика экипажа. Нам предписывается вернуться в космодромный блок…
– И заняться регламентными работами, – дополнил пилот. – Обычно после них нам дают еще часа три передохнуть, но в этот раз сразу вылет. Погода, наверное, над Кейп-Йорком меняется.
– Жаль, – сказал дипломат. – Но мы с Аней вас проводим.
