Алексей Махров - В вихре времен
Вот интересно, какие мысли приходят в голову, когда ты сидишь под обстрелом. Мы уже не раз бывали в бою, но ощущения, испытанные нами сейчас, отличались от прежде испытанного как небо от земли! Впервые мы потеряли способность влиять на ситуацию. Ну, что можно поделать с несущимся на тебя болидом, начиненным взрывчаткой? Оставалось только терпеливо ждать конца обстрела и молить Бога, чтобы в этот хлипкий блиндажик не попал шальной снаряд,
А командир роты, молоденький лейтенант со смешной фамилией Гымза еще умудрился выбраться наружу и облазить позиции, проверяя, как укрылись его бойцы. Вернулся он только минут через пятнадцать, жутко перемазанный глиной, но довольный – потерь практически не было. Через час канонада начала стихать и вскоре совсем прекратилась. Мы выползли из блиндажа в полузасыпанные окопы. В воздухе все еще плавали клубы густого дыма. В уши словно напихали ваты, поэтому мы не сразу услышали рев моторов.
Перед холмом, на котором располагался батальон, до самой реки Вопь простиралась открытая местность. Этот луг был сильно заболочен и танки здесь не пройдут, как только что объяснил нам Гымза. Чуть ли не единственное место для переправы, с хорошим твердым бродом находилось на семьсот метров левее, напротив позиций соседей, перекрывших широкую сухую лощину, идущую от реки. И наши и немцы прекрасно понимали значение этого места. Ничуть не сомневаясь, что основной удар придется именно туда, наши кроме полка ополчения поставили там две батареи «сорокапяток» и усилили оборону смертниками из штрафбата.
И вот теперь нам было видно, как тридцать танков «T-IV», успевших переправиться под прикрытием артиллерии, атаковали соседей. Первая линия танков перла безостановочно, только строча из пулеметов, а вторая и третья линии, двигаясь с короткими остановками, прицельно выбивали огневые точки обороняющихся. Видимо, при артподготовке нашим крепко досталось. По немцам вяло и без особого успеха стреляли всего две или три пушки. Да на броне головных танков изредка вспыхивали синие искры рикошетов. Это стрелки-бронебойщики пытались поразить смотровые щели. А через брод уже шли бронетранспортеры с пехотой.
Четыре танка все-таки удалось подбить, но остальные добрались до окопов и принялись их утюжить.
Немецкая пехота развернулась в цепи. Стало ясно, что еще чуть-чуть, и немцы прорвутся.
– Гарик, сколько у нас выстрелов к «РПГ»? – не оборачиваясь, спросил я.
– Десять, – ответил Гарик, – да еще двадцать выстрелов к «Шмелю».
Я схватил в охапку впавшую в ступор от всего увиденного Машу, и мы с Горынычем рванули к «эмке».
– Эй, вы чего, воевать собрались? – крикнул нам вслед Мишка.
Мы не ответили. Несмотря на некоторую удаленность машины от переднего края, сюда тоже залетело несколько снарядов. Одна из воронок находилась всего в десяти метрах от автомобиля. Но «эмка» практически не пострадала. Осколки в нескольких местах поцарапали краску на кузове и пробили покрышки с правой стороны. Я запихнул слабо сопротивляющуюся Качалову в салон, на заднее сиденье. Это теперь одно из самых безопасных мест в округе. Повредить девушке может разве что прямое попадание. Схватив «РПГ», «Шмель» да пару автоматов, мы с Гариком бегом вернулись назад.
За краткое время нашего отсутствия положение изменилось к худшему. Разгромив находящийся в лощине полк, немцы, чтобы обеспечить свой фланг, повернули налево и атаковали нашу высотку. На этом направлении естественных препятствий не было. Склон холма был сухой и пологий. И вот сейчас по этому склону к нам поднималось пятнадцать танков и около батальона пехоты. А со дна лощины вели огонь еще несколько танков. В окопах уже появились раненые и убитые. Мишка, заменяя получившего пулю в грудь пулеметчика, припал к гашетке «максима». Оскалив зубы, Суворов стрелял короткими, скупыми очередями. После каждого его выстрела в густой цепи вражеских солдат падало пять-шесть человек. Мы с Горынычем быстро нашли свободные стрелковые ячейки, и началась потеха! Гарик выбивал ближних, а я дальних. От выстрелов из огнемета с расстояния в сто метров немецкие танки вспыхивали, как соломенные. А я из гранатомета сумел поразить даже танки задней линии. Через пять минут ситуация на поле боя кардинально изменилась. К тому моменту, как у меня кончились гранаты к «РПГ» и я взялся за «Калашников», Мишка из станкача сумел капитально проредить цепи атакующей пехоты. Уцелевшие начали откатываться к реке. Я дал несколько очередей по мельтешащим между чадными кострами догорающей техники силуэтам. И тут по нам снова ударила вражеская артиллерия. Видимо, кто-то из немецких офицеров быстро соображает.
Я съежился на дне окопа и, достав из кармана рацию, связался по очереди со своими друзьями. Пока все были целы и невредимы. У Маши тоже был полный порядок, она уже оклемалась и успела пожаловаться, что по броне «эмки» несколько раз стучали осколки. Через полчаса артналет закончился, и немцы бросили в атаку свежий пехотный батальон. С нашей высотки ответили редкими винтовочными выстрелами, снова застучал «максим». Я стрелял одиночными, стараясь выбить офицеров, и мне это неплохо удалось. Мишка тоже не подвел – огонь станкача заставил противника прижаться к земле. Атака захлебнулась.
– Ну, вы, корреспонденты, даете! – раздался сзади голос лейтенанта Гымзы. Я обернулся. Голова лейтенанта была наспех замотана грязным бинтом, через который уже проступила кровь, но улыбка сверкала на все тридцать два зуба. – Если бы не вы, то нам бы уже полный каюк настал! Чем это вы так танки пожгли?
Я показал на лежащий на дне окопа гранатомет. Гымза взял «РПГ» в руки, внимательно осмотрел и цокнул языком от восхищения:
– Простейшая вещь, а как бьет? Какой тут принцип работы?
Я попытался на пальцах объяснить динамореактивный принцип выстрела и действие кумулятивной гранаты, добавив, что это экспериментальный образец.
– Эх, жаль, что снарядов больше не осталось! – прокомментировал лейтенант. – Ну, да ничего! Вы и так неплохо справляетесь. Я сейчас посмотрел, как вы немецких офицеров клали, а ваш друг с «максимом» просто чудеса творит! Что-то не похожи вы на простых корреспондентов!
– Спецназ ГРУ! – ляпнул я, но тут же поправился: – Мобильная группа особого назначения!
– Я так и думал! – Лицо лейтенанта просияло. – Во нам повезло, что вы к нам попали. Ну, теперь повоюем!
– Прости, лейтенант, но у нас свое задание! – охладил я Гымзу. – К сожалению, с темнотой мы будем вынуждены вас покинуть, но до тех пор сделаем все от нас зависящее, чтобы враг на этом участке не прошел!
– Да-да! Я все понимаю! – Лейтенант слегка поник. – Придется нам самим фронт держать.
– Да ты не дрейфь, лейтенант, справитесь! – сказал я и тут же подпустил немного пафоса: – Велика Россия, а отступать некуда, позади Москва! Кстати, какие в роте потери?
– Двадцать четыре человека убито, тридцать семь ранено, в строю осталось семьдесят пять, – отрапортовал лейтенант.
– А скажи-ка мне, лейтенант, в твоей роте Илья Ясулович? – задал я животрепещущий вопрос.
– Да, – порадовал меня Гымза, – но час назад его ранило в ногу, и, кажется, тяжело.
– Где он сейчас?
– Всех раненых сейчас собирают на противоположном склоне высотки, – ответил лейтенант, – будут готовить для отправки в тыл, пока тихо. Вот, черт, накаркал! Самолеты!
С запада приближалось два звена «юнкерсов». Я сразу опознал их по характерному шасси с обтекателями. Н-да… Серьезно к нам отнеслось командование противника, раз вызвали авиационную поддержку. Хотя бомбардировщики могут лететь и не по нашу душу. Нет, все-таки по нашу! Со стороны немцев в нашем направлении выпустили несколько цветных ракет. «Ю-87» начали поочередно сваливаться на крыло и пикировать на холм.
Я машинально вскинул автомат к плечу и дал короткую очередь. Головной «юнкере» несколько раз крутнулся вокруг продольной оси и рухнул в реку. Стреляю еще раз! Второй бомбардировщик, не выходя из пике, врезался в болотистый луг перед холмом. Но остальные сумели бросить бомбы, правда, напуганные гибелью товарищей, сделали это крайне неприцельно. Стоящий рядом лейтенант от восторга орал: «Ура!» По уходящим с набором высоты «лаптежникам» я дал еще несколько очередей, но почему-то больше не попал. Со второго захода на расположение батальона все-таки упало несколько бомб. А на третьем я сбил еще один «юнкере». Решив более не рисковать, летчики убрались восвояси.
А потом снова был артобстрел, а за ним последовала атака, на этот раз поддержанная танками. Атаку снова отбили, танки мы с Гариком сожгли из обыкновенного противотанкового ружья. Потом опять била артиллерия, и опять была атака, довольно вялая. Немцы явно выдохлись.
Начинало темнеть. Всякая активность со стороны противника прекратилась, и мы решили продолжить поиски Ясуловича. Мишка и Гарик пошли искать его среди раненых, а я отправился к «эмке», чтобы освободить Машу и принести продукты. Ребята вернулись через час, когда в блиндаже Гымзы уже был готов ужин. К сожалению, их деятельность не увенчалась успехом – Ясуловича успели эвакуировать в тыл. Но главное, что он был жив. Решив не зацикливаться по поводу нашей личной неудачи, я устроил фронтовикам маленький банкет. Отпраздновать сегодняшний успех к ротному пришли два взводных, совсем еще сопливые мальчишки – младшие лейтенанты и пожилой степенный старшина, командир взвода минометчиков. Пили привезенный нами армянский коньяк, ели консервированную ветчину и китайскую лапшу быстрого приготовления. Один из младших лейтенантов приволок гитару, и Маша все-таки спела, причем очень неплохо, несколько романсов. В общем, вечер удался. Расходились гости ближе к полуночи. Гымза тоже вышел, чтобы проверить посты. Мы начали собираться к отъезду. Тут кто-то из нас вспомнил о пропавшем в начале боя уполномоченном Особого отдела. Момент его исчезновения выпал из памяти. Меня охватило нехорошее предчувствие.
