Олег Кукса - Камикадзе на прогулке
Но все же, когда я потащила его камням, на его лице отразилась тень напряжения. И я сразу же, сняв блокаду, поняла по его эмоциям, что он никогда не имел дела с энерговоинами, умеющими входить в осязаемую фазу Первого Слоя. Его удивление было искренним.
Охохох, да это же — желторотый салага, каких поискать! Как же он здесь оказался — за десятки километров от ближайшего поселения. На дикой, необжитой территории, рядом с Зоной Выброса Черноты!? Оставалось лишь удрученно покачать головой — с такой подготовочкой нечего было даже нос высовывать из безопасного поселения, не то, чтобы добраться живым сюда, на середину Перевала Смерти. И как бы он выжил, без энергоматрицы-то!?
Подробнее — 2 ур. 25
Вот ведь олух — вздумал палить гравитационной атакой рядом со Смерчем! Но на Мясорубку его грависимбионт, вроде как, не похож. Не умеет Мясорубка так хорошо маскироваться, да и гравилокатор его больше походил на какое-то оборудование, вмонтированное в его тело, а не в энергонный симбионт, который я безуспешно пвталась обнаружить локальным сканнингом.
Хорошо хоть Смерч, на время жратвы укоренившийся сегментами-якорями в ущелье, не захотел прерывать свою трапезу. Уверенный, гад — знает, что днем Баньши тут никогда не появлялись, а Левиафанов, как назло, рядом не наблюдается. Некому тут его побеспокоить…
Я заметила армейскую каску, бинокль на валуне и еще какие-то странные штучки рядом с парнем. Явно высокотехнологичные. Да и одежда парня — якобы армейская куртка и брюки, поражали своим качеством, текстурой. Стоило провести по ним рукой, локально сканировать мгновение, всего один раз — на несколько сантиметров, чтобы понять: это подделка, которую лишь издали можно принять за обычную армейскую одежду-камуфляж. Тем более я сама из армии.
Нет у нас такой формы — ни в одной воинской части городов-государств. Тем более здесь — на территории Западного Федеративного Союза.
Надо весь этот эксклюзив экранировать, пока такие вкусности не заметил Смерч. Тааак, и рюкзачок, такой вкусненький — тоже. А не то нас уже ничего не спасет. Сожрут, блин, и даже спасибо не скажут. Хорошо хоть соседняя Красная Зыбь от бедняги слишком далеко. Так и таращится, сканируя всю эту вкуснотищу.
Извини, родная, но не обломится тебе. Так что нечего тянуть свои сегменты-захваты к чужим вещичкам…
Красная Зыбь намек поняла и, подчинившись трели-команде, снова сосредоточила свое внимание на горловине ущелья.
Вот и ладненько…
Незнакомец, несмотря на мое предупреждение, все равно был очень удивлен, когда я потащила его вдоль крупного тридцатиметрового валуна-скалы, у края ущелья. Я уж и так догадалась, что его впервые тащит кто-то невидимый. Какой-то нервный, напряженый у него был взгляд, ощупывающий мой еле видимый в фазе осязания прозрачный силуэт. Не говорю уж о бушующих в его голове эмоциях.
И кожа — черная-черная. Ну прям негр, обваленный для верности в черной золе. Даже белки глаз почернели. Незнакомец был тотально заражен — на несколько смертей хватит.
Этого еще не хватало, для полной радости. Впрочем, чего еще я могла ожидать — парень провел минут пятнадцать, если не больше, рядом с Королевским Смерчем-Убийцей. А для обычного человека, без энергоматрицы, это фатально — с какой стороны ни посмотри.
Ну да это поправимо — лишь бы выбраться отсюда поскорее живыми.
Однако здоров, парень! После того, как я его подлечила — он даже сознание не потерял, несмотря на такую огромную дозу токсичной Черноты — энергии Третьего Слоя.
Любой другой бы на его месте…
Что-то неестественное было в том, что парень был все еще жив. Энергоматрицы я не наблюдала, как и оборудования, которое могло бы прикрыть беднягу от смертельного излучения. Никаких переносных генераторов энергонщита я не обнаружила.
Знала бы, что он все это время лежит под носом у Королевского Смерча — быть может, и не рискнула бы прерывать свой Дальний Переход — все равно ведь не успела бы спасти его, так чего же утруждать себя?
Но ведь успела? Странно все это — без энергоматрицы или силового щита высокого класса при таком уровне излучения он должен был умереть еще минут десять назад, не меньше. Тогда почему он все еще жив? Что-то тут не так, и мой локальный сканнинг сразу же подтвердил это. Незнакомец оказался наполнен уймой совершенно неизвестных мне биомодулей, которые я даже не смогла идентифицировать. Похоже, у него есть какие-то свои неведомые секреты, благодаря которым он сумел продержаться так долго, да еще и дотянулся до меня, призывая на помощь.
Щель между валунами и скалами у края ущелья была прекрасным укрытием — каменные глыбы сходились над нами на высоте двенадцати метров. Закрывая небо, образуя четырехметровую по длине мини-пещеру с открытым широким входом, завернутым почти в противоположную от Смерча сторону. А камни для фонового излучения Черноты были практически непроницаемы, за исключением редких всплесков. Скажем так — легкая, сытая отрыжка Cмерча во время обеда. Хорошо хоть Чернота этого Королевского Смерча быстро разлагается, и через пару дней от нее не останется и следа. Совсем молоденький еще — не то, что старые рухляди, гадящие черными токсинами с очень большим периодом полураспада. То-то будет Кхотарам кормежка на халяву, после того, как Смерч улетит — они фоновую Черноту молодого Королевского Смерча-Убийцы за деликатес почитают. Совсем как я — пальчики оближешь…
End 2ур. 25
Наконец, я затащила парня за соседнюю скалу и уложила его в самый конец небольшой расщелины-пещеры, хорошо защищенной от смертельного излучения Черноты нависающим над нами каменным многотонным монолитом скалы.
То, что нужно.
— Я сейчас. Жди. Сейчас твои вещички принесу.
— Да Бог с ними! Мне пару минут всего осталось. Больше не протяну, — парень, закашлявшись кровью, потянулся к своему рюкзачку. — В моем рюкзаке есть записи, которые ты должна обязательно прочитать. Это очень важно. Это единственное, о чем я…
И парня снова скрутил приступ боли. Настолько сильный, что Натали, пискнув, сама поставила блокаду, даже не спрашивая моего разрешения.
— Так, хватит паниковать! — перебила я его. — Ведь я уже здесь! Ничего, выберемся. Я не для того тут по камням шастала, чтобы ты раскисал! И не беспокойся, я тебя подлечу, — а затем ехидно, даже противно, с насмешкой добавила, передразнивая его. — Тоже мне — «пару минут осталось».
Парень уставился на меня, замерев. А в его глазах затеплилась, наконец, надежда. Пока еще робкая, неуверенная. Все еще уступающая боли и отчаянию.
Подробнее — 2 ур. 26
О боже, как же знаком мне этот взгляд…
Взгляд пациента, не верящего в то, что я справлюсь с поставленной передо мной задачей, потому что это по его мнению — невозможно. И все же сквозь отчаяние проскальзывает призрачная тень надежды на чудо.
Слишком много таких взглядов я перевидала на своем веку…
Он выглядел так смущенно, даже виновато — словно действительно считал, что был обречен на смерть минутой раньше или позже. И я тоже чувствовала, что он уже на пределе, и действительно через несколько минут наступит неизбежная развязка. А ему ведь, как я чувствовала, больно до жути от внутренних ожогов Чернотой. Не понимаю даже, почему он не потерял сознание от болевого шока. Похоже, каким-то образом он пытался блокировать эту страшную боль, не обращать на нее внимания. Но я ведь чувствовала, как нелегко ему приходится.
От легких одни лохмотья остались — вот, дышит, хрипит черными кровавыми пузырями. Но терпит, даже не стонет. Не то, что некоторые сталкеры, которые мигом в штаны наложат, получив смертельную дозу Черноты, или едва завидев Шатуна или Смерча, даже не Королевского.
Хм, а этот выглядел собранно, серьезно, несмотря на жуткую боль, которая, судя по его мыслям и чувствам, все же доставляла ему сейчас ужасные мучения.
Из таких, нужно признать, хорошие сталкеры получаются, если выживают в нескольких первых рейдах, и рядом есть матерый сталкерюга, который имеет толковую голову на плечах…
End 2ур. 26
— Все уже в порядке, я позабочусь о тебе, — смягчилась я, неожиданно улыбнувшись этому симпатичному, в общем, пареньку. У меня невольно появилось чувство заботы, сопереживания и опеки о нем. Он, совершенно неожиданно для меня, затронул что-то материнское в моем сердце. И я, прочитав одну лишь тень его мыслей, его боли, всем сердцем поняла, снова почувствовала, что сделаю все возможное для спасения этого умирающего мальчишки, так серьезно, внимательно глядящего на меня.
Этот взгляд говорил — я была для него всем. Той самой — последней, призрачной Надеждой, благодаря которой он и продержался все эти роковые для него минуты.
Он хотел успеть мне сказать что-то важное. Важное настолько, что по сравнению с этим его смерть не имела никакого значения. А я так грубо прервала его, да еще и начала издеваться, смеяться над ним.
