Павел Корнев - Там, где тепло
— Напалм! — тихонько позвал я. — Ты здесь?
— Здесь, — отозвался из противоположного угла пиромант. — Живой?
— Ага. Как сам?
— Лучше всех, но никто не завидует! — прошипел Напалм. — Не вижу ни хрена, а так всё замечательно просто!
— Совсем не видишь? Тут темно, если чё.
— Да не в темноте дело! Я ведь прямо на шар смотрел, когда этот придурок его подорвал! Теперь только силуэты непонятные удаётся различить и всё.
— Пройдёт, — пробормотал я и, перебравшись к приятелю, наткнулся на валявшегося рядом с тем гимназиста. — С этим что?
— С Йосиком-то? — ногой толкнул лежавшее рядом с ним тело пиромант. — Живой.
— Это понятно.
— Перенапрягся. Да и буря эта ещё…
— А остальные? — Ни охранников, ни возницы в подвале не оказалось.
— Парни за возницей пошли, — объяснил Напалм. — Они нас сюда по очереди таскали. Крепкие, блин, дуболомы…
— А мы где вообще?
— Ни окон, ни дверей, полна горница людей, — фыркнул явно справившийся с первоначальным шоком пиромант. — В подвале, где ещё?
— Думаешь, совсем тупой? — возмутился я. — Что за подвал?
— Да без понятия! Дом вдоль дороги помнишь? Вроде, в нём.
— Ясно, — пробормотал я.
— Я ж не вижу ни фига, ты не забывай!
— Да понял уже, понял.
Тут и с нормальным зрением ничего не разобрать, куда уж этому симулянту. Вытянутая комната с низким потолком — вот и всё что в такой темноте разглядеть получается. И ясновиденье использовать никак нельзя: беснующаяся снаружи буря и без всякого дара прекрасно ощущается, а бетонные перекрытия магические колебания хоть и ослабляют, но всё же полностью погасить их не в состоянии.
Плохо.
Не убежать ведь никуда, не скрыться! Будто крысы в трюме тонущего корабля. И здесь через пробоину вода прибывает, и вокруг корабля открытое море, а ближайшая земля строго вниз. Не выплыть…
— Ты сам как себя чувствуешь? — спросил я и, прежде чем парень разразился гневной отповедью, поспешил пояснить свой вопрос — Мозги не закипают, в смысле?
— Тяжко, — сознался пиромант. — Всего будто спеленали, не продохнуть.
— Буря идёт, — поморщился я. — Если не поставим защиту, здесь и загнёмся.
— А ты умеешь?
— Я — нет, но у нас колдун для этого есть.
Напалм только фыркнул и легонько пихнул гимназиста ботинком в бок. Тот даже не шелохнулся.
— Что есть колдун, что нет его, — пробормотал пиромант. — Не рассчитывай на него, короче.
— Как-то ты спустя рукава к делу подходишь, — хмыкнул я. — А волосы в ноздре подпалить?
— Считаешь, поможет?
— Ну так!
— Не думаю, что Йосик нам за такое спасибо скажет.
— Мы ж его из шокового состояния выводим! Между прочим, в случае длительного нахождения в шоковом состоянии начинается угасание жизненных функций организма…
— Складно врёшь, — вздохнул Напалм. — Только шаровой молнией он потом в лоб не тебе, а мне заедет.
— Отбрешемся!
Но вплотную приступить к реанимации гимназиста мы не успели. Где-то наверху послышались непонятная возня и надсадное дыхание, а потом через незамеченный мной впотьмах люк в потолке по сваренной из железных прутков лесенке в подвал спустились приволокшие с собой возницу охранники.
Грузно опершись о стену, дядька самостоятельно сделал несколько шагов, потом осел на пол и без посторонней помощи подняться на ноги уже не смог. Парни кое-как оттащили мужика к нам в угол и без сил повалились рядом.
— Живые? — хрипло выдохнул парень в белой кроличьей ушанке и раскрашенном в зимний камуфляж полушубке.
— Ненадолго, — откликнулся Напалм.
— В смысле? — удивился второй охранник, казавшийся куда крупнее своего напарника из-за безразмерного пуховика. Он прямо на пол кинул таблетку сухого топлива, чиркнул сыпанувшей искрами зажигалкой, и в подвале стало заметно светлее из-за начавшего плясать на белом кругляше огонька. — Мы чего-то не знаем?
— Буря приближается, — объяснил я. — Если колдун не очнётся, нам всем кирдык.
— Вот засада! — хватанул раскрытым ртом воздух возница и дрожащими пальцами раскрыл коробочку с экомагом. — Будет кто?
— Не, мы уже, — отказались охранники.
Дядька, сморщившись, проглотил таблетку и обессилено откинулся на стену. Вид у него был — краше в гроб кладут. Бледный, осунувшийся, ещё и глаза кровью налились.
— Сердце давит, — пожаловался он и сунул руку под одежду. — Совсем расклеился.
— Прорвемся! — пообещал охранник в пуховике и перебрался к колдуну. — Вась, нашатырь давай.
— Держи, Никит. — Василий разбираться не стал и передал аптечку целиком.
Нашаривший там ампулу с нашатырём Никита отломил у неё кончик и поднёс к лицу гимназиста. Сначала ничего не происходило, потом колдун заворочался и попытался отодвинуться в сторону.
— Ну как? — спросил пиромант.
— Очухался, вроде, — обрадовался я.
— Вот! — заулыбался Напалм. — А ты волосы в носу, волосы в носу!
— Да сработало бы!
— Вы о чём это? — спросил тяжело дышавший возница.
— Да так, ерунда, — отмахнулся я и передвинулся к колдуну. — Иосиф, Иосиф! Ты меня слышишь?
— Как слышишь, приём? — не смог промолчать Напалм.
— Слышу, — невнятно пробормотал гимназист и огляделся по сторонам, силясь понять, где именно он находится.
— Надо закрыться от излучения! Буря приближается!
— А? — Колдун какое-то время смотрел на меня, потом зашарил руками по поясу и, расстегнув молнию висевшей там сумочки, вытащил из неё обычный на вид маркер. Обычный, да не совсем — нормальные фломастеры не искрятся от переполнявшей их магической энергии. — Понял, понял…
Иосиф не без помощи охранников поднялся на ноги и прочертил по стене дугу. Несмотря на пыль и грязь маркер оставлял ровный чёткий след и вскоре занявшийся полом колдун замкнул охватившую нас окружность. И будто это простое действие полностью исчерпало его силы, гимназист повалился на колени и несколько минут просто пытался успокоить сбившееся дыхание. Потом парень ещё больше склонился вперёд и его вырвало.
— Вот блин! — брезгливо поморщился Напалм. — И что, нам теперь перебираться отсюда?
— Не дёргайся, — ухватил я его за руку, почувствовав, как стабилизировалось магическое поле, стоило колдуну замкнуть круг. — Пересекать границу теперь нельзя…
— Встаньте, дети, встаньте в круг, — тихонько пробормотал себе под нос пиромант. — Результат, блин, почти такой же…
Иосиф тем временем переполз на чистое место и начал рисовать на грязном бетоне цепочку колдовских символов. Магии в маркере оставалось всё меньше и меньше, но к счастью колдун закончил заклинание, прежде чем она окончательно иссякла.
— Всё, — выдохнул тяжело привалившийся к стене гимназист. — Я сделал всё, что мог.
— И что дальше? — недовольно пробурчал Напалм.
— Дальше не трогайте меня, — ответил Иосиф и закрыл глаза.
— Ну здорово! — возмутился пиромант.
— Да ладно, успокойся, — присел рядом с нами охранник в камуфляжном полушубке. — Давайте знакомиться. Василий.
— Никита, — представился его напарник, загонявший крупнокалиберные винтовочные патроны в магазин «Марлина».
— Евгений, — откликнулся я.
— Костя, — помедлив, сказал Напалм.
— Пётр Степанович не в форме, — указал на возницу один из парней.
— Я всё слышу, — выдавил из себя ловивший открытым ртом воздух дядька.
— Ну тогда давайте решать, как быть дальше, — усмехнулся Василий, резонно решивший не давать нам расслабиться и раскиснуть.
— А чего там решать? — поморщился Напалм. — Какие варианты? Пока буря не кончится, здесь сидим.
— А потом? — без какой-либо подначки спросил Василий. — Нам потом ещё через полгорода идти. Как у вас с боекомплектом, кстати?
— Восемнадцать в патронташе, восемь в магазине, один в стволе, — отрапортовал массировавший закрытые глаза пиромант. — Итого двадцать девять.
— У меня девятнадцать к мосинке, — ответил я, намеренно умолчав про револьвер, и открыл магазин трёхлинейки. Два вывалившихся в ладонь патрона положил на колени, потом выудил последний и уже через открытый затвор вновь зарядил винтовку.
— Никита, у тебя как? — окликнул напарника неугомонный Василий.
— Порядок, — вытянув ноги, уселся тот поблизости от колдуна. — К винтовке штук тридцать и пара банок «свинцовых ос».
— Хорошо тебе, — вздохнул парень и провёл пальцем по донышкам гильз двенадцатого калибра в патронташе на левом предплечье. — У меня два по восемь только.
— Что, поленился нормальный боекомплект с собой возить, теперь локти кусаешь? — неожиданно едко произнёс давненько уже молчавший до того Пётр Степанович.
— Так всё в санях осталось! — досадливо поморщился Василий. — Ладно, у вас как?
