Антон Орлов - Желтые небеса
– Пошли, – позвал Мартин.
Воздух был сырой и прохладный, запах болота усилился. Над плантациями клубился туман. Вокруг вились тучи невидимой в темноте мошкары – легкие щекочущие прикосновения к лицу и тыльной стороне ладоней позволяли представить, как ее тут много. Экономя батарейки, Мартин не стал включать фонарик. Позади хлопнула дверь, стукнул засов.
– Болото, – с отвращением процедил Эш.
– Завтра выберемся из этой зоны, – нашаривая в кармане ключи от машины, отозвался Мартин.
– Я не в прямом смысле, а в переносном. Обывательское болото…
Мартина удивила злость, прозвучавшая в его голосе.
– Эш, вы о чем?
– О валвэнийских обывателях. Вообще-то, валвэнийские ничуть не хуже алзонских или наших лидонских. Они во всех мирах одинаковы. Тот, кто это сделал, совершил для них доброе дело, а они своим умишком ни черта не поняли!
– Какое доброе дело?.. Да залазьте вы, а то кровососов напустите!
– То, что они считают злыми чарами. По-моему, это дело рук человеческих, вам не кажется? Раньше все эти деревни загнивали в довольстве и процветании, не давая миру ни поэтов, ни художников, ни философов, а теперь кто-то уничтожил их нездоровое благополучие, чтобы научить здешних жителей…
Эш разглогольствовал, поставив одну ногу на ступеньку. Потеряв терпение, Мартин силком запихнул его в темную кабину, забрался следом и захлопнул дверцу. Нашарил в углу футляр с «вечной лампой», достал светящийся конус. Как он и опасался, мошкара успела просочиться внутрь.
– Ночью нас покусают, – с грустью констатировал Сотимара.
– Ага, – Мартин исподлобья поглядел на Эша.
– Да вы погрязли в своих мелких удобствах! – Тот вскинул голову, приосанился и стал похож на героя третьесортного фильма, с чувством произносящего нравоучительный монолог. – Как и жители этой жалкой деревушки, неспособные думать и страдать дальше своего носа! Кто-то наступил в их болото, чтоб они проснулись, а они только хнычут и злятся! И так во всем Валвэни. Трагедия непонимания…
– Вряд ли. – Взяв лайколимскую лампу под мышку, Мартин открыл дверцу, которая вела из кабины в коридорчик. – Отдельный человек или диверсионная группа не могли это устроить, на Кадме не те условия. Другое дело миры вроде Лидоны с развитой инфраструктурой, где есть всепланетная компьютерная сеть. Там хватит легкого толчка в одном грамотно выбранном месте, чтобы содрогнулась вся система. А здесь… Слишком велики расстояния, слишком заторможен информационный обмен, слишком примитивное производство. Сигнал заглохнет, не успев уйти далеко от своего источника.
Эш у него за спиной рассмеялся злорадным мальчишеским смехом.
– Это если источник находится в одном месте! А если он постоянно перемещается, нанося удары – или подавая разрушительный сигнал, как вам будет угодно – то здесь, то там, и его воздействие, таким образом, охватывает всю территорию Валвэни?
– Тогда его отследили бы воздушные патрули. Не говоря уж о том, что для регулярных диверсий нужно располагать транспортом и техникой, а техника в Валвэни долго не живет. Кроме того, встает вопрос о мотивах. С какой стороны ни подойди, а дестабилизация жизни в Валвэни – бессмысленное занятие. Я не вижу никого, кто бы на этом выиграл.
– Я же сказал, какие тут могут быть мотивы: с помощью боли и страданий научить обывателя думать.
– Эш, – остановившись перед дверью своей каюты, Мартин оглянулся через плечо, – настоятельно советую вам проделать один эксперимент. Сядьте задницей на иголку и посмотрите, сможете ли вы думать в таких условиях. Иголку могу одолжить.
– Вы все опошляете! – раздраженно фыркнул Эш. – Именно страдания формируют человека!
Не слушая его больше, Мартин заперся в каюте. Хотелось отоспаться – и после Эгтемеоса, где он ни на секунду не позволял себе расслабиться, и после сегодняшней езды по дрянной раскисшей дороге, без компьютера и автопилота. Сбросив ботинки, повесив на крючок ножны с мечом и кобуру, он растянулся на койке. И тут всплыла неожиданная мысль: пожалуй, версию Эша рановато отбрасывать… Если дестабилизирующий фактор – это исконные обитатели Кадма, раса загадочных негуманоидов, то мотив налицо: кадмийцы хотят изгнать людей со своей территории. Возможно, они все же сохранили крохи древних знаний и способны управлять Х-объектами. Включая последние, они выводят из строя электронную аппаратуру пришельцев и вдобавок с помощью «видений смерти» вызывают у людей дискомфортные состояния. Почему они зашевелились именно сейчас? Потому что ощутили угрозу, когда на Кадм начали прилетать чужие корабли. Видимо, коренные кадмийцы остались только в Валвэни, поскольку в Чадоре, к примеру, ничего похожего не происходит. Идет тихая необъявленная война, и чем скорее люди найдут способ прекратить ее – тем лучше. Превозмогая усталость, Мартин сел, вытащил из футляра сияющий конус и начал писать новый отчет. Эта информация во что бы то ни стало должна попасть к тем, кто находится на орбите.
Стук в дверь.
– Паад, отдайте лампу!
– Пользуйтесь фонариком, – буркнул Мартин.
– Я из-за вас набил шишку. Вы забрали к себе единственную лампу!
– Я руководитель.
Мартин не стал говорить Эшу, что в салоне стоит футляр с еще одной «вечной лампой». Слишком уж тот его допек.
– Вы думаете, что на вас нет управы, но это не так. Слышите, Паад? Даже такие, как вы, когда-нибудь за все расплачиваются!
После этой угрозы Эш ушел. Дописав отчет, Мартин спрятал листки в тайник и наконец-то завалился спать.
Ему приснилась одетая в пыльный гранит набережная, многоэтажные серые дома с аляповато-пышной лепниной, полуденные небеса, подернутые желтой хмарью. Снизу, от мутной бурой воды, поднимаются едкие испарения, что не удивительно: на протяжении веков в эту речку много чего сливали… Острая боль в левом предплечье, рукав намок от крови. Выбитый нож валяется на тротуаре. Тут же скорчился грабитель, который успел-таки полоснуть его этим ножом. Немногочисленные прохожие – мужчины в консервативных брючных костюмах, женщины в длинных, до щиколоток, платьях с оборками и кружевами, с блестящей на солнце бижутерией – торопливо проходят мимо, делая вид, что ничего не заметили. Скривившись, он цедит сквозь зубы ругательство и нашаривает в кармане носовой плоток – перевязать рану. Избитый грабитель пытается приподняться, но он пинает его в грудь, и тот опять затихает. Кровь капает на асфальт. Дал себя порезать, как последний дурак… Зато полицейский инспектор хорошо заплатит за поимку этого типа. Главное – деньги, наплевать на кровь. Инспектор, якобы изловивший опасного преступника, получит поощрение от начальства, а он – свой гонорар. И все будут довольны. Кроме грабителя, которому сегодня очень не повезло.
Когда Мартин проснулся, рука все еще болела. Сев на койке, он осмотрел ее: никаких повреждений, разве что на коже розовые точки… Достала его чертова мошкара! Он энергично помассировал левое предплечье, боль немного ослабла. Характерная боль как от пореза. И сон странный: с массой деталей, звуков, запахов, ощущений… До сих пор ему такие не снились. Не считая «видения смерти», но то был не сон, а искусственно вызванная галлюцинация.
Поглядев в зеркало, он увидал там распухшую воспаленную рожу. Открытые участки кожи противно зудели. Сотимара и Вениамин выглядели не лучше: у фаянийца один глаз почти заплыл, у антропоэтнолога вздулся волдырь на нижней губе.
– Я же говорил, что нас покусают, – сокрушенно вздохнул Сотимара. – Теперь придется выйти в таком виде на всеобщее обозрение… Это дурной тон! Надо было попросить у трактирщика шепчущей травы, мошкара ее не переносит.
– Так почему вы сразу не сказали? – угрюмо спросил Мартин.
– Извините, Паад, – он развел руками – небрежно-извиняющийся жест. – Под впечатлением разговора о магии я об этом просто забыл. Пожалуйста, извините!
На рассвете в деревню пришел караван, в трактире было не протолкнуться. За столами сидели бледнокожие мужчины в дорогой, давно не стиранной одежде, все до зубов вооруженные, усталые, злые. Они грубо покрикивали на подручных трактирщика и с подозрением посматривали на Мартина. Были с ними две женщины в парчовых полумасках, украшенных драгоценными камнями. На купцов не похожи. Вероятно, дипломатическая миссия или свадебный поезд. Сотимары не было рядом, чтобы спросить, он остался в машине: перлорожденный не мог показаться на людях с распухшей от укусов физиономией. Не то воспитание! Наблюдая украдкой за путешественниками, Мартин и сам сделал кое-какие выводы: они измотаны, утомлены – значит, двигались всю ночь, лишь бы не останавливаться под открытым небом. Это говорит о том, что на дороге неспокойно… Несколько раз прозвучало слово «Эгтемеос». Значит, туда направляются.
Доев рулет из гурьяба, Мартин поднялся, жестом позвал Эша, который сидел за соседним столом. Их проводили настороженные взгляды. Зато Эш, несмотря на следы укусов, выглядел более уверенным, чем вчера. С его лица не сходило торжествующее, иронично-снисходительное выражение. Мартин в конце концов решил, что он счел себя отомщенным, впустив в машину зловредных кровососов. Ну и черт с ним.
