Алексей Евтушенко - Пока Земля спит
– Нам сюда, – говорит Эйша.
Да, если не знать, черта c два заметишь. А всего-то – продраться сквозь колючие кусты, отодвинуть в сторону несколько веток, пригнуться, и вот он перед тобой – лаз, ведущий между камнями в темноту. Довольно широкий, между прочим, и Карба пролезет, если постарается.
– За мной. Голову береги.
Эйша становится на четвереньки (надо бы отвести глаза от этого волнительного зрелища, но я не в силах) и ползёт внутрь.
– Не отставай, – бросаю я роботу и следую за ней.
Ползти нам приходится не слишком долго, по моим расчётам метров десять, и вот уже впереди брезжит тусклый свет, ещё пара метров, и я слышу рядом голос Эйши:
– Поднимайся, здесь можно. Только аккуратно.
Осторожно встаю с четверенек, делаю шаг в сторону, давая дорогу следующему за мной роботу, и оглядываюсь в зеленоватой полутьме.
Свет проникает сюда через щели между беспорядочно наваленными камнями. А слабый и зеленоватый он потому, что сначала ему надо ещё через многочисленные листья кустов и деревьев просочиться. Что-то мне это всё сильно напоминает, но вот что именно, никак не соображу. Расколотая и косо нависшая над головой мощная плита перекрытия. Если же вот эту груду камней сложить обратно, то, очень может быть, получится стена. А это что за щель, сплошь заросшая снаружи кустами? Человек в неё точно не пролезет. А вот если напротив установить пулемёт или плазмотрон…
Неожиданно я понял, на что это похоже. Мой родной город, расположенный на реке Бобровой, во время Великой Отечественной войны несколько раз переходил из рук в руки. Бои там шли серьёзные. И река вместе со своими берегами служила естественной преградой для наступающих и, соответственно, дополнительной защитой для обороняющихся. А так как обороняющимися в той войне были в разное время и советские войска, и вермахт, то они и понастроили по берегам Бобровой дотов. То бишь долговременных огневых точек. Некоторые из них – и разбитые, и относительно целые – до сих пор сохранились. В детстве мы, пацаны, любили по ним лазать, пытаясь раскрыть некую страшную и заманчивую тайну, которую, как нам казалось, хранят эти бетонные монстры. Некогда смертельно-опасные для наступающей пехоты, а ныне бессильно грозящие окружающему миру пустыми глазницами амбразур.
Ничто так не будит юное воображение, как тщательное исследование старых крепостей, замков и укрепрайонов. Пусть даже и многократно ощупанных, раскопанных и буквально обнюханных поколениями мальчишек до тебя. А уж если удаётся найти проржавевший насквозь наконечник стрелы или гильзу от винтовки, то счастью пацанячьему нет предела.
Где-то после тринадцати лет интерес к военным развалинам начинает ослабевать и к двадцати рассасывается почти на нет (особенно у тех, кто проходит службу в армии). Но именно, что почти. Огонёк прежней романтической тяги к заброшенным капонирам, редутам, казематам и прочим фортификационным сооружениям продолжает тлеть в сердце всякого настоящего мужчины и после двадцати пяти, а то и тридцати лет. Ну, может, и не всякого, но в моём – точно продолжает. Или продолжал до недавнего времени.
– Такое впечатление, что здесь когда-то воевали, – говорю я Эйше.
– Правильное впечатление, – отвечает она, направляясь в дальний угол и опускаясь там на колени. – Воевали и ещё как. Где-то здесь было… Ага, вот она. Иди сюда, Дементий, помоги мне.
Так и есть – люк в полу.
Берусь за металлическую ручку, поднимаю, откидываю. Скрип и скрежет. Да, петли тут давненько не смазывали. Металлическая на вид лестница. Внизу – кромешная тьма. Ни хрена не видать дальше четвёртой ступеньки.
– Карба, – командует Эйша. – Спускайся первым и посвети мне. А то я не догадалась прихватить с собой фонарик. Как и многое другое.
– Дементий, ты подтверждаешь приказ? – спрашивает у меня робот.
– Делай, как говорят, – киваю. – И не выделывайся. Эйша – племянница гваро Эльгожо, полноправный член клана Ружебо и мой друг.
– Я знаю, кто такая Эйша, но мой непосредственный хозяин ты, – бурчит робот, однако послушно лезет в подполье, а я, в свою очередь, спрашиваю у Эйши:
– Детское убежище?
Сам не знаю, почему я так спросил. Само вырвалось. Но впечатление на девушку произвело.
– Ты что, землянин, не только сны чудесные видишь, но и мысли, что ли, читать умеешь?
– Не переживай. Мысли читать не умею. Как мне не так давно объясняли, этого никто во Вселенной не умеет. Просто внезапно догадался. Озарение. А откуда ты знаешь, какие я вижу сны?
– Э…
– Я внизу, – сообщил Карба и помигал фонарём. – Спускайтесь.
– Закроешь за собой люк, – сказала Эйша, ставя ногу на ступеньку. – Хорошо?
– Конечно, – ответил я. – Для девушки, которая видела мои сны, готов сделать не только это.
– Это не для девушки, это для нас всех. Что же касается снов, то я не специально. Дядя попросил и…
– Да ладно тебе, не оправдывайся. И вообще, давай сначала спрячемся, а потом всё обсудим. Ага?
Она молча кивнула и скрылась в люке.
Глава 5
Мои догадки подтвердились полностью. Как рассказала Эйша, это было разбитое прямыми попаданиями двухуровневое фортификационное сооружение типа дота времён последней серьёзной войны.
Тогда объединённые Вооружённые силы Галактического Содружества окончательно разгромили остатки вольных космических пиратов каравос Раво и силой привели Торгун к относительному законопослушанию. В рамках того же Галактического Содружества, ясен день. Насколько я успел выяснить из исторических справок, крови пролилось немало, убитых с обеих сторон насчитывалось десятки тысяч, и боевые действия велись не только в космосе, но и на астероидах Торгуна. Особенно входящих в Систему. И, уж конечно, на Большом Торгуне. А как же иначе? Мало завоевать господство в космосе, если у врага имеется крепкая база на планете. Хочешь окончательной и безусловной победы – высаживай десант, и пусть он разбирается. Окончательно и безусловно. Ещё американский писатель-фантаст Роберт Хайнлайн отметил данное обстоятельство в своём «Звёздном десанте» и, надо сказать, отметил абсолютно справедливо.
Как бы там ни было, но именно после этой войны, случившейся двести пятьдесят четыре года назад по земным календарям, межзвёздная раса скитальцев и бандитов каравос Раво стала обращать внимание на то, что в обитаемой Вселенной существуют и относительно бескровные способы обогащения. И не только потому, что её к этому принудили военной силой. Психология восприятия мира изменилась. Грубо говоря, до многих дошло, что с помощью честной торговли и не менее честной контрабанды можно заработать гораздо больше, нежели пиратством и прямым обманом и грабежом. К тому же как раз в тот период цивилизации, составившие Галактическое Содружество, пришли в расчетах между собой к единой валюте – крёзу, который обеспечивался не золотом или любым другим драгоценным металлом и вообще ничем, так сказать, грубо-материальным, а произведённой энергией. Что тоже заставило многих, и каравос Раво в том числе, иначе взглянуть на свой бизнес и внести соответствующие коррективы.
Кстати о крёзе. Помню, когда я узнал название галактической валюты, то хмыкнул и полез чесать в затылке. Ибо уж больно совпадение интересное – имя лидийского царя, чьё богатство вошло в поговорку, и название общегалактической валюты на инопланетном языке, носители которого не посещали Землю до последнего времени.
Правда, последнее утверждение нуждалось в серьёзной проверке, ибо было у меня подозрение, что это не так. Основанное как раз на этимологии – слишком некоторые слова языка каравос Раво напоминали земные. Из разных языков, но тем не менее. Взять, например, то же «здар» – звезда. Практически английское «стар» (star), означающее то же самое, верно? Ну и многие другие, долго рассказывать. Помнится, я ещё в звездолёте отметил для себя, что неплохо бы в этом вопросе разобраться, но потом на что-то отвлёкся, да так руки с головой и не дошли. Ничего, будем живы – разберёмся. Остаться в живых – вот что стоит нынче на повестке дня первым номером.
Когда я спустился вниз, Эйша уже зажгла электрический фонарь, видимо, припасённый тут заранее, и света хватало. Можно было догадаться, когда-то здесь, на нижнем этаже, располагалось нечто вроде «комнаты отдыха». Откидные нары-койки вдоль стен, встроенные шкафы (у некоторых даже сохранились дверцы!), металлический стол, привинченный к полу. Всё говорило о том, что это хозяйство военных – простота до скупости, цельность, надёжность. Одно непонятно – как это всё четверть тысячелетия бесхозно смогло просуществовать и не рассыпаться в окончательный прах. Хотя откуда мне знать свойства металла, из которого сделана, допустим, лестница или стол? Если это вообще металл.
Пока я оглядывал помещение и размышлял о его происхождении и прочем, в руках Эйши откуда ни возьмись появилась влажная тряпка, которой моя спутница быстро и сноровисто протёрла стол и откидные нары.
