Игорь Черный - Никого над нами
Он неотрывно глядел в глаза Аврелию, и тот начал терять самообладание.
Где-то в небе, за сопкой, гнусно звенели пернатые ракеты, бились о невидимую преграду и гулко рвались; далекое «Вперед!» тонуло в зеленой листве.
Глаза у Колдуна стекленели все больше. Уорл лихорадочно рвал бинт из походной аптечки, Гелла потрошила сумку комплекта первой помощи.
— Колдун, — горячо шептал Аврелий, пытаясь разжать руку на плече, — Колдун… Ты же Колдун! Сделай чудо!
— Рыбки, — сказал Колдун. Глаза его закатились, он сильно побледнел, но еще держался на ногах. — Рыбки… говорящие.
— Звание! — вдруг рявкнул Аврелий и испугался: кричал не он, а кто-то другой, его голосом.
И этот «другой» двигал его руками и смотрел его глазами. И, похоже, даже дышал вместо него.
— Анатолий Нейч, майор ВС ООН, — просипел Колдун и упал.
Аврелий наклонился над ним:
— Пароль! Ключ! Слово! Что?!
Колдун тяжело посмотрел мимо парня, вяло шевельнул губами:
— Молока бы. Очень хочется… Операция «Золотая рыбка-альфа».
Сильный удар отбросил Аврелия в сторону.
— Кретин! — сказал ему Уорл и стал перебинтовывать Колдуна.
Работал он красиво, бинт челноком летал в его руках. Аврелий пришел в себя. И впрямь, чего это на него нашло? Тут человек тяжело ранен, а он…
— Помирает, однако. — Уорл деловито расстегнул ворот на шее Колдуна и частыми выдохами — рот в рот — стал возвращать Колдуна к жизни.
— Молока бы, — бессвязно повторил Аврелий и опустился на колени. — «Золотая рыбка-альфа».
Сосны зашумели над его головой; из кустов выглянул любопытный заяц и тут же удрал.
— Он у нас очнется, куда денется! — задорно кричал Уорл, давя грудь Колдуна пятернями. — И сердечко, и дыхание, все восстановим! Сейчас задышит, сейчас!
— Небо, — тускло сказала Гелла, — смотрите, неба нет, — и сняла пилотку, сняла ненужную теперь портупею.
И уронила ненужный бинт — потому что неба и впрямь не стало.
Аврелий пятился и озирался: птицы падали вверх, в черную мглу, туда, где только что голубело небо; деревья поблекли… трава растворялась… Листва пела.
— Не-эт! — кричала Гелла и била кулаками по спине Уорла, а тот, ничего не ощущая, пытался вернуть к жизни мертвого Колдуна.
— Это конец, — сказал Аврелий.
«Это начало», — понял он. Зондаж не сработал, и сейчас он потеряет Геллу, Уорла. Внезапно вернувшаяся память о его назначении здесь выплескивалась быстрыми волнами.
Сейчас. Сейчас он потеряет мир, где жил.
Гром, стихая и удаляясь, беззлобно рычал над верхушками сосен. Туча застыла где-то между небом и землей, над прибитой дождем травой, — лениво роняя вниз остатки белых градин. Мокрый лес недовольно шумел и кололся зелеными иглами.
Гроза, похоже, заканчивалась.
Аврелий выбрался на дорогу: кусты за ним сомкнулись, и ноги сразу увязли в обочинной глине. С трудом поднимая чугунные сапоги, парень прошел на середину асфальтовой полосы и достал из кармана походный фонарик. Мелкий дождик дробно стучал по капюшону куртки, студя лицо и заливая глаза; Аврелий надвинул капюшон поглубже, едва ли не на нос — ему стало гораздо лучше. Не так мокро.
Свет фар потерялся в гравии: легковая машина шла на бугор, потом свет скользнул в листву деревьев, исчез, появился снова. Аврелий посигналил фонариком. Скрипнули шины.
— Можно? — виновато спросил парень, стесняясь мокрой куртки и грязных сапог.
— Садись, — коротко сказала девушка за рулем и включила дворники: две железные руки обмахнули стекло и скучно упали на место.
Машина двинулась, под шинами затрещал гравий; в салоне было тепло, мотор грел сиденья. Аврелий тускло смотрел на серебряные ели, что попадали в свет белых фар по бокам дороги. Глаза у него слипались.
Машина резко затормозила, Аврелий стукнулся лбом о стекло и проснулся от удара.
— Хозяйка, — пыхтел в темноте чей-то бас, — захвати, а? Нас двое.
Дождь рьяно лупил по тонкой крыше, выстукивая невесть чего. Прам-бам-бом-трах!
— Только один, — строго сказала хозяйка, — места нет. Лишний поедет в багажнике. У меня сиденья узкие.
Прам-трах!
— Угу, — сказал бас, — вы не волнуйтесь, он мертвый. Так что я его в багажник.
Дождь ударил сильнее, лязгнул багажник, басистый забрался в салон машины, стало тесно, и все поехали дальше. Аврелий засыпал, но что-то ему мешало. Трах-бах. Бац-кряг-грумм. «Мы крови врага напьемся…» Он вздрогнул и огляделся: ехали, как и прежде. Женщина рядом уверенно крутила водительскую баранку, и мокрая дорога все так же стелилась под колеса.
Ничего особенного. Ничего нового.
…Из темноты чеканно сказали: «Прощай!» — и Аврелий согнулся от удара словом.
Главный врач почти бегом вошел в ПС-зал: к сожалению, его опасения подтвердились.
— Спасибо. — Он кивнул дежурному инженеру за пультом и подошел к стеклянной стене, делившей зал пополам.
Три глубоких кресла за прочным стеклом таинственно поблескивали в полумраке хромированными колпаками. Над двумя из них мигали алые сигнальные огоньки.
— Так, — глухо сказал главврач и сложил руки за спиной. — Так. Значит, вернулись. Значит, снова впустую.
Он огорченно смотрел, как техники сняли колпаки с голов ПС-десантников, как те, пошатываясь, поднялись из кресел. Он и Она. Ушли, почему-то взявшись за руки и не оглядываясь. Главврач недоуменно покачал головой — все же психодесантирование иногда давало неожиданный побочный эффект. Какой в данном случае? Ладно, отдохнут — выясним, что к чему. Имеются для этого тесты.
Главный врач собрался было уходить, когда внутри пульта вдруг опять запищала тревожная сигнализация. Дежурный инженер резко повернулся на вращающемся стуле лицом к начальнику, молча указал пальцем на пульт.
— Да, — коротко сказал врач, — слышу. — И бегом направился в отгороженную часть зала.
Главврач подошел к третьему креслу, над которым теперь тоже мерцал алый огонек.
— С возвращением. — Врач поднял колпак с головы космонавта, вгляделся в заросшее щетиной лицо: глаза майора открылись.
Главный врач шагнул в сторону — человек, кряхтя, встал из кресла. Его поддержали два техника, мгновенно возникшие рядом.
— Как вы себя чувствуете, майор Анатолий Нейч? — раздельно и громко спросил главврач.
— Ничего. — Языку майора заплетался, он тяжело помотал головой. — Все нормально… Я должен… Господи, где я был! Знаете, этот жуткий Город, эта бесконечная война!
— Всего лишь бред, успокойтесь. — Главный врач осторожно положил руку на плечо Нейча. — Пройдет.
— Да, — согласился майор, явно думая о чем-то своем. — А до этого, на скутере… Я вспомнил! Я обязан срочно доложить! Там…
— Стоп, Нейч! — Главврач кивнул головой в сторону техников. — Информация секретная.
— Разумеется. — Майор повернулся и, шаркая, двинулся к выходу, едва не повиснув на плечах техников.
— Слава богу, — обрадовано вздохнул врач, — я рад, что все закончилось хорошо.
— Кстати, — майор обернулся у двери, — а с чего вы взяли, что я какой-то там Анатолий Нейч? Меня всегда звали Уорлом. И, пожалуйста, не путайте на будущее.
Дверь за майором закрылась. Врач остолбенело смотрел в нее, не в силах отвести взгляд в сторону.
— Слава богу, — механически повторил главврач, — слава богу.
И умолк.
Алексей Пехов, Елена Бычкова, Наталья Турчанинова
Ночь летнего солнцестояния
Когда боги хотят наказать нас, они отвечают на наши молитвы.[1]
Эрин, 9 век н. э.
Старое кладбище выглядело устрашающе.
Поле боя мастера Смерти и заклинателя лудэра отметили развороченные могилы, разбитые каменные кресты, опрокинутые статуи…
Черная пыль медленно оседала на треснувшие надгробия. На выжженных в траве серых проплешинах валялись истлевшие трупы. Возле одной из расколотых плит бесформенной грудой были свалены окровавленные кости — жалкие остатки умкову,[2] на скорую руку собранного некромантом. Чудовище рассыпалось, но успело защитить хозяина.
Кристоф стоял, навалившись на перекошенный крест. В одной его руке все еще горело зеленое пламя, другую сводило от мучительной боли. Прежде чем злобное создание некроманта сразило лудэра, тому удалось приблизиться на достаточное расстояние и швырнуть в кадаверциана «Могильной гнилью».
Теперь мертвый заклинатель лежал на земле, уткнувшись лицом в крошево каменных обломков, но колдун знал, что скоро присоединится к нему. Смертельно ядовитая пыль задела лишь кончики его пальцев, однако неудержимая зараза распространится дальше, вверх по руке… Кристоф чувствовал, как съеживается его плоть. Он уже видел такие раны. Последним от них умер Герберт. Три недели назад.
От «гнили» не спасала ни магия, ни сталь, ни огонь.
