Василий Головачев - Не русские идут
После беседы с исполнителями задания Всеслав Антонович попил с капитаном чаю и также покинул борт ракетоносца.
На пирсе его ждали те же оперативники, что встретили в аэропорту.
– Гостиница? – спросил майор Яременко.
– «Никольский Посад», – ответил Родарев.
Ему уже позвонили все заботники РуНО, работающие на Крайнем Севере, которые прибыли в Северодвинск для традиционного совещания по проблемам Ордена, и все они поселились в этой же гостинице.
– Охрана? – предложил Яременко, когда «Сайбириа» остановилась у трёхэтажного здания гостиницы.
– Не надо, – отказался князь. – Машину завтра к девяти утра, поедем на полигон.
– Как прикажете, – козырнул майор.
Машина с сопровождающими уехала.
Родарев поднялся в холл, зарегистрировался и расположился в двухкомнатном номере, снятом специально для встреч с многочисленной компанией. Поужинал он в восемь часов вечера в ресторане гостиницы. А в девять в номер начали сходиться посланцы северных общин РуНО, знающие «волшебные» слова идентификационного пароля.
Всего набралось одиннадцать человек, среди которых были и три женщины. Но самым неожиданным гостем оказался волхв Гостомысл, сменивший на посту Белого волхва ушедшего Сварга. Он подошёл последним, когда Родарев готов был начать встречу, и князь, открыв дверь, не сразу сообразил, кого видит перед собой.
– Привет из Ладомирья, – усмехнулся в усы Гостомысл, высокий, сероглазый, с нитями седины в тёмных волосах и бороде, одетый в белый плащ с красной вышивкой. – Примете гостя?
Такие плащи нынче не носили, но волхв обладал легкоступом и не нуждался в транспортных средствах, поэтому прибыл сюда прямо из центра ВВС, располагавшегося на северо-востоке Тверской губернии, в болотах Оршанского Моха. В Ладомирье разрешалось носить любую одежду, но Гостомысл предпочитал древнеславянские мотивы.
– Доброго здравия, – поклонился Родарев. – Проходи.
Гостомысл прошёл в гостиную комнату номера.
Все присутствующие дружно встали.
Владыко поклонился, кинул взгляд на каждого, встретил десять ответных взглядов. Девять из них были прямыми и внимательными, один – с почти незаметной опаской.
– Прошу прощения, други, что не предупредил о появлении, нужда заставила встретиться. Повестка дня прежняя?
Всеслав Антонович кивнул, зная, что Владыко самолично принимал участие в разработке плана совещания в Северодвинске, куда непросто было попасть людям, не знакомым с приграничными и военными проблемами края. Заботникам и правникам-витязям РуНО предстояло обсудить задачи по ликвидации псевдорелигиозных сект, расплодившихся на Крайнем Севере России, а также по организации глобального контроля за деятельностью внутренних и внешних систем перехвата управления местной властью. На повестке дня стоял и вопрос формирования систем воспитания на примерах частных школ славянского Союза.
Гости Родарева расселись, используя все имеющиеся в номере кресла, диваны и стулья.
– Хочу обратить ваше внимание на старые и вновь возникшие обстоятельства, – продолжил Гостомысл. – Перво-наперво базовые. Население страны продолжает сокращаться. Это вы знаете. Но вряд ли анализировали, что из-за неумелой демографической политики властей начался процесс замещения коренного населения России пришлыми народами, якобы абсолютно необходимыми для создания внутренней рабочей среды. Решение проблемы занятости коренной нации сброшено на уровень местного самоуправления, которое ради экономии средств вовсю использует гастарбайтеров из сопредельных государств.
– Китайцы уже и в Воркуте появились, – хмуро проговорил координатор РуНО по Северному Уралу.
– Примеров можно привести много. Поэтому наша задача усложняется, надо готовить отечественные рабочие кадры, иначе мы скоро тоже превратимся в какой-нибудь арабско-исламо-китайский султанат наподобие европейских новообразований. Продолжу. Преступность растёт, несмотря на принимаемые президентом и правительством меры, в том числе детская, что особенно страшно, ибо снижает наш здоровый этический потенциал. Наркомания, проституция превращаются в системы. Коррупция по-прежнему съедает все усилия власти изменить отношения в обществе.
– Судьи, – тихо сказал кто-то.
– Правильно, – согласился Гостомысл, – недавно прошёл процесс над двадцатью служителями судейского корпуса, что с одной стороны хорошо, так как мы остановили продавшихся дельцов от Фемиды, с другой – куда уж дальше?
– Ты хочешь сказать… – Родарев не договорил.
– Пора открыто признать наличие в нашей стране чужой и чуждой нашему народу идеологии, направленной на уничтожение России и россиян.
– Происки СТО, – бросил заботник зоны Дальнего Востока.
– Берите выше, – вздохнул Гостомысл. – Союз тайных орденов – лишь орудие в руках Геократора, который в свою очередь является орудием Экзократора. Вот чьи мы заложники. Огромная, мощная страна с прекрасным свободолюбивым народом была и будет камнем преткновения для тайных властителей мира, его пастухов. Сильная Россия их не устраивает, поэтому они и пытаются посеять здесь хаос, подменив наши ценности фальшивыми, прославляя самые низменные человеческие качества.
– Культ секса, – брезгливо поджала губы средних лет женщина, заботник полуострова Таймыр, – культ насилия и садизма.
– И многих других культов. Нет смысла пространно обсуждать самодурство чиновников, которых жрецы СТО покупают по рублю пачка, как рупоры идей беспринципности. Честность и порядочность так нагло осмеиваются средствами массовой информации, что почти исчезли как пережитки прошлого.
– Жрецы не должны заниматься такими делами.
– Нынешние жрецы перестали быть хранителями древнего Знания, они выродились в паразитов на теле цивилизации.
Владыко оглядел лица сидящих, огладил бороду.
– Я знаю, что вы это видите и чувствуете. Но давление Криптосистемы на Россию из года в год увеличивается, и нам необходимо принять дополнительные меры для нейтрализации директив СТО. С этим условием мы и должны работать дальше, и как заботники Рода, и как заботники государства.
С минуту в гостиной никто не шевелился.
Гостомысл налил в стакан минеральной воды из бутылки, стоящей на столике, сделал глоток.
– Беловодная, вкусная, славно… Теперь поговорим об Арктике, если не возражаете. Не стоит доказывать, что Арктика ныне – приоритетная область приложения усилий, как государственных, так и национальных.
По комнате прошло движение.
Гостомысл поднял глаза на мужчину средних лет, сидевшего, ссутулившись, в уголке комнаты на мягком пуфике без спинки.
– Не так ли, друг мой?
Мужчина отвёл глаза, уши его вспыхнули.
– Встань! – негромко бросил волхв.
Мужчина подскочил, словно подброшенный пружиной.
Родарев виделся с ним только один раз, гость был представителем Анадырской родовой Общины и знал слово, потому и присутствовал на встрече.
– Слепшов Иван Иванович, – продолжал Владыко с укоризной, будто выговаривал ребёнку за плохое поведение, – Сеятель Чукотской Общины, радетель земли отечества. Что же тебя подвигло на ту сторону?
– В чём дело? – лязгнул Родарев металлом голоса.
– Прости, что не предупредил, – вздохнул Гостомысл, становясь печальнее. – Предатель это, к великому сожалению.
Мужчина внезапно бросился вон из номера и – будто на стену налетел, застыл, полупарализованный, на полушаге, с трудом повернул голову к оставшемуся спокойно сидеть Гостомыслу.
Собравшиеся дружно встали.
Волхв повёл рукой, останавливая их.
– Успокойтесь. Да, Иван, я знаю тебя двадцать лет, с тех пор, когда ты был ещё пацаном. Мы не были близки, но твои родители достойные люди, и я верил их оценкам. Один вопрос: чем тебя купили?
– Он – предатель? – Родарев стиснул челюсти так, что заныли зубы.
– Я… ничего… не знаю, – выдавил Слепшов, мокрый как мышь.
– Ломать твою психику я не хочу, – с той же грустью сказал Гостомысл. – Она и так сломана. Ответь просто, по-человечески.
– Не имеете… права… я не…
Глаза волхва вспыхнули.
Слепшов отшатнулся, бледнея до синевы.
– У меня дети… восемь душ…
– У всех есть дети.
– Все имеют достаток! – В тоне заботника вдруг прорвалась ненависть. – Дома, дачи, машины! А у меня – кукиш на аркане! Ничего! Почему я должен жить не по-людски?! Почему мне никто…
Глаза Гостомысла засветились, брови встопорщились.
Слепшов умолк, тяжело дыша.
Некоторое время в номере стояла шершавая как наждак тишина.
Потом шевельнулся вышедший из ступора Родарев:
– Я его…
– Не надо, князь, – качнул головой Гостомысл. – Это я виноват, упустил из виду, хотя знал его слабости. Я и исправлю ошибку.
– Иван – предатель. С трудом верится, если честно.
– Когда мне передали сведения о его контактах, я тоже не поверил.
