Максим Хорсун - Избранник Газового космоса
– Неудивительно, что они на вас злы, – я кивнул в сторону потемневшей от ненависти морды хриша.
– Место под Зраком не дается просто так, – высказался посвященный, – его нужно завоевать. И, как в любой другой войне, здесь будут победители и проигравшие. Кстати, все Изначальные, которые были выставлены на потеху толпе в зверинце, оказались на свободе. Как это произошло, никому не ведомо. Но ящеры снова оказались на Целлионе, а хриши – в дыхании Брахмы.
В зал вплыла Нила. Мы прервали беседу и уставились на нее. Было ясно, что явилась она не просто так.
– Получила более или менее четкого незримого вестника, – сказала она. – Помощь в трех тысячах фарсахах от Бродячего Хребта.
Все шумно перевели дыхание. Глаз зрит, я еще погляжу на этот их Синфеон.
Глава 14
Над Бродячим Хребтом бушевала пестрая метель. Мириады безмозглых тварей, не больше снежинки каждая, плыли, пошевеливая микроскопическими жгутиками, в теплом дыхании Брахмы. Колоссальный воздушный риф командировал свои личинки для создания новых колоний. Бродячий Хребет использовал воздушные течения, как водоросли используют океанические. Пора бы и нам последовать этому примеру, ведь мироход «Каши» поймал попутный воздушный поток и движется к границе пояса астероидов.
Мы долго сидели в Пирамиде спасения. Видимо, несколько суток. По крайней мере, мы несколько раз засыпали и просыпались. Другого способа отсчитывать время у нас не было. Правда, сияние Глаза в зарешеченном окне периодически меркло и разгоралось, но суточный ритм Бродячего Хребта сильно отличался от привычного и поэтому лишь сбивал с толку.
Время шло. Изредка Нила принимала подтверждения от радиста «Каши», что мироход полным ходом идет нам на выручку. И эти сеансы связи, чаще всего – односторонней, были единственными событиями, которые вселяли в нас надежду и вносили хоть какое-то разнообразие. С «Аравинды» никто больше не появлялся. Хриш, который забавлял несмешными ужимками вояк, издох. По приказу салара Рахула гвардеец Камал отсек демону голову и отправил крылатый труп в свободный полет. Голову Изначального Камал уволок в дальний угол и долго с ней возился: скоблил, чистил, полировал. Потом с гордостью продемонстрировал нам череп хриша, свободный от покровов. Меня едва не стошнило от этих малоаппетитных процедур, но остальные добровольные узники Пирамиды, включая Нилу и Ситу, громко хвалили умельца.
От жажды нас избавил проныра Бакхи. Под грудой старого хлама он обнаружил водяной стебель – полое растение, на изломе нескончаемо пузырящееся прохладным сладковатым соком. Еды тоже хватало, да и ели мы мало. Не было аппетита.
Скука становилась самым страшным нашим врагом. Сита то и дело порывалась развлечь меня доступным ей способом, и я поначалу не отказывался, пока однажды не уловил на себе откровенно враждебные взгляды Рахула и его подчиненных. Можно было представить, что они чувствовали, слыша нашу с рабыней возню. Две женщины на двадцать мужчин, и обе недоступны. Рабыня – потому что рабыня. А летчица – потому что свободная. Свободная во всем, в том числе – и в своем выборе мужчины.
А выбирать Нила-Нилам никого не хотела. Я уже начал подозревать, что она все еще девственница. И при мысли об этом ощущал странное томление. Впрочем, ничего странного в нем не было. Я хотел быть ее первым мужчиной, вот и всё! И чем дольше мы торчали в этой дурацкой Пирамиде, тем меньше у меня было шансов им стать. Рано или поздно гвардейцы озвереют и кинутся любить все, что движется. На всякий случай акинак и арбалет я держал под рукой, решив, что и за рабыню, и за Нилу буду драться насмерть. Мои обе, никому не отдам!
Не знаю, кто из трех составляющих моей личности – орбитер-майор Лазар, бандит Шакаджи или промышленник Сандро Урия – брал верх, когда мысли Избранника обращались к асуру Нилам, но мысли эти были не самого благочестивого свойства. Хищник во мне считал ее своей добычей, а значит, готов был за нее убивать. Как там выразился Бакхи: «Ты неукротим! Ты – ревущий огонь!»? Вот-вот…
К счастью – обошлось. После очередного сеанса радиосвязи замкнутое личико Нилы просветлело.
– «Каши» уже на Безумных отрогах! – сообщила она радостно.
– Когда они будут здесь? – резко спросил салар.
Нила потупилась.
– Говорят, им сюда не прорваться, – проговорила она. – У щуполовов гон…
Я оглянулся на Даорака. Посвященный нахмурился.
– Это надолго, – проворчал он.
– Да что за щуполовы такие?! – не выдержал я. – Объясните толком.
– Щуполовы – истинные владыки Дыхания, – торжественно пояснил Даорак. – В период гона самцы могут разорвать оболочку мирохода в клочья, если примут его за соперника. Никакой добрый хозяин не направит свой корабль туда, где щуполовы предаются сладострастию.
– И что нам делать? – поинтересовался я. – Ждать, пока эти ваши владыки натешатся?
– Некогда ждать, – сказал Рахул. – Будем пробираться к Безумным отрогам.
Его люди радостно загалдели. И я их понимал. Самому надоело торчать в этом железном склепе, дожидаясь, когда солдатики от скуки начнут куролесить. По глазам девушек я видел, что им тоже не терпится на волю. Бакхи был всегда готов, и только Даорак придерживался иного мнения.
– Вы забыли, достопочтенные, – сказал он, – о наших братьях с «Аравинды». Возможно, хриши блокировали их, и команда не может ни вырваться, ни подать сигнал. Брахмоугодно ли самим искать спасения и не попытаться помочь ближним?
М-да, умеет посвященный ставить вопросы.
Оживление, вызванное сообщением Нилы, а главное – решением салара прорываться к мироходу спасателей, угасло. Никому не хотелось пробираться обратно к «Аравинде», а потом искать спасателей. И без того придется драться с хришами. Да неизвестно еще, как отреагируют на появление людей сладострастные владыки дыхания Брахмы.
– Собираемся, – буркнул Рахул, так и не ответив на вопрос Даорака. – Когда откроем двери, все должны быть готовы!
Узники Пирамиды засуетились, кинулись собирать вещи и оружие, в полном беспорядке раскиданные по аванпосту. Поклажи, впрочем, было немного. Ничего лишнего, если не считать заветного сундучка Бакхи.
– Камал, Гаур, открывайте, – скомандовал салар. – Первой выходит пятерка Дипака. Замыкает пятерка Мукеша. Начали!
Гвардейцы стремительно и точно, невзирая на почти нулевую гравитацию, разобрались на пятерки, взяв группку штатских, включая посвященного, в кольцо. Камал и Гаур вытащили засовы и распахнули двери. Первая пятерка выскользнула наружу.
– Все чисто! – доложил Дипак.
– Пошли! – приказал Рахул.
Мы выбрались из Пирамиды. После многодневного пребывания в просторных, но затхлых отсеках воздух над кронами летучего леса казался восхитительно свежим. Пахло грозой. Жгутиковые обитатели Бродячего Хребта вились над нами живой метелью. Хришей поблизости не обнаружилось. Даже странно: неужели они решили оставить нас в покое? Цепляясь друг за друга, мы повисли возле Пирамиды извилистой цепочкой, ожидая, когда начальство определит направление движения.
– Смотрите, салар! – крикнул Камал, показывая вверх.
Как один, мы подняли головы.
Воздушные течения, образуя завихрения и газовороты, прибивали к астероидным глыбам и прочим препятствиям всяческий мусор. Зиккурат аванпоста асуров не составлял исключения. Обломки, бумажки, тряпье – жуткие свидетельства давних и недавних мироходокрушений – плотным кольцом окружали подножие Пирамиды спасения.
Среди этого хлама плавал раздутый, словно чудовищный аэростат, труп помазанника Глазова раджи Аджант-Бабы.
Рахул отдал приказ, трое гвардейцев отделились от группы и приволокли к нам тело хозяина «Аравинды».
Ни горестных воплей, ни слез. И девушки, и мужчины лишь молча замотали лица, кто чем смог. Во-первых, того требовал обычай скорби. Во-вторых, великий раджа уже изрядно смердел.
– Всё ясно, достопочтенный? – спросил салар, обращаясь к посвященному.
– Да, – глухо отозвался тот. – Если слуги не смогли уберечь бренное тело хозяина, значит, на «Аравинде» не осталось живых, кои должны бы…
– Я тоже так думаю, – нетерпеливо перебил его Рахул. – Мы устроим помазаннику очищающее погребение и сразу же отправимся к Безумным отрогам.
Даже мне, чужаку, было ясно, что погребальную церемонию упростили до неприличия. Обезображенное тленом тело раджи просто засунули между витками спиралевидной лианы. Посвященный Даорак пробормотал мантру, и салар Рахул велел всем укрыться за выступом Пирамиды. Когда мы спрятались, салар вытащил из кобуры магазинник и выстрелил в переплетение лиан.
Рвануло на этот раз слабее, чем тогда, когда мы отбивались от хришей. Аванпост принял на себя фронт ударной волны, нас только с ног до головы засыпало мусором. Когда ветки, мелкие камешки и ошметки несчастного Аджант-Бабы перестали стучать по рифленому железу Пирамиды спасения, Рахул приказал трогаться в путь.
